Евреи России. Времена и события. История евреев российской империи. - Феликс Кандель

Но в будние дни основной едой был грубый хлеб, отвар из крупы или кукурузы‚ селедка – основная еда у бедняков, а вкусные блюда готовили лишь к субботе и на праздники‚ если‚ конечно‚ были на это деньги.

И. Котик, из воспоминаний:

"Местечко было бедным: люди надрывались ради малого куска хлеба.

В будние дни никто не видел мяса, даже пшеничные булки и свежий хлеб ели в считанных домах. В будни ели черный хлеб, который каждый выпекал для себя раз в неделю, а то и раз в две недели, поскольку считалось – чем черствее хлеб, тем меньше его съешь. Утром ели крупяной суп – овсянку с картошкой… На обед ели борщ и хлеб с кусочком селедки…

Мясо было постное. Мясники всегда покупали самых тощих коров, у которых уже не было сил держаться на ногах… Но в субботу все евреи оживали. По сравнению с тем, что ели по будням, субботняя еда была царской… В субботу все евреи, даже самые бедные, ели рыбу; богатые покупали крупную рыбу, бедные – мелкую: ее рубили с луком и делали котлетки. Печали и обиды будней отбрасывались, весь субботний день человек радовался… о делах никто себе не позволял говорить: это считалось большим грехом…"

Особо следует упомянуть субботний "чолнт" (на иврите "хаммин" – "горячий"). Чолнт – это тушеная говядина с фасолью, картошкой, перловкой и луком‚ которые томились сутки на медленном огне. В тот же чугунок добавляли "кишке" – кишки от недавно забитой коровы, фаршированные мукой, луком, гусиным жиром, непременным перцем, а то лишь картошкой по бедности. "Чолнт" ставили в пятницу в протопленную печь, ее плотно закрывали заслонкой, и ко второй трапезе в субботу он был еще горячим.

Закон запрещает приготовление и подогревание пищи в субботу, и потому "чолнт" был одним из признаков евреев с давних времен; он отличал их и от караимов, еврейской секты, представители которой не ели по субботам горячую пищу. Раввин Иегуда из Барселоны предупреждал в одиннадцатом веке: "Тот, кто не ест чолнт по субботам, ступил на путь вероотступничества". Женщины из бедных семей шли по пятницам в пекарню и в ее протопленной печи оставляли до субботы чугунки с "чолнтом". "Чолнт" был и остается популярным блюдом евреев; он даже вошел в пословицы и поговорки, одна из которых гласит: "Жизнь, как чолнт, — что в нее вложишь, то и съешь".

7

Липман Зельцер‚ представитель еврейских общин Шклова и Витебска‚ много лет ходатайствовал за единоверцев перед высшими сановниками империи, лично подавал прошения Николаю I и наследнику Александру. По тем временам это считалось чрезвычайно рискованным делом‚ и Зельцера арестовали за то‚ что в одном из прошений "дерзнул коснуться политики правительства". Его объявили "важным преступником"‚ но он сумел оправдаться, вернулся домой поседевшим и состарившимся. "На этот раз ты свободен‚ – сказали ему‚ – но смотри‚ больше не попадайся!"

Однажды через Шклов проезжал Николай I‚ и Зельцер решил представить ему очередное прошение. Во главе еврейской депутации он стоял на улице в ожидании императора‚ но когда подъехала роскошная карета‚ оказалось‚ что Николай I крепко спал‚ и царский поезд без остановки проехал через город. Однако Зельцер не отказался от задуманного. Сел в фельдъегерскую коляску‚ доехал до ближайшей станции и там‚ стоя на подножке царской кареты‚ изложил суть дела и преподнес прошение. Беседа продолжалась более четверти часа‚ царь задавал вопросы‚ а Зельцер отвечал на них весьма находчиво. Наконец царь похлопал его по плечу‚ промолвил: "Храбрый еврей" и поехал дальше. Один из сановников сказал затем Зельцеру: "Да знаете ли вы‚ кто такой император Николай? Когда Николай поднимает руку в своем кабинете‚ вся Европа трепещет!"

Представляться императору Липман Зельцер должен был не в традиционной еврейской одежде‚ а в черном суконном "панском" сюртуке. Все понимали‚ что ради такого чрезвычайного дела следует пойти на уступки‚ но вслух об этом не говорили. Однажды ночью с большой таинственностью послали за польским портным‚ и в самой отдаленной комнате дома он снял с Зельцера мерку для сюртука. Через неделю сюртук был готов‚ и когда его примеряли на Зельцера всё в той же комнате‚ туда неожиданно вошел его старик-отец. Он тоже понимал необходимость такого шага‚ но увидев своего сына в "панском" сюртуке‚ разрыдался и вышел из комнаты со словами: "Мой единственный сын... До чего я дожил!.."

