Вся жизнь – игра - Наталья Корнилова

– Проще говоря, смерть Мавродитиса оказалась вам выгодна, так? – осторожно спросил мой босс.

Маминов коротко глянул на Родиона и утвердительно кивнул.

– Кто стоял за этим, я не узнал. Но дальше – больше. Я же говорил, что меня сглазили. Собственный отец, невольно, конечно, но этот злополучный подарок, который он назвал «чисто символическим», слова, при этом произнесенные… ну, вы слышали.

– Слышали, верно. Так что же произошло?

Маминов качнулся вперед и сказал:

– Еще полторы недели назад я жил в смертельной скуке. Не знал, чем занять себя. Чем заполнить тот вакуум, который я сам создал, уйдя с поста. Я хотел последовать примеру Берга, который заказал себе игру… Для адреналина, для острых ощущений в постной жизни! Да, наверно, мой отец оказался прав тогда! – Маминов вдруг врезал кулаком по собственному колену. – Я действительно зажрался. И когда он сказал, что жизнь и есть самая дорогая и жестокая игра и никаких денег не хватит, чтобы ее оплатить, если расплачиваться по полной программе… так вот, кажется, все начинает подтверждаться.

* * *

– Начинает подтверждаться, – повторил Маминов, и, если честно, у меня мурашки пробежали по коже от неосознанного, зыбкого импульса смутной тревоги.

– Что же случилось? – отрывисто спросил босс.

– Три дня назад был убит первый заместитель службы безопасности «ММБ-Банка» Кириллов. Убийца ждал его в подъезде, спокойно расстрелял и самого Кириллова, и двух сотрудников его структуры, сопровождавших Кириллова, и скрылся.

– Понятно, – пробормотал Родион. – Что, кроме убийства Кириллова, случилось еще?

– Почему вы думаете, что было еще что-то?.. – вскинулся Маминов.

– Потому что если бы убили только Кириллова, то вы пришли бы еще три дня назад.

Маминов кашлянул и наконец проговорил глуховато:

– Вы снова правы. Сегодня рано утром убит Цветков. Его расстреляли на пороге собственного дома, а потом еще выстрелили из гранатомета в его джип, в котором Цветкова ждал водитель. Так что вот – гора трупов, и никаких следов.

Босс кашлянул. По тому, как он вцепился пальцами в волосы, как сосредоточен стал рассеянный обычно взгляд, было видно, это дело чем-то привлекло его. Родион Потапович медленно проговорил:

– А что вы хотите мне показать? Какой-то документ? Сообщение?

Маминов даже вздрогнул:

– Почему вы так решили?

– Потому что вы уже несколько раз тянулись к мобильному телефону на цепочке, что на вашей шее. Вам никто не звонил, в противном случае вы бы или ответили, или отреагировали как-то по-иному, а не тянулись бы к трубке и всякий раз отдергивали пальцы, как будто обожглись. Вам пришло сообщение?

– Да, – сказал Маминов. – Вы правы. Даже не одно, а целых три.

И он подошел к столу и, приблизив мобильник к глазам Родиона, нажал на одну из кнопочек раз, другой и третий.

«Берегись», – вслух прочитал Родион. – Еще одно «Берегись»… а вот продолжение: «Тебя сольют, как воду в унитазе»… Гм… типично киллерская образность. И третье, вот, вижу: «Придет время, откроешь сейф». Н-да, все это далеко от поздравлений с недавно минувшим юбилеем. Но непонятно…

– Понимать тут особенно нечего, – сказал Маминов, – какие-то сволочи угрожают мне. Беспардонно, нагло. Про «воду в унитазе» я помолчу, а вот «придет время, откроешь сейф» – это уже смахивает на вымогательство. И, главное, ничего конкретного. Честно говоря, напугать меня им удалось. Тем более что эти угрозы поступили на этот номер, который мало кто знает, и…

Родион подался вперед:

– А кто конкретно знает этот номер?

Маминов нервно погладил пальцами подбородок и скрипуче ответил:

– Ну… моя семья и самые близкие друзья. Очень немногие. Всего, если по максимуму, человек десять знают, а то и меньше.

– Мы были на вашем юбилее, у вас большая семья и много друзей. Кто конкретно может знать этот номер? По порядку, пожалуйста. Ведь кто-то из этих десяти и мог стать источником утечки информации.

– Ну, во-первых, моя жена. Конечно же, она знает. Но чтобы она могла злоумышлять на мою жизнь… нет, конечно, нет.

– Ваша жена, простите великодушно, показалась мне холодноватой. Не сочтите за резкость, но в ней избыток воспитания, – вдруг сказала я.

