Богатство - Майкл Корда

– У меня нет никаких проблем.

– Я слышал… впрочем, неважно, что я слышал. – У двери он задержался. Взгляд его был серьезен. – Если Артур сделает то, что я думаю, не пренебрегайте этим, Алекса. Это был дар любви. Может быть, самый ценный из всех, что он вам ставил. Кто бы мог подумать, что старик способен на такой романтический поступок! – Он отвел взгляд. – Когда все будет кончено, – тихо сказал он, возможно, мы сможем узнать друг друга немного лучше, поговорить о чем-то ином, кроме состояния Баннермэнов. Я бы очень этого хотел.

И она тоже, подумала Алекса. Чем больше она узнавала Букера, тем сильнее он ей нравился, но ей трудно было даже представить, что насущные проблемы когда-то закончатся. Пройдут годы, прежде, чем они разрешатся, если они разрешатся вообще, как утверждает Стерн, а Букер, несмотря на его очевидную симпатию к ней, был на стороне противника.

– Возможно,– сказала она, позволив ему – и себе – мгновение надежды. – Но до этого пройдет много времени.

– Я человек очень терпеливый. И воспринимаю это, как проявление сдержанного оптимизма, если вы не возражаете.

Она улыбнулась. – Не возражаю.

– Хорошо.– Он помолчал. – Будьте о с т о р ж н ы, Алекса. Я знаю, что говорю.

Он вышел. В тот же миг, когда за ним захлопнулась дверь, она разрыдалась, как будто стремилась наверстать все годы, что она не плакала, словно сегодня был день похорон отца, и она делала то, что д е й с т в и т е л ь н о хотела сделать, словно она стояла над могилой Артура, и не сдерживала упрямо свои чувства, чтобы не выказать их перед его родными.

Теперь она знала, как сильно Артур ее любил. Она не предаст его, чего бы это ни стоило.

* * *

Букер мрачно разглядывал свои ботинки, избегая смотреть Роберту в глаза. Он больше не был уверен, на какой он стороне, впервые в жизни, и чувство, которое он при этом испытывал, было весьма тошнотворным.

– Похоже, она вела совершенно обычную жизнь, – сказал он по возможности твердо.

– Мне следовало послать кого-то другого.

– Роберт, никто бы не нашел того, чего я не нашел. Ничего важного.– Про себя Букер вздохнул. Никогда раньше он не обманывал клиента, тем более, члена семьи Баннермэнов. И он чувствовал себя так, словно шел по канату над Ниагарским водопадом.

– Никаких приятелей?

– Школьная футбольная звезда. Я с ним разговаривал. Довольно милый парень, желает ей добра. Послушай, какая разница, даже если бы она переспала с целой командой? Она – не кандидатка в святые.

– Ну, должен сказать, что на это не похоже. А ты ничего не скрываешь, приятель, так, на всякий случай?

– С чего бы я должен что-то скрывать? – Букер надеялся, что его вина не очевидна.

– Представления не имею.

– Я тоже.

– Надеюсь, что нет, – нетерпеливо фыркнул Роберт. – Расскажи мне об этом – как его ? – Ла Гранже.

– Что же, это, как тебе известно, типичный среднезападный маленький город…

– Оставь это для путеводителей, Мартин. Я не собираюсь его посещать.

– Я имел в виду, что это типичный маленький город… полный сплетен. Все друг друга знают.

– И каковы сплетни о прекрасной мисс Уолден?

– Ничего особенного. Я разговаривал с ее школьным возлюбленным, парнем по фамилии Цубер.

– И?

– Похоже, они убегали вместе.

– Ага! Это уже сексуальный скандал. Это кое-что.

– Ну, вряд ли это можно назвать с е к с у а л ь н ы м скандалом. Они успели удалиться только на сотню миль, прежде чем родители вернули их домой. Все были ужасно расстроены. Но я не вижу для этого никаких весомых причин. Все было совершенно невинно.

– Сколько ей было лет?

– Шестнадцать, или около того. Как раз в том возрасте, когда подростки творят такие вещи.

– Ты сбираешься выступить, как знаток детской психологии? Кончай с этим.

– Ну, вскоре после этого эпизода ее отец умер. Покончил с собой.

– И это ты называешь "обычной жизнью"? Как он это сделал?

– Застрелился. Похоже, это был человек, склонный к депрессии, то, что называется "Тип А".

– Ты выводишь меня из терпения, Мартин. Когда мне понадобится психологический анализ, я о нем попрошу. Он покончил с собой из-за того, что она убежала?

– Да, это могло быть решающим фактором.

– Вот почему она никогда не возвращается домой?

– Думаю, так, Роберт. Печальные воспоминания и сильная доза вины. Я говорил с ее матерью. Алекса восприняла смерть отца очень тяжело, но у меня не создалось впечатления, что ее кто-то обвинял, кроме нее самой. Я начал некоторые расследования, но не уверен, что они приведут к тому, что ты ищешь.

