Искры на воде (сборник) - Архипов Вячеслав

—

Не узнал.

—

А ты чаще приезжай! Где ты был?

— 

Я?

—

Знаю, живёте вы на заимке в лесу!

—

Откуда знаешь?

—

Тятя говорил, а я подслушала. Только не говори мне, что подслушивать нельзя, мне про это Аннушка говорит постоянно.

—

А ты её не слушаешь?

—

Почему не слушаю? Слушаю, но делаю по-своему. А мы в Тайшет едем, там церковь открывать будут, я хочу посмотреть, говорят, что народу будет страсть как много.

—

Мы тоже в Тайшет.

—

Правда? Поедем вместе, хочешь, со мной поедем на этой коляске. Хочешь?

—

Здесь места маловато, мне не достанется.

—

А ты умеешь лошадью управлять? Умеешь, чего я спрашиваю, вот и будешь управлять, а возница на другой телеге поедет.

Лизавете даже и не попытались возразить. С ними в коляске была только Аннушка — воспитательница Лизаветы.

22

Тайшет приготовился к торжеству: подмели улицы, убрали от дворов мусор и дрова, обильную грязь, оставшуюся от недавних дождей, застелили лапником. Лавки на Базарной площади вымыли, вычистили окна, настелили тротуары. В город приехали гости из губернии вместе с архиепископом Тихоном из Иркутской епархии. Приехали купцы и промышленники, а также состоятельные горожане, пожертвовавшие немалые деньги на храм.

Урядник Иван Савельев, с самого утра заглянувший в питейную и принявший стаканчик анисовой, стоял немного в стороне, заложив руки за спину, и зорко наблюдал за публикой. Двое десятских время от времени подходили к нему и докладывали обстановку, он еле заметно кивал головой и продолжал смотреть вокруг. Дожидался времени, когда начнут освящать церковь.

Хрустов Илья Саввич вместе с гостями и дочерью находились немного поодаль, чтобы не попасть в толпу, когда народ, влекомый крестным ходом, пойдёт по кругу. Едва народ двинулся, Хрустов сказал:

—

Пойдём в лавку от греха, а то затопчут. Оттуда тоже будет видно.

Торжество продолжалось весь день. Только под вечер люди разошлись группами и устроили гулянья: по улицам носились пролётки с гармошками, у домов устраивали пляски. В питейных заведениях только успевали открывать бутылки.

Вечером в новом просторном доме Хрустова собрались гости, местные торговцы уровня Ильи Саввича. Шампанское лилось щедро, музыка гремела, народ веселился.

Евсей сидел с краю стола, стараясь не примыкать к шумным компаниям, особо не пил — не любил. Родион с Лизаветой находились в просторной комнате, где было довольное количество книг, многие были с картинками.

—

Расскажи мне, что ты делал на новом месте? — спросила девочка. — Я скучала по тебе. Когда не стало матушки, я осталась совсем одна. Приходила на кухню, забиралась в уголок, где мы с тобой сидели, и грызла пряники или плакала.

—

В деревне, где мы живём, тихо, чужих людей нет, только наши, кто приехал из Конторки. Зимой снегом заносило так, что ворота и калитки не закрывали — не успевали очищать, а летом поначалу было много комаров и мошки, потом траву около домов повытоптали, так стало меньше. Бывает, и сейчас спасаемся дёгтем. Ребятишки потешные выросли, гуляют сами уже по двору, у меня племяшка растёт, Нюша, такая крикунья.

—

Почему она кричит?

—

Маленькая ещё. Всё ей надо, вот и требует рёвом, что видит. Вырастит — не будет кричать.

—

Ты её любишь? — спросила девочка.

—

Да, она же моя племянница.

—

А меня никто не любит, — сказала Лиза и стала смотреть в окно.

—

Почему?

—

Матушки нету, Нестор — дурак, тяте некогда, он только работает.

—

Почему Нестор дурак?

—

Одевается как барышня, маслом мажется, а потом улыбается всем в лавке, разве не дурак?

—

А почему ты не живёшь здесь, в Тайшете, наверное, интересней, чем в Конторке. Здесь и народу больше. Мне говорили, что тут синематограф есть, хотелось бы посмотреть.

—

Я видела уже.

—

Интересно?

—

Нет. Там только целуются да из пистолей палят, и музыка громко играет.

—

Хотелось бы посмотреть.

—

Завтра и сходим. А Нюша какая? — вдруг спросила Лизавета.

—

Вот такая, — показал рукой Родион.

—

Такая маленькая?

—

Да. Она недавно стала ходить ножками, кроха ещё.

