Искры на воде (сборник) - Архипов Вячеслав

У лавки Хрустова приделано новое большое крыльцо, смещённое вдоль здания, на нём выставлены столы и скамейки, для желающих посидеть и пропустить чарку-другую водки. В окнах лавки горел свет, две лампы исправно освещали пространство не только в помещении, но и на крыльце. Керосина не жалели.

Евсей подъехал к крыльцу и стал привязывать лошадь к перилам. Родион, высокий ростом, набирающий стать, спрыгнул с телеги и потянулся, отгоняя остатки сна. Долгая дорога, половину которой Родион прошёл пешком, придерживаясь за телегу или просто по обочине разбитой дороги, утомила. Уже перед деревней он сел позади брата и немного прикорнул.

На крыльцо выскочил Нестор с широкой улыбкой на блестящем лице. Как и положено лавочнику, его волосы прилизаны на пробор посередине и смазаны маслом. Чёрная безрукавка надета на яркую цветастую рубаху, на шее повязан платок.

—

Здравствуйте вам, заходите на огонёк, — пригласил Нестор, сделав вид, что не узнал братьев. — Проходите, водочки пожелаете-с?

—

Ты чего, не узнал? — спросил Евсей.

—

Как же не узнал? Узнал, ещё как узнал, — смутился Нестор. — Проходить будете, или я тут зря расшаркиваюсь перед вами?

Родион с удивлением смотрел на молодого хозяина и не понимал, играет он или на самом деле такой.

—

Отец дома? — спросил Евсей.

—

Отец живёт в Тайшете, у него там открыта торговля, давно вы не бывали здесь, раз не знаете. Он уже полтора года как в Тайшете, здесь я веду дела, — с большим достоинством сказал Нестор.

—

Мне нужно с ним по делу свидеться, подскажи, как его найти.

—

Недели через две он сам сюда заявится, бывает здесь раз в месяц.

—

Столько ждать я не могу, где его там можно найти?

—

У него на базарной площади две лавки стоят, а сам он живёт по Первой Зелёной улице, недалеко от церкви, — довольный своей значимостью, заявил Нестор. — Скоро её будут освящать, уже и гости собираются в Тайшет.

—

Тебе откуда ведомо?

—

Среди людей живём, не то что некоторые, — подколол лавочник.

—

А про нас откуда знаешь? — усмехнулся Евсей напыщенности собеседника.

—

Так, среди людей живём, — повторился он и рассмеялся.

—

И что говорят?

—

Да, говорят… А если вы хотите ехать в Тайшет, завтра поедет обоз с товаром для отцовской лавки — вот с ними и отправляйтесь, две подводы пойдёт.

—

Когда поедут?

—

Прямо с утра и поедут, подводы гружёные, не поторопишься.

Ночевать Евсей поехал к старому приятелю Лаврену, которого

давно не видел. Передавал привет с оказией — и только, а теперь привёз ему горшочек с мёдом. Братья Никитины пытаются развести пчёл, вот и угостили.

Лаврен вышел сам встречать гостя: уже прослышал, что приехал Евсей, а значит, мимо не пройдёт.

—

Ну, здравствуй, отшельник, — сказал он и крепко обнял друга.

—

Доброго здоровья и тебе, крепок ещё.

—

А это Родион, что ли? Глянь-ка, паря, как вымахал за это время!

Родион засмущался от такого внимания к себе.

—

У тебя и прибавка в доме уже есть? — спросил Лаврен.

—

Есть. Дочка, бегает уже, никому покоя не даёт, — ответил Евсей и заулыбался.

—

Вот оно времечко, давно ли по реке сопли морозили, а поди ж ты, уже и дочка в доме бегает. Ну, проходите, а то так и будем посреди улицы говорить.

Долго просидели Лаврен с Евсеем. Старик узнал, как устроились его земляки на новом месте, как приняла их землица.

—

Оно и так бывает: глядишь, место доброе, а прижиться никак нельзя, не принимает земля. То неурожай, то сгорело, то ещё чего. Помается человек и съедет на другое место. А другому всё как по маслу — любое дело с прибытком.

—

Прибыток есть, зимой соберутся вечерком бабы посидеть да поболтать, так ребятишки такой хай поднимут, хоть из дома убегай.