– Проклятье, – сказал Роберт. – Я надеялся на нечто большее. – Он вздохнул. – Ты видел газеты?

– Большую часть.

– Невероятный скандал, а? Мы на первой полосе каждой чертовой газеты с рассказом о ее браке. Господи Иисусе, позавчера эта история попала даже на первую полосу этой траханой "Нью-Йорк Таймс"! Мы не можем без конца повторять "Без комментариев". Тед Коппел приглашал меня выступить в "Ночной линии". Вокруг моей квартиры толпятся репортеры. По меньшей мере двое нацелились писать книгу об этом.. Между прочим, звонил президент.

– Президент Соединенных Штатов?

– К о н е ч н о, президент Соединенных Штатов, Мартин. У нас что, есть какой-то другой? Он хотел поблагодарить меня за то, что из-за нас газеты перестали кричать о бюджетном кризисе! Мы стали посмешищем в Белом Доме. Звонил даже этот ничтожный лицемер Бо Рэндольф, как будто он все еще член семьи! Подумать только, этот сукин сын, актеришка, без капли мозгов в его проклятой голове, выдвигается в губернаторы Калифорнии. И, вероятно, победит. Господи!

– А как это воспринимает Элинор?

– Не беспокойся об Элинор, Мартин. Побеспокойся лучше обо мне. Именно у м е н я настоящие проблемы, а вы все тревожитесь о чувствах Элинор.

– А Алекса? Что она делает?

– К счастью, она до сих пор не обратилась к прессе. По правде, она просто исчезла, но эта таинственность только подогревает аппетит газетчиков. Тем временем я узнал пару интересных вещей – о ч е н ь интересных. Конечно, если мы начнем забрасывать ее грязью, кто знает, не попадет ли грязь рикошетом на нас? – он рассмеялся раскатистым смехом Баннермэнов. – Богатая метафора, достойная политика! Я не должен упускать случая.

– К а к и х вещей?

– Ты когда-нибудь слышал о девице по имени Брук Кэбот?

– Нет, а что?

– Брук – мадам[40]. Весьма специфическая.

– Специфическая?

– Ну, я не хочу сказать, что она удовлетворяет специфические вкусы – хотя я думаю, что да, или использует их в своих целях. Истинная ее особенность в том, что она настоящая Кэбот, чистокровная наследница пуритан, с родословной достаточно длинной даже для старого придурка Бакстера Троубриджа. Между прочим, она училась в школе вместе с Сеси. Хорошее происхождение и отсутствие денег составляют печальную комбинацию, Мартин, и в этом проблема бедняжки Брук. Я давно с ней знаком. И вот пару дней назад она выплыла из тумана и позвонила мне. Брук не из тех людей, что звонят поболтать, во всяком случае, со мной, и она не обсуждает дела по телефону. Она сказала, что хочет повидаться со мной, что знает нечто, что, может быть – цитирую – "обоюдно выгодным". Если читать между строк, я бы сказал, что ей кое-что известно о мисс Уолден.

– Конечно, нет! Я в это не верю, – в голосе Букера явно слышалось потрясение.

Роберта, казалась, забавляла его реакция.

– А меня это нисколько бы не удивило. Ты шокирован? Мартин, ты как невинное дитя. Юрист не может позволить себе роскоши быть стыдливым. Позволь мне пояснить тебе, что в обществе полно совершенно уважаемых женщин, которые хоть раз да выкидывали штучки. Я не имею в виду ш л ю х, ты должен понимать, в полном смысле этого слова, хотя есть и такие тоже. Молодые женщины, работающие на Брук, хорошего происхождения и абсолютно респектабельны во всех отношениях, кроме того, чем они зарабатывают на жизнь – но тогда то же самое можно сказать о большинстве банкиров и практически обо всех, кто имеет вес на Уолл-стрит.

– Звучит так, будто ты ей восхищаешься.

– Пожалуй, да. Если это правда, это лучшее, что я услышал об Алексе за все время. Я – аморальный человек, Мартин, как ты неоднократно мог заметить – за исключением тех случаев, когда я произношу политические речи, где от человека требуется определенная доза лицемерия. И мне приятно узнать, что Алекса Уолден разделяет мои взгляды на мораль. Я бы мог даже полюбить ее, если бы она не стояла у меня поперек горла, – он пристально вгляделся в Букера. – С тобой все в порядке?

– Конечно.

– У тебя слегка потрясенный вид. Неужели малютке мисс Уолден удалось очаровать тебя, Мартин?

– Вовсе нет, – сказал Букер, удивляясь тому, как легко он лжет. – Я просто не думал, что это в ее стиле.

– А я думал. Это многое объясняет, если поразмыслить – как она познакомилась с отцом, например. Кто-то должен съездить и побеседовать с Брук.