Сыщик-убийца - Ксавье Монтепен

— Глинистой почвы также немало в окрестностях Парижа, в стороне Монтрейля и Баньоле.

Тефер с ужасом взглянул на кучера.

Что мог знать этот человек и почему он говорил о Баньоле?

— Вы очень наблюдательны, — заметил начальник полиции, — и могли бы быть драгоценным агентом.

— Я заметил еще кое-что.

— Что же?

— Те, которые брали мой фиакр, обдумали все заранее. Им было безразлично: мой экипаж или другой, им нужен был какой-нибудь, и они заранее приняли предосторожности, чтобы его не могли узнать.

— Объяснитесь!

— Посмотрите, пожалуйста, на номера; чтобы скрыть их, на них наклеивали бумагу. Следы клея видны еще и теперь.

Если бы взгляд мог убивать человека, то молния, сверкнувшая в глазах Тефера, без сомнения, поразила бы насмерть Пьера Лорио.

Начальник полиции и комиссар сейчас же убедились, что кучер говорит правду.

— Да, действительно, — сказал комиссар, — это так, и это обстоятельство открывает широкое поле для предположений. Надо узнать, для чего использовали фиакр.

— Для того, чтобы отвезти куда-то женщину, — объявил Лорио.

Тефер из бледного стал зеленым.

— Женщину, — повторил начальник полиции, — вы предполагаете?

— Я не предполагаю, я уверен, так как имею доказательства. Вот они!

Кучер открыл портмоне и, вынув пуговицу, с торжествующим видом сказал:

— Вот пуговица, шелковая пуговица от ботинка, она лежала в фиакре, а я с утра не возил в нем никого. Следовательно, нет сомнения, что в фиакре ехала женщина, но была ли она жертвой или сообщницей — надо узнать.

— Есть у вас еще что-нибудь?

— Пока ничего.

— Хорошо. Мы знаем ваше имя и ваш адрес, вы можете идти. Будьте уверены, что этим делом тщательно займутся.

— Благодарю вас.

Пьер Лорио сел на козлы и тронулся в путь.

— Тефер, — сказал начальник полиции, — вы знаете подробности этого таинственного дела?

— Да, сударь.

— В таком случае, я поручаю его вам и советую торопиться. Подробности кражи фиакра сильно затронули мое любопытство, и я хочу скорее разъяснить дело.

Полицейский улыбнулся:

— Я сделаю все, что могу.

— Зная ваши усердие и ум, я спокоен. Принимайтесь за дело сейчас же!

Было около полудня, когда Пьер Лорио вернулся к племяннику, чтобы рассказать произошедшее в префектуре.

Молодой доктор выслушал его, опустил голову и, не желая ждать, к чему приведут полицейские розыски, направился к Венсену, чтобы самому начать их.

Вернувшись домой, он нашел ожидавшего его Рене Мулена, и с первого взгляда они поняли, что ни тот, ни другой не нашел ничего.

ГЛАВА 5

Когда Берта Леруа, отчаянно вскрикнув, упала в пропасть, в Баньоле начали бить в набат. Набат разбудил жителей, и пожарные спешили к месту происшествия. Со всех сторон видны были факелы бежавших мужчин, женщин и детей.

Сбежались рабочие завода, но всякая помощь была бесполезна: прежде, чем начали заливать дом Сервана, он обрушился с громким треском.

Пожар не представлял опасности, так как дом стоял уединенно, и потому вокруг него составились группы, в которых спрашивали друг друга, что могло быть его причиной.

В одной из этих групп Серван рассказывал, что накануне дом был нанят парижанином, который хотел устроить в нем химическую лабораторию. Без сомнения, катастрофа — результат его опытов. По всей вероятности, он стал жертвой своей неосторожности или неловкости. Но так как дом застрахован, то хозяин был почти доволен.

Между тем пожар гас сам собой, и толпа начала расходиться. Утро уже наступило, и рабочие направились в каменоломни, обсуждая события ночи.

Трое рабочих свернули налево и вошли в туннель. Выйдя из него, они очутились в светлом пространстве, составлявшем полукруг. Это было то место, где они работали. Свет проникал в одно из широких отверстий около холма патронного завода.

Один из рабочих направился в сторону, где в углублении они складывали каждый вечер инструменты. Но, сделав несколько шагов, он поспешно отступил, на лице его отразился ужас, так как почти под его ногами было большое красное пятно, резко выделявшееся на беловатой почве.

— О, — закричал он, — здесь ночью кто-то был!

Другие услышали его крик.

— Украли наши инструменты? — с беспокойством спросили они.

— Нет, они тут.

— Так что же тебя смущает?

