Искры на воде (сборник) - Архипов Вячеслав

—

Я не могу сейчас пойти с тобой, — сразу ответил Маркел. — Ты же знаешь Настю — такую бойню устроит.

—

Ты дослушай, а потом доложишь про жену. Мы пойдём с Родионом вдвоём, завтра день на сборы и послезавтра утром отправимся. Ты в деревне останешься за главного, или Настя твоя будет за главную?

—

Будет тебе, — усмехнулся Маркел.

—

Когда мы вернёмся? Ты сам знаешь, как это бывает — загадывать не стоит. Время придёт, ты мужиков собери, пусть моим помогут по осени управиться с уборкой. Я рассчитаюсь, когда приду, никого не обижу.

—

Вот это я тебе обещаю, это сделаем. А идти снова, я думаю, никто не пожелает. Только стали приживаться, сам видишь, детишки ещё малые — их не бросишь.

—

Сейчас и не надо никого, мне нужно сходить больше для разговоров к карагасам.

—

Я и спрашивать не буду про дела, правду сказать, хотелось бы и мне повидать их. Интересные люди: ни хитрости тебе, ни обмана.

—

Если всё пройдёт хорошо, то, может, весной вместе сходим, чтобы по холоду ещё вернуться.

—

Загад не богат, чего зря рассуждать, — сказал Маркел. — Ты не сомневайся, всё сделаем в лучшем виде.

—

Вот и договорились.

23

—

Ты их не найдёшь, они там пару лет совсем не появлялись, — сказал Никодим Нестеров Евсею. — Мне люди говорили, что три года назад видели их, когда они уходили в горы. После этого в стойбище, где они обычно находились всё лето, никто не появлялся.

—

Попробуем поискать их в горах, вдруг повезёт, — ответил Евсей. — Я коня оставлю у тебя до осени, пока вернусь.

—

Оставляй, не в первой. Если желаете, лодку вам дам. Есть у меня небольшая, лёгкая, можно как сани таскать за собой, — предложил Никодим. — У меня часто пользуют лодки, удобно.

—

Я подумаю, завтра скажу.

—

Значит, понадобился Эликан Хрустову? Понимаю. Сейчас многие пытаются завязать торговлю с карагасами, выгодно, обманывать легко. Только в толк не берут, что обмануть можно раз, ну два, а потом с тобой никто и говорить не станет.

—

Только торговые люди идут в верха, или и другие есть?

—

Торговых пока нету, есть другие. Этих намного больше. Чтобы торговать, надо начальные деньги иметь, а где их взять? Вот и идут все, кому не лень, надеясь на удачу. Опасно стало в тайге, постреливают.

—

Мне говорили.

—

Говорят много, но еще ни одного супостата не поймали. Вы тоже по сторонам поглядывайте, мало ли что.

—

Благодарствую, будем смотреть.

—

Если что ещё надумаешь, завтра скажешь, если смогу — подсоблю.

Братья сидели на брёвнах у забора и наблюдали, как заходящее

солнце расцвечивает гору за рекой. Яркие лучи сначала раскрасили алым цветом зелёные макушки сосен, стоящих по самому гребню сопки. Опускаясь всё ниже, солнце словно переодевало деревья в радужный наряд. Внизу алый цвет остановился и, перекрасившись в чёрный бархат, пополз вверх к вершинам сосен. Постепенно чернота рассеялась, и деревья опять стояли в тёмно-зелёных своих одеяниях, потихоньку прячась в наползающих сумерках.

—

Красиво, — сказал Родион. — Сколько раз видел, а всё одно — красиво.

— Да.

—

Завтра идём?

—

Утром и пойдём. Никодим предлагает лодку маленькую вместо волокуши взять, как ты думаешь?

—

Не стоит, — немного подумав, ответил Родька. — По распадкам её не станешь таскать. А если на берегу прятать, тогда и возвращаться придётся к этому месту, а мы можем и напрямую где-то пройти.

—

Я так же думаю. Груз у нас невелик, донесём и на себе.

—

Евсей, я примечаю, что вон тот работник Никодима всё вертится да прислушивается к нам, — Родион кивнул в сторону работника, который делал вид, что складывает дрова, а сам нет-нет да поглядывал в их сторону.

