Вихри Мраморной арки - Конни Уиллис

— Это печать, — пояснил Лако. — Борхардт уверял, что на ней написано: «Бойся проклятия королей и хранитов, что кровью окропит мечты». — Лако отобрал у меня черепок.

— Ты получил мою записку? — Затаскивая руки в клетку, я оцарапал запястье о металлические прутья. — Ну?

— Типа того. — Лако продемонстрировал мне пожеванную бумажку. — Беи проявляют большое любопытство ко всему, что попадает к ним в руки. Что там было написано?

— Я хочу с тобой договориться.

— О чем? Я и без тебя знаю, как работать с транслятором. И с передатчиком.

— Никому не известно о том, что я здесь. Мои репортажи отправлялись на радиорелейную станцию в лагере лисийской экспедиции и уже оттуда уходили в эфир.

— Какие репортажи? — Он не выпускал печать из рук..

— Так, ерунда всякая. Флора и фауна, старые интервью, Комиссия. То, что людям обычно нравится. Местный колорит.

— Комиссия? — Лако странно покачнулся, едва не уронил печать и только в последний момент успел ее подхватить.

Интересно, как он себя чувствует? Выглядел он кошмарно.

— Вся информация передается через радиорелейную станцию в лагере лисийцев, и Брэдстрйт думает, что я там. Если мои репортажи прекратятся, он примет: что-то случилось. А у него «ласточка» — так что здесь он будет завтра же.

Лако аккуратно обернул вазу пузырчатой пленкой, уложил в коробку и заново заклеил лентой.

— Так что ты предлагаешь?

— Я начну передавать репортажи, и Брэдстрйт будет думать, что я с лисийцами.

— И что ты за это хочешь?

— Расскажи, что произошло. Дай опросить очевидцев. Короче, мне нужна сенсация.

— До послезавтра Брэдстрита задержишь?

— А что будет завтра?

— Задержишь или нет?

— Да.

Лако призадумался.

— Корабль прибудет завтра утром, — медленно сказал он. — Мне нужна помощь с погрузкой сокровища.

— Я помогу.

— Никаких интервью, никаких репортажей без моего ведома. Ни слова без моего разрешения.

— Согласен.

— Материал сдашь в редакцию только после отлета с Колхиды.

Я согласился бы на что угодно. Это вам не какая-нибудь захудалая статейка о коварных аборигенах, которые отравили парочку чужаков. Самый сенсационный материал в моей жизни! Да за это я готов расцеловать змеистые ступни Римлянина.

— По рукам, — сказал я. Лако вздохнул.

— Три недели назад мы нашли сокровище на Хребте. В усыпальнице принцессы. В денежном выражении… Даже не знаю. Большинство предметов — из серебра, уникальны, их археологическая ценность невероятна. Неделю назад мы закончили расчищать склеп, перенесли найденное сюда — для изучения, но тут у археологов появились определенные симптомы… Причем только у наших людей — ни охрана Римлянина, ни носильщики, которые переносили сокровище с Хребта, не пострадали. Римлянин утверждает, что мы вскрыли гробницу, не дожидаясь разрешения местных властей.

— Следовательно, все сокровище конфискуют в пользу Римлянина. Очень удобно. А где был представитель Римлянина, когда усыпальницу якобы открыли?

— С нашей группой была его бея — ее отправили за Римлянином. Говард клянется — клялся, — что никто в склеп не входил, все ждали прибытия Римлянина. Он говорит — говорил, — что команду отравили.

«От. Рава, — говорила Эвелина. — Римлянин».

— Римлянин утверждал, что это был древний яд, заложенный в гробницу ее создателями, и что наши отравилась, нелегально забравшись в склеп.

— А Говард? Кого он обвинял?

— Никого. Эта… отрава, которую они подхватили, попала в горло. Говард вообще не мог говорить. Эвелина Герберт может — но ее очень сложно понять. Именно поэтому мне нужен транслятор. Необходимо выяснить, кто их отравил.

Я задумался. Охранный яд в усыпальнице? Я слышал о таком — более того, я передавал репортажи о ядах, которые представители всех древних цивилизаций наносили на гробницы, чтобы защитить их от расхищения. Этим ядом покрывали и все сокровище. А я трогал пломбу!

Лако внимательно следил за мной.

— Я помогал переносить сокровище с Хребта, и носильщики тоже его таскали. А еще я носил тела. У меня были перчатки, но они бы не защитили от зараженного воздуха. Что бы это ни было — вряд ли оно заразно.

— Значит, это не яд?

— Официально считается, что это вирус, которому подверглись все при открытии гробницы — включая бею Римлянина.

— И самого Римлянина?

— Бея вошла в усыпальницу первой. За ней — археологи, а потом и сам Римлянин. По официальной версии анаэробный вирус действовал всего несколько минут.

— Ты сам в это веришь? — Нет.

— Тогда к чему все это? Обвините Римлянина! Если все это из-за сокровища, то Комиссия…

— Комиссия закроет планету и начнет расследование.

— Тебе-то что? — Я хотел было уточнить, но решил, что лучше сначала выйду из клетки, и вместо этого спросил: — Но если это вирус, то почему не заболела бея?

— Разница в размере и биохимическом составе крови. Я объявил карантин — и Римлянин согласился, хоть и неохотно. Дал нам неделю — если за это время вирус у беи не проявится, он. подаст жалобу в Комиссию. Неделя истекает послезавтра. Если бея заболеет…

Теперь понятно, почему бея Римлянина была здесь, в зоне карантина, вместе с археологами, — в то время как никто другой, даже охранники Римлянина, в тент даже не совались. Бея играла роль не сиделки Эвелины, а главной надежды экспедиции.

Разумеется, бея не заболеет. Римлянин согласился на отсрочку и отдал бею Лако. Римлянин был абсолютно уверен, что с ней ничего не случится. Да, шансов никаких. Но, может быть, Эвелина знает, что это за яд. Так вот что было написана в ее послании!

— А почему Римлянин не перебил всю команду прямо в усыпальнице? — спросил я. — Представил бы это как несчастный случай — что-нибудь типа обвала в горах…

— В таком случае началось бы расследование, а рисковать он не хотел.

Я хотел было спросить почему, но вспомнил нечто более важное.

— Кстати, где он сейчас?

— Ушел на север, в Хамсин — армию собирает.

В Хамсин. Значит, в доме его не было — бея, наверное, благополучно пообедала посланием Эвелины. И еще — если Римлянин в Хамсине, то Брэдстрит определенно догадается о сокровище. Интересно, почему сам Лако этого не понимает?

Лако открыл клетку.

— Выходи. Поговорим с Эвелиной. Но сначала отправь репортаж.

— Ладно. — Я уже решил, что буду отправлять. Брэдстрита я, конечно, не одурачу — но хотя бы выбью отсрочку — и первым сообщу сенсационную новость.

— Только сначала текст мне покажи.

— Передатчик не распечатывает тексты. Впрочем, информацию перед отправкой можно отредактировать на мониторе в режиме паузы. — Я указал ему на нужную кнопку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});