Маньяк Фишер. История последнего расстрелянного в России убийцы - Елизавета Михайловна Бута

правды, то сами верим в то, что это было на самом деле. Сергей всегда страдал из-за того, что его отвергали, стыдили и унижали. Угнетала та глухая, непроницаемая стена, которой мир отгородился от него. Через этот кордон проникали только крики ужаса и боли. Для него факт существования этой преграды не подлежал сомнению, хотя кому-то другому, наверное, было бы сложно доходчиво объяснить, что это значит. Радость не достигала его мира, растворяясь где-то на половине пути. Он замечал, что его сторонятся, хотя так было не всегда. Родители воспитывали его, как могли, старались дать самое необходимое. Любили они его или нет? Трудно сказать. Себе они наверняка утвердительно отвечали на этот вопрос, Сергей же, конечно, думал иначе. Ничто в мире не существует «на самом деле».

Не имеет значения, как тесно Головкин общался с дядей Валерой: в его сознании все было именно так, как он рассказывал. Мать даже выслушать его не захотела, а с остальными ему и в голову бы не пришло поделиться. Этот урок он усвоил великолепно. Людям плевать на других. Если они слышат то, что грозит изменить их жизнь, заставляет пересмотреть планы и принуждает к активным действиям, они предпочитают просто пропускать все мимо ушей. После того случая дядя Валера еще год проработал в школе. А Сергей просто стал его сторониться, да и некоторые другие ребята старались обходить каптерку сторожа. Никто ничего не говорил и не обсуждал, даже по большому секрету. Головкин навсегда запомнил, как это работает. Никто ничего не скажет, все будут молчать, а вскоре уже и сами засомневаются в собственных воспоминаниях. По крайней мере, он усомнился.

6

Парк Дружбы

1975 г., Москва

Каждое утро Сережа приходил за гаражи, чтобы выкурить две-три сигареты. Возле любой школы можно найти такое место. Здесь делают первые затяжки, пробуют алкоголь, влюбляются и дерутся. В школе № 167 было принято приходить сюда перед занятиями, чтобы перекурить, договориться о том, кто будет отвечать на уроках, списать недоделанные домашние задания. Сергей появлялся одним из первых, минут за сорок до звонка. Он садился на корточки, прислонившись к холодной железной стене гаража, и курил сигарету за сигаретой, уставившись в одну точку.

– Дашь списать математику? – попросила его однажды Маша Теплякова, одна из тех девочек, которые считаются элитой в старших классах школы.

– Бери в сумке, – безразлично ответил Сергей, не отрывая взгляда от повисшей в воздухе пылинки.

– Вчера классно провели вечер. Почему ты с нами не ходишь? – спросила Теплякова, сосредоточенно листая тетрадку.

– А можно? – Он опешил от вопроса, всем телом повернувшись к ней.

– В смысле? Мы же в одном классе учимся.

– Меня никто не звал.

– Тебя просто обычно забывают пригласить, – пожала плечами одноклассница. – Сегодня в парк после уроков идем, ты с нами?

– Да, да, конечно…

– Ты бы голову помыл и пригласил кого-нибудь на свидание, а то не с кем на выпускной будет пойти, – дружелюбно заключила Теплякова.

В тот же момент его буквально захлестнуло чувство стыда вперемешку со жгучей ненавистью. Впервые его заметили и сразу указали на уродство. За гаражи пришли другие школьники. Девочка отдала Сергею тетрадь и переключилась на общение с ними. На Головкина она больше не обращала внимания.

Мысли садистского характера у меня стали появляться в школе. Я видел одноклассников, и в голове у меня возникали фантазии, в которых они пленники, а я их пытаю. Я представлял то, как их убиваю и мучаю. Эти мысли приносили мне облегчение.

Из показаний Сергея Головкина

После уроков Сергей снова отправился за гаражи в надежде встретить ребят. Весь день подросток сходил с ума от страха перед этой вылазкой в парк, на которую его вроде бы пригласили. Или нет? Он будет выглядеть смешно, если напросится с ними. Когда Головкин представлял, как на него все сначала озадаченно посмотрят, а потом взорвутся от хохота, его буквально бросало в жар от ужаса, а по спине стекал пот.

За гаражами уже действительно все собрались. Кто-то из одноклассников притащил гитару, другие под форменными пиджаками прятали бутылки пива и дешевого портвейна. Сергей снова оставался незамеченным, будто слился с общей массой. Никто над ним не посмеялся, но никто и не заговорил.

Компания по традиции устремилась в парк Дружбы и на Северный речной вокзал. Если школьники хотели выпить, попрыгать с тарзанки или заняться еще чем-то, за что могло «прилететь», они шли в полузаброшенный парк «Грачевка», который находился в паре кварталов от школы. Когда же принималось решение «выбраться в город», они обычно отправлялись на Речной вокзал. Массивные стены вокзала, выстроенные в стиле сталинского ампира, лотки с мороженым и беспрестанно отчаливающие от пристани речные трамвайчики создавали иллюзию чинной, благопристойной прогулки. Побродив по набережной, ребята углублялись в парк, чтобы зависнуть где-нибудь надолго.

В воздухе витало свойственное маю легкое тоскливое чувство, которое усиливалось после каждого упоминания о том, что следующий год выпускной и они, возможно, больше никогда не увидятся. Ностальгия усилилась, когда один из парней взял в руки гитару. Дешевый расстроенный инструмент, купленный в музыкальном магазине на Ленинградском шоссе, удивительным образом превращал The Doors или Beatles в русскую народную заунывную.

Ближе к девяти вечера рядом оказались две девушки верхом на лошадях.

– Хотите покататься? – крикнула одна из них, увидев укрывшуюся в кустах компанию.

Оказалось, девушки занимаются в конном клубе на ипподроме. В тот день им разрешили прогулять лошадей по городу, и, естественно, они тут же отправились искать желающих прокатиться за 50 копеек. Теперь, ближе к вечеру, обе чувствовали себя миллионершами и успешными бизнес-гуру.

Ни у кого из школьников денег не оказалось, но наездницы и не собирались на них зарабатывать. Они привязали лошадей к дереву и присоединились к компании. Конечно же, в тот вечер все желающие покатались верхом.

Мне сразу понравились лошади. Они послушные, статные и благородные животные. К кошкам и собакам я тоже всегда относился хорошо, но они не вызывали во мне такого отклика. Я не издевался над животными, не думайте…

Из показаний Сергея Головкина

Сергей весь вечер сидел в стороне и наблюдал за происходящим. Иногда он порывался с кем-то заговорить, но тут же осекался. Если кто-то обращался к нему, он старался ограничиться односложным ответом, чтобы потом не переживать из-за того, что ляпнул лишнего. Привязанные лошади сразу же привлекли его внимание. Они казались благородными и покорными. Поднявшись с места, Головкин подошел к одной из них и осторожно провел рукой по спине