—

Может, показалось?

—

Может, и показалось, — согласился Родька.

Этого работника Евсей знал с самого первого своего появления здесь. Ещё тогда он не понравился ему, слишком пронырливый и любопытный.

—

Пошли спать, завтра раненько пойдём.

Через две недели братья пришли к стойбищу. Здесь, и верно, давно никого не было. Даже на месте кострищ проросла трава, только ободранная кора у близстоящих деревьев указывала, что здесь подолгу останавливались люди — и олени оставили свой волос в коре.

—

Нечего и рассматривать здесь, прав был Никодим, давно ушли карагасы и вряд ли вернутся. — Евсей посмотрел на распадок, растянувшийся от самой реки до снежных шапок далёкого Саяна, надеясь увидеть хоть какие-то признаки людей: дымок от костра или оленей.

—

Я уже смотрел туда, ничего не заметил, — сказал Родька и стал собирать дрова для костра.

—

Пару дней побудем здесь, посмотрим, а потом и решим, куда дальше пойти. За золотом зайдём на обратном пути, если там никого не было, то намоем быстро, а если побывал кто-нибудь, то и оставаться не стоит. Главное, нам найти стойбище.

Косуля выскочила неожиданно, Родион моментально среагировал и выстрелил. Животное привыкло, что здесь никого нет и поплатилось за свою беспечность, зато у братьев было свежее мясо. Сварив в котле несколько кусков, Евсей достал их и бросил ещё, варёное мясо хранилось дольше. Не столь и много мясо от косули, за вечер переварили всё и повесили на сучья остудить, будет чем перекусить в дороге.

Пока варилось мясо, братья сделали шалаш, положив на сучья между двух небольших лиственниц жердь, на неё с одного края под углом наложили жердей и закрыли всё лапником, сверху закрепили небольшой кусок брезента, чтобы не протекало. На землю тоже настелили лапника, устроив настоящие лежанки. Костёр горел как раз напротив шалаша, согревая всё внутри него. Вечеряли уже под крышей.

—

Ты куда ходил с Оробаком, когда мы были в прошлый раз? — спросил Евсей.

—

Через реку ходили по этому самому распадку, только потом уходили вправо, по кромке леса. Там лес имеет чёткую границу, вот мы, не доходя до границы, сворачивали и шли дальше. Там река всё равно расходится с лесом, но мы недалеко были — полдня пути всего.

—

Могли они туда уйти?

—

Не знаю.

—

Пару дней посмотрим, подымим костром, а потом пойдём туда, где вы были, другого пути нам не остаётся.

—

Ты думаешь, что кто-нибудь увидит?

—

Надеюсь. Попытаем счастья.

Под утро пошёл дождь. Сначала тихий, липкий, а потом усилился и стал тарабанить вокруг так сильно, что было слышно, как хлюпает от капель вода в реке. Теперь уж точно ничего не оставалось, как пережидать дождь и палить костёр. Родион натаскал валёжин и сложил их на огонь так, чтобы дождь не заливал середину, где был самый жар, тогда и мокрые дрова успевали сохнуть и хорошо гореть. Дым в такую погоду высоко не поднимался, зато запах костра распространялся быстро. Тучи опустились почти к самой земле, словно шапкой прикрыли всё вокруг, оставив небольшое чистое пространство.

Дождь продолжался три дня и прекратился, как и начался, ночью. Подул небольшой ветерок, разогнал тучи, обдул прибрежные камни. Солнце выплыло из-за сопки особенно яркое, заискрилось в речных струях, в прибрежной траве — везде, куда попадали лучи. Через некоторое время всё стало подсыхать, и блеск пропал, река притихла, и обыденный дневной шум заполнил всё вокруг.

Евсей с Родионом пили чай, когда раздался выстрел на другой стороне реки, но недалеко. Братья невольно потянулись к оружию. Долго никто не появлялся, затем из-за поворота показался человек. Издалека не было видно лица, но одежда была нерусская, Евсей поднялся и сделал несколько шагов навстречу.

Оробак улыбался своей открытой детской улыбкой, радуясь встрече с друзьями.

—

Оробак, вот удача, — сказал Евсей и обнял карагаса.

—

Родька, какой стал большой. — Друзья тоже обнялись.