Полураспад СССР. Как развалили сверхдержаву - Руслан Хасбулатов

Второе. Если Президент Горбачев действительно болен, провести в ближайшие три дня медицинское его освидетельствование с участием специалистов-экспертов Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) ООН. При этом мы считали, что вполне можем взять на себя даже валютные расходы, если союзные власти не в состоянии обеспечить оплату такой экспертизы… (Смех, аплодисменты.)

Третье. Немедленно отменить все ограничения на деятельность российских средств массовой информации.

Четвертое. Отменить действие чрезвычайного положения на всей территории РСФСР. Обеспечить депутатам Российского парламента возможность беспрепятственного прибытия в Москву.

Пятое. Немедленно восстановить все виды связи для нормального функционирования российского руководства — Верховного Совета, Президента, Правительства.

Шестое. Объявить о роспуске незаконно созданного Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР и отменить все его постановления и распоряжения.

Так вот, уважаемые парламентарии, мы с Лукьяновым вели переговоры относительно этих условий-требований. Что-то он обещал выполнить, в том числе не препятствовать в созыве депутатов на данную Чрезвычайную сессию Верховного Совета России. Это условие — как мы видим — он выполнил. Лукьянов пытался каким-то образом связать государственный переворот с политикой российских властей, по его словам, создавших ситуацию, которую можно было решить лишь путем «введения режима чрезвычайного положения». Отсюда, по его мнению, «крайние реакционные силы» вынуждены были взять власть и т. д. и т. п. В конце концов, когда мы четко потребовали выполнения наших требований, Лукьянов с ними согласился. И даже с тем, что природа этого государственного комитета по чрезвычайному положению «не совсем законна».

Таким образом было достигнуто понимание того, что ГКЧП — это, во-первых, незаконный, неконституционный орган власти. Во-вторых, «чрезвычайное положение», объявленное неконституционным «комитетом», является также незаконным и подлежит немедленной ликвидации. В-треть-их, все действия этого «государственного комитета» и его решения подлежат отмене, как незаконные действия.

Отсюда вытекает основной вывод: члены этой хунты совершили тяжкие государственные преступления. Налицо измена Отечеству и Конституции. Очевидно, что они, то есть участники и организаторы ГКЧП, подлежат уголовному преследованию. Об этом, конечно, мы не говорили вслух, но наше понимание обстановки заставляло сделать этот логический вывод.

Мы со своей стороны обязались в кратчайшие сроки прекратить демонстрации, забастовки и другие формы массовых выступлений народа. Договорились, что постараемся наладить сотрудничество и с войсками, с тем чтобы начать их отвод.

К сожалению, некоторые из согласованных положений оказались невыполненными. Лукьянов или не захотел, или не смог выполнить своих обещаний. Вы знаете, получилось наоборот — нагнетание огромной напряженности на протяжении всего дня и ночи 20 августа. В Москву стало прибывать еще большее количество войск (в основном КГБ и ОМОН), броневой техники. Мы получили достоверные данные о готовящемся штурме Парламентского дворца. И если он не состоялся, то не потому, что «ГКЧП» изменил свои намерения, — «их» намерения изменили мы с вами — российские парламентарии > народ, москвичи, вступившие против хунты. Вот таким образом развивались эти трагические события в течение последних двух дней и ночей.

Должен прямо сказать: тем, что мы, Чрезвычайная сессия Верховного Совета России, начали свою работу в нашем здании Верховного Совета, мы обязаны прежде всего массовому героизму москвичей. Они немедленно откликнулись на обращение российского руководства, которое было написано рано утром мной, президентом Ельциным и премьером Силаевым. Этот первый официальный документ, в котором четко и немедленно, без всяких задержек, была определена наша позиция по отношению к заговорщикам-путчистам, стал очень быстро распространяться по Москве и стране, вначале — только нашими депутатами и работниками аппарата Верховного Совета, а позже — через СМИ. Так вот, москвичи немедленно пришли под стены нашего Парламентского дворца, не дали возможности заговорщикам арестовать руководителей России, объявивших в указанном Обращении войну путчистам.

А уже в 11 часов того же дня Президиум принял свое первое постановление, в котором осудил создание ГКЧП, квалифицировал его действия как государственный переворот и созвал настоящую, Чрезвычайную сессию Верховного Совета России. Ни одна союзная республика, даже те из них, лидеры которых громче всех кричали о своей «суверенности— ничего подобного не сделали. Все они трусливо умолкли, едва на политическом горизонте появились реальные признаки грядущего тоталитаризма. Чего стоят эти политики? Большая политика — это не только власть, слава и почести — это и ответственность перед народом, это и большая опасность и риск. Политик, государственный деятель должен быть честным, отважным и смелым, — в противном случае следует избрать другую профессию.

Основной реальной, организованной политической силой, которая выступила против планов ГКЧП, явился наш Парламент — Верховный Совет, народные депутаты. Пока не был созван сам Верховный Совет, согласно Конституции, действовал Президиум, выполняя все полномочия Парламента, имея должный кворум и непрерывно обсуждая складывающуюся оперативную ситуацию. Хочу отметить, что за исключением нескольких членов Президиума (точнее — двух человек) все действовали четко, грамотно, осуществляли связи с Армией, нашими регионами, предоставляли им нужную информацию и инструктивные материалы, предостерегали от необдуманных действий военных и иных должностных лиц и местных депутатов. Мы все — президент Ельцин, депутатский корпус, премьер Силаев — действовали слаженно, как: единая команда. Это наше единство во многом способствовало тому, что та огромная поддержка со стороны народа, которую мы получали в дни переворота, была использована нами тактически правильно, и мы, как мне представляется, близки к завершению этой драматической ситуации. Точнее, ее первого этапа, этапа вооруженного противостояния. Возможно, ликвидация последствий второго этапа может быть даже еще более сложной, по сравнению с первым этапом, задачей.

Я имею в виду те последствия для единства СССР, которые вызвал этот неудавшийся переворот, — сможем ли мы сохранить это единство? Здесь уже много неопределенностей. Эти неопределенности связаны с некоторыми весьма серьезными факторами. Это следующие.

Первый фактор. Полная дискредитация руководства КПСС, да и самой этой партии — Коммунистической партии Советского Союза. Вполне очевидно, что с этого дня, 21 августа 1991 года, она фактически перестает существовать как государственная партия, как правящая страной политическая сила.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});