— На земле кровь. Смотрите!

И первый рабочий указал на красное пятно.

— Да, это кровь. Здесь, вероятно, кого-нибудь убили.

— Может быть, здесь ночевали бродяги, поссорились между собой, и один из них получил удар ножом?

— Кровь лилась с некоторой высоты. Вокруг большого пятна маленькие брызги.

В это время первый рабочий по имени Граншан машинально взглянул на отверстие, через которое виден был уголок неба, и громко вскрикнул.

— Что такое? — спросил один из его товарищей.

— Посмотрите, — ответил он дрожащим голосом, протягивая руки кверху.

Футах в тридцати над их головами было видно бесчувственное тело, поддерживаемое ветвями дерева.

— Мне кажется, это женщина, — сказал старший рабочий по имени Симон.

Едва он это сказал, как поднес руку ко лбу, на который упала теплая капля. Его пальцы были красны.

— Кровь, — прошептал он. — Она падает сверху, теперь это ясно. Бедная женщина упала ночью, отправляясь смотреть на пожар; не будь этих ветвей, она упала бы вниз.

— Ты думаешь, что она еще жива?

— Конечно: кровь теплая.

— Надо помочь ей!

— Конечно, но как?

— Возьмем лестницу.

— Нет, наша слишком коротка. Тут не менее тридцати футов.

— Поставим две лестницы, одну на другую.

— Это идея, Граншан, принеси две лестницы, а я достану веревку.

Лестницы были положены на землю, связаны веревкой и затем подняты.

— Достаточно ли теперь? — спросил Симон.

— Да, — ответил Граншан, — она доходит до кустов.

— Хорошо. Я подымусь, а вы держите крепче.

Симон был невысокого роста, лет тридцати, но отличался замечательной силой. Скоро он поднялся до дерева, задержавшего падение.

— Ну что? — крикнули снизу.

— Это молодая женщина или девушка, но только не здешняя.

— Что с ней?

— Не знаю, она бледна, как мертвая, а глаза закрыты.

— Что будешь делать?

— Я постараюсь взять ее на руки. Держите крепче лестницу.

Но дело оказалось труднее, чем он думал.

— Черт возьми! — закричал он после тщетных усилий. — Я не могу выпутать ее из ветвей и боюсь уронить, а может быть, и сам упаду вместе с ней.

— Есть одно средство, — сказал Граншан.

— Какое?

— Мы пойдем наверх с веревкой; дойдя до края отверстия, мы спустим один конец, ты привяжешь тело, мы поддержим его, и вы спуститесь без малейшей опасности.

— Хорошо, только, прежде чем уйти, укрепите лестницу.

— Не беспокойся: она более чем на фут вошла в землю.

— В таком случае, идите скорей.

Симон с участием и состраданием глядел на молодую женщину, руки которой инстинктивно сжали ветви. Он дотронулся до руки: она была холодна.

«Кровь больше не течет, — подумал он, — кажется, она умерла, а жаль».

В эту минуту его товарищи подошли к краю отверстия и спустили конец веревки.

Обернув несчастную несколько раз веревкой, Симон завязал ее четырьмя узлами и сказал:

— Подымайте тихонько, я подставлю плечо, а вы постарайтесь спустить тело мне на спину, только осторожно, а не то мы упадем оба.

После нескольких усилий им удалось, наконец, положить тело на плечо Симона, который начал тихонько спускаться, крикнув, чтобы они продолжали слегка поддерживать тело. Он с бесчисленными предосторожностями спустился вниз. В углу лежало несколько охапок соломы, и Симон уложил на нее девушку.

Лицо Берты было бледно, как мрамор, глаза закрыты, а на платье виднелись большие красные пятна.

Через несколько минут товарищи Симона вернулись.

— Ну что, — спросил Граншан, — она умерла?

— Не думаю, — ответил Симон, — так как все ее члены совершенно мягки.

Он опустился на колени и, приложив ухо к груди, стал слушать, бьется ли сердце.

— Она только в обмороке, — сказал он. — Я слышу, как бьется сердце.

— Может быть, у нее что-нибудь сломано?

— Едва ли.

— Ну, что же нам с ней делать?

— Мы не можем оставить ее без помощи, а унести не можем.

— Я побегу за доктором и приведу комиссара.

Граншан сейчас же ушел, а Симон намочил платок в луже, оставшейся после вчерашнего дождя, и смочил виски Берты. Но это первобытное средство не возымело действия.

— Чудо, что она еще жива, — прошептал Симон.

Прошло полчаса, обморок продолжался, но сердце билось, хотя слабо.

Наконец явился полицейский комиссар в сопровождении доктора и двух людей с носилками.