—

Батюшка говорил Аннушке, а я подслушала, что осенью наймёт мне учителя, будет он меня наукам учить.

—

Ты же училась?

—

Только две зимы ходила в класс, а потом всё и закончилось. Читать и писать научилась — и только.

—

А что ещё надо?

—

Разные науки есть, в них много интересного рассказывается. Они сидели и разговаривали, как два приятеля. Когда шум стих, они

вышли в зал. Там никого не было: вся компания пошла праздновать на улицу.

—

Есть хочешь? — спросила Лизавета. — Пойдём поедим, пока никого нету.

Они нашли нетронутый уголок стола, присели и стали есть уже холодные блюда.

—

А где Аннушка? — спросил Родион. — Я её не видел.

—

У неё в Тайшете живёт знакомая, она пошла к ней в гости. Ночевать Лизавета уложила Родиона в смежную маленькую комнату

воспитательницы.

—

Поместишься здесь?

—

Хорошо, как раз места хватает, — сказал Родька.

На другой день гулянья продолжились. Люди бродили по улицам, посещали питейные, заходили в лавки, словно других дел не было. Только на другой стороне железной дороги, где проживали рабочие, было тихо и спокойно. Кто хотел отметить, тот это сделал вчера, а кому нужен был повод напиться, успели сделать это с самого утра и теперь мирно почивали под кустами в тенёчке. На «железке» весело посвистывали паровозы, постукивали колёса проходивших поездов, возле вокзала в кустиках сидели и закусывали простенькой снедью пассажиры, в буфете цены «кусались». Жизнь текла своим чередом, словно и не произошло ничего. А событие было важное: поселение Тайшет получило статус села Алзамайской волости Нижнеудинского уезда Иркутской губернии.

Утром третьего дня Илья Саввич вместе с Евсем сидели за столом и пили чай.

—

Слаб здоровьем стал я для таких потрясений, годы не те, — пожаловался Хрустов. — Ты, смотрю, ничего, не болеешь.

—

Я и не употреблял много, самую малость, для виду. Не люблю.

—

Помню я, молодец, что не увлекаешься: в пьяных руках ни одно дело не удержится. Так что ты хотел мне рассказать?

Евсей рассказал то, о чём подумывал в последнее время:

—

Надо снарядить небольшой обоз с товаром да самим попробовать торговать с карагасами. Их повсюду обманывают, а если им оказать честь и торговать по совести, то добрый слух о нас пойдёт, и люди будут приезжать торговать с нами. Дороги есть, по реке можно подниматься далеко, на две-три сотни вёрст вверх.

—

Откуда такая надёжа на торговлю?

—

Разговаривал я с ними, рассказывали они, как их спаивали да обирали.

—

Это не новость, отчего думаешь, что тебе вера будет?

—

Дружба у меня сложилась с ними.

—

Так и дружба? Ты не был там три года и не знаешь, что они больше не останавливаются на старом стойбище, уходят в горы — там спокойней. Народу повалило в последнее время в тайгу несметно, шумно стало. Ведут себя не как подобает — вот такие дела.

—

Для начала надо сходить налегке, найти карагасов и поговорить с ними, я думаю, что у меня получится. А там можно и порядок немного навести, посторонних приструнить, чтобы не обижали инородцев — вот и будет вера и всё остальное.

—

Раздумывать особо нечего, пойду я к тебе в долю, риски небольшие: подумаешь, обоз с товаром собрать, а вот если срастётся всё, то польза будет. Тогда лучше меня компаньона тебе не найти: тебе нужен будет оптовый покупатель на пушнину, ну, надеюсь, и золото, а я вот он, под рукой. Не ахти какой барыш, но я и не гонюсь за большими капиталами, у меня, как ты видишь, понемногу там и сям, а в итоге и ничего — радуется душа. Честно скажу, и ты меня порадовал: чужую волю исполнять — это, конечно, хорошо, а ты и сам дело предлагаешь. Я ещё согласен и потому, что скажу тебе честно, я это дело присматривал. По Бирюсе «карагасников» нет, это люди, что ведут торговлю с инородцами, всё больше из Нижнеудинска, из Тулуна буряты приходят. Из Канска купцы прибирают торговлю к рукам, мне известно, что они по Туманшету всё захватили, только там уже и русские охотники есть, а с ними не поговоришь, как с карагасами, можно и пулю поймать. С теми охотниками тоже можно договариваться о продаже товара. Сам я не могу этим заниматься, а если ты возьмёшься, я помогу всем, что пожелаешь. Хочешь финансами, а хочешь, и власть словечко скажет, есть у меня нужные люди. А вот помощников набирай себе сам.