Маминов поднял на меня глаза и после некоторой паузы ответил:

– Наверно, вы правы. Лена действительно холодновата и скупа на эмоции. Правда, в этом смысле она под стать мне. Я тоже, как вы, верно, успели заметить, сдержанный человек. Что же касается моей жены, то она, я уверен – НИКОГДА не сделает мне дурного. У нас растет дочь, как же девочку лишать отца, вы сами подумайте. Тем… тем более, – Маминов, видимо, заколебался, – тем более, по моему мнению, Лена не способна на отчаянные поступки. Она очень осторожна и уравновешенна, держит эмоции под контролем. Зачастую мне кажется даже, что она уж слишком контролирует себя.

– Вот это и плохо, – сказала я.

Его взгляд буквально пригвоздил меня к месту. Я даже растерялась, но босс поспешил меня выручить:

– Мария имела в виду то, что люди, контролирующие себя, скрытны и хорошо держат в себе то, что они хотят утаить от окружающих. И ничего более. Алексей Павлович, по-видимому, номер личного телефона известен также вашему отцу, Павлу Борисовичу?

– Разумеется. Но про него я не желаю говорить. Не потому, что он меня некоторым образом сглазил, а просто не хочу, чтобы его имя перетирали в списке подозреваемых. Я доверяю ему не меньше, чем самому себе. А эти его глупые выходки… сами знаете, у каждого свои недостатки. Отец никогда никого не предавал. В том числе, если не ошибаюсь, и вашего родителя, Родион Потапович. С которым он был дружен.

– Да, конечно, – сказал босс. – Мой отец уже умер, но я знаю, что он сказал бы про Павла Борисовича то же самое, что сейчас говорите вы. Кто еще?..

– Моя сестра Марина, конечно. Она учится в институте, она на шестнадцать лет меня моложе, так что у нас с ней мало общих интересов. Она несколько взбалмошная, и круг знакомых у нее довольно своеобразный, но вряд ли кто-то из ее друзей – даже если допустить, что она как-то ненароком выболтала мой номер телефона, – мог убить Цветкова, Кириллова и особенно Мавродитиса. Не того полета птицы.

– Ясно. Еще?

– Номер был известен покойным теперь Мавродитису и Цветкову, а также Михаилу Карловичу Бергу. О двух первых речь не идет, а третьему я доверяю, но ведь доверял же и Телемаху!

– Так. Берг, – отметил что-то для себя Родион. – Кто еще? Климовы, Леонид Ильич и Анна Ивановна?

– Нет, они не знают. По крайней мере я им не давал. Климовы дозваниваются до меня или по домашним телефонам, или, если я в отлучке, через Хала, у него всегда при себе трубка.

– Я так понимаю, что ваш телохранитель Хал, он же Халмурзаев, знает номер вашего вот этого?.. – проговорил босс, указывая на висящий на цепочке аппарат.

– Да, разумеется. Но Халу я доверяю больше, чем себе, родным и друзьям, всем вместе взятым. Всех нас можно обмануть, убить, усыпить доверие, взять измором, шантажировать нас, давить на нас, угрожать семьям и близким. Халу – нет. Он один как перст. У него есть только я. Он преданнее любой собаки.

– А говорят, что азиаты коварные люди, – сказала я.

– Хал такой и есть. Но если он выбрал для себя, что кому-то верен, то это раз и навсегда. Если бы он хотел, то мог бы убить меня сто раз. Верно, многие мои враги не пожалели бы никаких денег, чтобы его подкупить. Но это совершенно бесполезно. Правда, с того времени, как я отошел от дел, я полагал, что у меня нет больше врагов. Я ошибся, как оказалось. Есть. Я не обратился в ФСБ и к службе безопасности банка, потому что все они заинтересованы в этом деле. Вы – нет. Вы – над схваткой или же под ней, не имеет значения, главное, что вне. Я наводил справки. У вас превосходная репутация, хорошие каналы связи и методы работы.

– А вот об этом поподробнее, – угрюмо сказал Родион Потапович. – Алексей Павлович, если мы будем с вами работать, вести расследование, то, во-первых, вам не следует вникать в особенности нашей работы и дознаваться, отчего да почему…

– А во-вторых? – перебил его Маминов.

– А во-вторых, это встанет вам в хорошую сумму.

– Ваша цена? – выговорил тот.

Шульгин назвал.

Маминов мгновенно отреагировал.

– Приличная сумма, – сказал он. – Но я думаю, я могу ее себе позволить.

– Конечно, – согласился Родион. – Значит, так, Алексей Павлович. Сейчас мы составим договор, и я возьмусь за ваше дело. Не обещаю скорых результатов, но тем не менее приложу все усилия. Особенно если вы пообещаете слушать мои советы, а не делать по-своему.

– Ну хорошо: обещаю.

– Да, вот что. Господин Маминов, вы как, довольны своей охраной?

– Простите?

– Я говорю, довольны ли вы работой господина Халмурзаева?

– Да, разумеется. Я же говорил.

– Так вот, вы возьмете себе еще одного охранника.

Брови Маминова недоуменно дрогнули: