Сыщик-убийца - Ксавье Монтепен

Доктор констатировал две незначительные раны: одну на голове, другую в груди. Первая была почти царапиной, вторая немного более глубокая, и причины ее доктор не мог объяснить. Рана та вызвала большое кровоизлияние.

После перевязки доктор объявил, что девушку надо перенести в соседний госпиталь, так как неизвестно ее местожительство.

Берту положили на носилки.

— Надо посмотреть, — сказал полицейский, — нет ли у нее в платье чего-нибудь, что могло бы указать на ее имя и адрес.

Симон опустил руку в карман и вынул сначала ключ, потом портмоне, которое открыл комиссар. Там находился только золотой и несколько мелких монет. Всего тридцать два франка семьдесят пять сантимов. Затем был вынут маленький клочок смятой бумаги.

— Номер фиакра, — сказал комиссар. — Но этот номер мог лежать в кармане уже давно, и к тому же кучер не знает, кого везет.

— Это указание не имеет значения, — продолжал доктор. — Обморок кончится, и больная даст показания, но сначала ее надо отнести в госпиталь. Сейчас, господин комиссар, я подпишу билет о приеме, который вы потрудитесь засвидетельствовать.

— Куда прикажете нести? — спросил один из носильщиков.

— В госпиталь Святого Антуана.

— Черт возьми! Это не близко, нам не донести вдвоем.

Симон и старший из рабочих предложили свои услуги.

— А ты не идешь с нами? — спросил Симон Граншана.

— Во мне нет надобности, я буду работать в ожидании вас.

— Как хочешь.

Но, оставшись один, Граншан не шевелился и, казалось, не был расположен работать.

Он думал, пристально глядя на бумажку, брошенную комиссаром. И вдруг, наклонившись, поднял ее.

— Черт возьми! — прошептал он, пожимая плечами. — Этот комиссар не хитер!… Он находит, что бумажка ничего не значит!… Но, предположив, что девочка умрет, не сказав ни слова, ее адрес можно узнать, обратившись к кучеру фиакра номер 13 и показав ему в морге покойницу… Я спрячу этот номер и покажу его в случае надобности.

Тщательно сложив бумажку и положив ее в карман, Граншан принялся за работу.

ГЛАВА 6

Несчастную Берту отвезли в госпиталь Святого Антуана.

Дежурный доктор убедился, что у нее ничего не сломано. Оставалось только опасаться сильного потрясения, а относительно этого нельзя было ничего узнать до окончания обморока.

Сквозь сжатые губы ей влили в рот несколько капель лекарства, а так как его действие могло последовать с минуты на минуту, доктор не отходил от ее постели.

По прошествии получаса Берта сделала слабое движение, затем приподнялась и, открыв глаза, бросила вокруг испуганный взгляд, потом глаза ее снова закрылись, и она упала на подушку.

Доктор взял ее руку и тихо заговорил.

Она снова открыла глаза, ее губы зашевелились, видно было, что она хотела что-то сказать, но только кровавая пена показалась на ее губах.

— Я боюсь внутреннего кровоизлияния, — сказал доктор стоявшим около него двум студентам. — Бедная девушка очень больна…

Но оставим на время Берту и возвратимся к другим героям нашего рассказа.

Мы видели, как был испуган Тефер при рассказе Пьера Лорио начальнику полиции.

Он испугался, что дядя доктора Этьена подозревает истину, но скоро успокоился.

Кучер только делал логические выводы, но было очевидно, что не знал ничего.

К Теферу вернулось его хладнокровие, и он задрожал от радости, когда начальник полиции поручил ему следствие.

«Отлично, — думал Тефер, потирая руки с циничной улыбкой, — они могут надеяться, что розыски будут произведены самым тщательным образом… Точно так же, как относительно фальшивомонетчиков Дюбье и Термонда. Но надо сделать вид, что я работаю усердно и заслуживаю всяких похвал».

Затем он позвал двух агентов, которые по большей части работали под его надзором. Они помогали при аресте Рене Мулена и наблюдали за домом, где жила вдова казненного. Их звали Леблонд и Банкаль.

Инспектор объяснил им, в чем дело, и наметил их действия.

— Фиакр был взят на Восточной улице в десять часов, — сказал он, — и найден в половине первого на набережной Рапе. Он должен был проехать большой путь по глинистой дороге. Люди, укравшие его, кажутся мне очень ловкими и, по всей вероятности, они отвели фиакр на эту набережную единственно для того, чтобы сбить с толку следствие, если оно будет производиться.

По моему мнению, — продолжал Тефер, — следы фиакра надо искать на Монмартре или в Бельвиле. Вам, Леблонд, я поручаю осмотреть Бельвиль, а вам, Банкаль, — Монмартр.

— Глинистая почва есть также на Шамонских холмах, — заметил Леблонд.

— Я включаю их в Бельвиль, — сказал Тефер.

— Точно так же, как за кладбищем Пер-Лашез, до Баньоле, — сказал Банкаль.

— Я беру эту часть на себя… Если же вы не найдете следов там, я направлю вас в сторону Берси и Венсена.

— Слушаем, господин Тефер. Когда прикажете начать поиски?

— Сегодня же, и будьте как можно деятельнее. Каждый день вы будете подавать мне донесения, и я буду присоединять их к моим.

— Кто правил экипажем? — спросил Банкаль.

— В нем были двое. То есть, по всей вероятности, один сидел на козлах, а другой внутри, в обществе женщины.

— Молодой?

— Неизвестно.

— А наружность мужчин?

— Точно так же.

— Но, в таком случае, — вскричал Лебланд с гримасой, — найти их почти так же легко, как иголку в стоге сена.

— Это и мое мнение!… — повторил Банкаль.

— И мое, — сказал Тефер. — Но что делать? Так приказано… Впрочем, случай может нам помочь, и я рассчитываю на вас.

— Мы сделаем все, что можем.

Агенты разошлись.

Направив их, Тефер был уверен в неуспехе.

Истина могла быть открыта только с одной стороны, и эту сторону он оставил себе, решив исключить всякие неожиданности.

Тефер вернулся домой и решил завтра отправиться в окрестности Баньоле, — конечно, переодетым.

Ему необходимо было производить свои розыски в величайшей тайне, так как, несмотря на должность инспектора, он мог быть под надзором какого-нибудь неизвестного агента, находившегося в прямых сношениях с начальником полиции.

Пробыв у себя не более часа, он загримировался и оделся в костюм грузчика, который был на нем во время его первого свидания с Дюбье и Термондом в трактире «Две бутылки», и бросился на поиски Жана Жеди.

Тефер отлично знал все любимые места мошенников, которые, когда у них карманы полны, отправляются туда прокутить ворованные деньги.

Он отправился в эти трущобы, говоря себе, что, за отсутствием Жана Жеди, может найти кого-нибудь, кто наведет его на след.

Он не ошибся.

Один вор, только что вышедший из тюрьмы, сказал ему, что Жан Жеди был посажен туда на неделю и выпущен месяц назад.

Полицейский немедленно отправился в контору тюрьмы, показал свою карту и потребовал точного описания наружности Жана Жеди и адрес его последней квартиры.

Тефер отправился на улицу Винегрие и нашел привратника, сидевшего на пороге своей комнаты.

Он хриплым голосом, отлично подходившим к его костюму, спросил, живет ли тут Жан Жеди.

Услышав имя своего бывшего жильца, привратник насмешливо поглядел на спрашивавшего.

— А! Так вы знаете эту птицу?

Было очевидно, что Жан Жеди не пользовался хорошей репутацией.

Чтобы добиться полезных сведений, надо было ловко взяться за дело. Поэтому полицейский ответил:

— Нет, я его не знаю и очень рад, так как он, кажется, порядочная дрянь!

— Даже хуже!

— Что же? Может быть, мошенник?

— Да, вы угадали… Негодяй, которого мы принимали за честного человека! Этот мошенник был приговорен к тюрьме и, как кажется, не в первый раз.

— Я слышал это.

— Так чего же вы от него хотите?

— Я — ровно ничего; но он мой земляк, и его брат — честный малый, за что я ручаюсь, дал мне к нему поручение… Вот почему я ищу его.

— Ну, так ищите его в другом месте, он больше не живет здесь.

— Он переехал?

— Вы думаете, что в нашем доме держат воров?…

— А знаете вы, куда он отправился?

— Для чего нам мог быть нужен его адрес? Я не имею ни малейшего желания поздравлять его с Новым годом.

— Какая досада! Мне так хотелось бы исполнить поручение его брата и, если бы мне могли дать хоть малейшее указание…

— Все, что я могу вам сказать, это то, что он увез свою мебель с помощью довольно красивого мужчины, вероятно, такого же негодяя, как и он сам, которого он называл Рене.

Тефер вздрогнул.

— Рене! — воскликнул он. — Вы сказали, Рене?

— Да. Разве у вас и к этому есть поручение?

— Нет, но, мне кажется, я его знаю. Рене Мулен, не правда ли?…

Привратник пожал плечами.

— Мулен… Ламен… Тапен… очень может быть… Я не обращал на это внимания. А вы его знаете?… Ну, мне кажется, у вас хорошее знакомство!… Прощайте!…