В маленьком местечке черты оседлости жил бедный учитель – меламед Рувим. Этот человек знал всё‚ что происходило на свете‚ в любом его уголке‚ а если где-то начиналась война‚ Рувим заранее угадывал‚ кто победит. Поэтому по субботам‚ в сумерки‚ между молитвами "минха" и "маарив"‚ вокруг Рувима собирались в синагоге евреи местечка‚ чтобы узнать‚ что творится на белом свете. Газет у них не было‚ – да и газеты печатали тогда на таких языках‚ которых евреи не знали‚ – и потому все слушали Рувима с жадным вниманием, не понимая одного: откуда он узнавал эти новости.

Однажды Рувима спросили‚ скоро ли явится избавитель – Мессия. И он ответил: "Придет время‚ когда Эйдом будет воевать с Ишмоэлем (то есть христиане с мусульманами)‚ Эйдом победит и скажет тогда евреям: "А ну-ка‚ евреи‚ собирайтесь со всех стран и возьмите принадлежащее вам силой! Теперь самое время‚ евреи: Ишмоэль ослабел‚ и вы можете отбить Святую Землю одним приступом"…"

"Ах! – воскликнул Рувим. – Если бы я дожил до этого времени‚ то первым бы кинулся на приступ – храбро‚ как казак!" Все посмотрели на его хилую‚ тщедушную фигурку‚ расхохотались‚ и с тех пор бедного учителя только так и называли в местечке – "Рувим дер Козак".

Так что же удивляться тому‚ что ходят по свету евреи с такой‚ казалось бы‚ нетипичной фамилией – Козак‚ Казак‚ Казакевич или Казаков? Быть может‚ у кого-то из них и был предком тот самый "Рувим дер Козак"‚ который знал всё на свете и рвался в бой за освобождение Святой Земли – "храбро‚ как казак"?..

Вульф Нахлас был окрещен в кантонистах, получил новое имя с фамилией – Александр Алексеев. Он занимался миссионерской деятельностью в армии, заслужив унтер-офицерский чин, сочинил книгу "Беседы православного еврея" с нападками на Талмуд – за подписью "А. Алексеев, бывший в жидовстве Вульф Нахлас". Однако во время Саратовского кровавого навета тот же Алексеев-Нахлас выступил перед судебной комиссией, опровергая употребление евреями христианской крови в ритуальных целях.

***

Борис Семенович Якоби (Мориц Герман фон Якоби, крещеный еврей из Германии) с 1837 года жил в России, был избран академиком Петербургской Академии наук. Создал первый буквопечатающий телеграфный аппарат (аппарат Якоби), первый электродвигатель с вращающимся валом, положил начало гальванопластике – прикладной электрохимии.

Якоби руководил строительством первых подземных телеграфных проводов между Санкт-Петербургом и Царским Селом, построил лодку с электромагнитным двигателем, которая двигалась по Неве против течения, разрабатывал гальванические батареи и противокорабельные мины нового типа; в 1867 году был награжден Большой золотой медалью на Всемирной выставке в Париже.

На исходе жизни Б. Якоби написал: "Я обращаюсь с чувством удовлетворенного сознания к своей тридцатисемилетней ученой деятельности, посвященной всецело стране, которую привык считать вторым отечеством… Я горжусь этой деятельностью потому, что она, оказавшись плодотворной в общем интересе всего человечества, вместе с тем принесла непосредственную и существенную пользу России".

Карл Густав Якоби (младший брат Бориса Якоби) – выдающийся немецкий математик в области комплексного анализа, линейной алгебры и динамики – стал в 1833 году почетным членом Петербургской Академии наук.

ОЧЕРК ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЙ 

Нищета еврейского населения Российской империи. Духовная жизнь общин. Рав Исраэль Салантер и его учение.

Раввин Йосеф Юзл Гурвич учил‚ что мир можно изменить‚ если этого по-настоящему захотеть. Его ученики часто повторяли: "Обычно говорят: если нельзя подняться‚ то следует опуститься‚ а рав Юзл говорит: если нельзя подняться‚ нужно подняться".

1

К началу царствования Николая I было в черте оседлости около миллиона евреев‚ еще полмиллиона – в Царстве Польском. В деревнях оставалась малая часть еврейского населения: арендаторы‚ шинкари‚ скупщики сельскохозяйственных продуктов. Насильственные выселения из деревень загнали большинство евреев в тесноту и скученность городов и местечек‚ где они перебивались случайными заработками. "Стол бедного еврея более чем скуден, – сообщал наблюдатель. – Целые семейства иногда довольствуются фунтом хлеба‚ селедкой и несколькими луковицами. Одежда всегда изорванная‚ грязная..."

Проблема была неразрешимой: впускать евреев во внутренние губернии власти не желали‚ а прокормить их в замкнутом пространстве черты оседлости не было никакой возможности. Оставалось лишь ограничительными мерами сдерживать энергию нищих, затравленных людей‚ которые любыми путями искали средства к существованию. Для мелочной торговли требовался оборотный капитал‚ но его ни у кого не было. Когда подходило время закупать товар‚ еврей бежал к соседним лавочникам, брал в долг у каждого три-пять рублей. Эти деньги он постепенно возвращал и‚ в свою очередь‚ давал ссуду другим лавочникам для закупки товара. Получалось так‚ что все торговцы существовали на один и тот же оборотный капитал в несколько сот рублей.