—

Ишь, ты? Ничего, ребятишки — дело доброе, без них никак нельзя. А живёте ладом, без скандалов?

—

Скандалит у нас только Настасья Дронова, — усмехнулся Евсей.

—

Чего так? Вроде ничего была девка, спокойная.

—

Так она Маркела палкой охаживает. — Евсей рассказал Лаврену недавнюю историю, смеялись долго.

—

Значит, полюбовно полдеревни гонял, — сказал Лаврен. — Он и здесь любитель был помериться силами.

—

Было дело, только против своей жены ни слова, ни полслова. Она его ругает, а он ей говорит:

—

Я с самого первого взгляда на тебя так и сомлел. Ты на меня хоть добрым словом, хоть колом по хребту, а я смотрю на тебя и любуюсь.

—

Так и говорит ей? — спросил Лаврен.

—

Маркел ещё и подначит, мол, когда ты злишься, из тебя дым идёт. Тогда совсем держись. Но Маркел поймает её, подержит несколько минуток, пока она успокоится, потом гладит по голове да приговаривает какие-то слова. Нет, ничего, хорошо живут, Маркел её никому в обиду не даёт и сам пылинки сдувает. Она баба невредная. Но характер такой. Я спросил как-то Маркела, что, мол, успокоить нельзя, а он мне выдал:

—

Мне такая тихая и спокойная, как у Кирьяна Дарья, баба не нужна, я ж закисну и скукожусь, как огурец в бочке. А Настя меня понимает, не даёт закиснуть, да и свой характер заодно потешит. Вот так и живём.

—

Хотелось бы мне пожить с вами немного, только не отлучишься сейчас отсюда. Илья Саввич в Тайшете живёт, делов у него там много, да и по-семейному получилось так. Жена у него полтора года назад померла, помнишь же, больная была, так он сразу и уехал отсюда. Оставил Нестора на хозяйстве, а меня в пригляд определил. С собой дочку малолетнюю забрал было, но пришлось вернуть сюда. Илья Саввич стал девиц водить, погуливать, а дочка хоть и мала ещё, но характером в батюшку, такие концерты устраивала там, чуть было дом не спалила, вот и привёз он её сюда, от греха подальше.

—

Так она малая совсем, — удивился Евсей.

—

Десять годочков минуло. Так-то девочка неплохая, не в пример братцу, с головой, но маловата ещё, чтобы к делу приставить. Учили её немного в Канске, два года обучению предавали, читать, писать умеет, только этого маловато, а жизнь когда ещё свои уроки начнёт давать! Здесь только и слушается Аннушку, свою воспитательницу да Никитичну — повариху, другие ей не закон. Нестора, брата, будто и не видит совсем: сядет где-нибудь в уголок и смотрит в точку — всё по матери убивается. Завтра повезут её в Тайшет, там церковь освящать будут, вот и захотела она побывать на таком празднике, даже Илья Саввич не посмел отказать ей.

—

Мы тоже едем завтра с ними, мне надо поговорить с Хрустовым.

—

Так и поедете вместе, чего по одному болтаться. А дело серьёзное, может, и я тут смогу решить?

Евсей рассказал старому другу, что собирается ещё сходить за золотом, а если получится, то и попробовать завести торговые отношения с карагасами. Снарядить пару подвод с товаром да обменять их на пушнину, а если повезёт, то и на золото.

—

Это я не могу решить, езжай к самому, а тебе скажу так — тянет золото. Только не приближайся к нему, держись на расстоянии. Недавно приезжал мужик с Благодатской, рассказывал, что часто стали люди пропадать в тайге. Пойдут золото мыть — и ни слуху, ни духу. Если решишься, то один не ходи и боронись чужого человека в тайге, не зря люди пропадают. А так, конечно, дело стоящее, если с умом подойти, да и карагасов не обижать.

Утром к лавке поехали вместе с Лавреном, он должен был передать с обозом ещё какие-то бумаги. Возле крыльца стояли две подводы, груженные доверху, рядом — коляска на рессорах.

Родион только подошёл посмотреть диковинный экипаж, как с крыльца к нему бросилась нарядно одетая девочка.

—

Родя, это ты? Какой ты стал большой! Здравствуй, Родя.

—

Лизавета?

—

Да, я это, не узнал, что ли?