Убийство на побережье - Вилен Арионов

— Вы правильно беспокоитесь, Кирилл Иванович. Многие "землепользователи" не ахти как твёрдо владеют землёй. К ним можно предъявить разные претензии, — и за нарушение сроков освоения участков, и за несогласование проектов, и — не знаю за что ещё. В такой обстановке очень просто может начаться свалка за пересмотр ранее принятых решений… Вспомните визит Квасова…

— Неприятный тип…

— Вы правы, — повторил Ларионов, неприятный. Проект курортного района ещё не утверждён, а местные власти нуждаются в деньгах…

— И администраторы лично! — добавил Кирилл.

— Да, и это есть, и это тоже нужно учитывать. Всё может быть… Жаль Сосняка. Совсем озверели толстосумы… Думаю, что-нибудь подобное и выяснится. Ну, а меры нам принимать, — он несколько раз прошёлся по кабинету, — меры нам пока принимать не нужно. В связи с этой трагедией не нужно. Это другие органы сделают. А вообще, в ситуации сегодняшнего дня, — Ларионов мысленно обругал себя за столь "изящный" словесный оборот, — вообще принимать меры необходимо.

Он снова подошёл к столу. Снова взял положенную Кириллом записку Зеленцова и протянул ему. Познакомьтесь. Потом обсудим. Внешне всё правильно, а подтекст…Ладно, это позже…

13

Около полудня Ларионов зашёл в кабинет, где работал Каштанов. Игорь был один. Как и все в управлении, он был потрясён событием в Побережненском районе, как и многие другие, воспринял случившееся как начавшуюся борьбу за передел земель в курортной зоне. Другие версии казались менее вероятными. Хотя он и не был знаком с Сосняком, но о его неуступчивом характере наслышан.

— Я только что собирался зайти к тебе, — сказал он. — Узнать новости, да и ещё один вопрос обсудить. Вопрос касается нас с тобою, лично.

— Новостей пока нет. К концу дня должна приехать Ирина из Побережного, может, что-нибудь расскажет… А что о наших делах?

Ларионов пододвинул к себе стул и сел на него верхом.

— Ты давно был у "грека"?

"Грек", — это греческий корабль, который разбился у берегов области лет двадцать с гаком тому назад. Вытаскивать "бегемота из болота" никто не брался — не выгодно. И брошенный командой, никому не нужный, он ржавел и разрушался штормами на мелководье метрах в ста от берега. Волею судеб, именно там получили участки под сады-огороды несколько работников управления архитектуры. Когда неимоверно вздорожал бензин и стал неподъёмным для кармана проезд на поезде, участки стали, практически недоступными. Теперь лишь изредка приезжали они, чтобы искупаться и позагорать на "собственном берегу", ибо расстояние до пляжа было не более сотни метров.

Ларионов задумался:

— Да уж порядочно. В этом году не был.

— Вот и я также. — Игорь помолчал. — Я давно думаю, что пора бы избавиться от них… А на-днях, мне сосед сказал, — покупатель объявился. Скупает участки за приличные доллары. Как ты на это смотришь?

— Как чукча в анекдоте, — с двух сторон. С одной стороны, я, как гражданин Л.- за доллары. Чтобы их получить и побольше. С другой стороны, — мы с тобой государственные чиновники. Продавать садовый участок закон дозволяет…но этот купец ведь не картофельное поле собирается завести…за приличные доллары купленное. Кстати, как его фамилия? — В.Н. почему-то опять вспомнил о Квасове.

— Фамилию купца сосед не знает, но пообещал ему прощупать настроение других владельцев участков… Так как поступим?

Ларионов молчал. Для Квасова масштаб не тот. Сейчас он пожалел, что тогда не поделился с Каштановым своими сомнениями. Ждал большей ясности, но Квасов со своей запиской так и не появился…

— Не знаю, Игорь, что и сказать. Нужно посоветоваться с земельщиками. Продать свой участок, я, конечно, согласен, — нам всё равно пользоваться такими "огородами" не придётся. А степень законности всего этого дела попытаюсь проверить. Может быть, сумею выяснить фамилию столь крупного купца… Короче, мы, граждане К. и Л. готовы расстаться со своими латифундиями по 6 соток, — так и скажи соседу. Только предупреди, что с покупателем мы будем говорить лично… А параллельно будем прояснять служебные аспекты этого дела…

Вернувшись в свой кабинет, В.Н. попросил секретаря связать его с земельным комитетом.

В результате длительных разговоров, он выяснил, что смена владельцев садово-огородных участков, расположенных в небольшом удалении от моря идёт и идёт интенсивно. Горожане, получившие наделы в 40–50 километрах от областного центра охотно уступают свои права и за доллары и за рубли.

При этом спросом у покупателей пользуются участки именно в курортной зоне. О ценах работники земельного комитета говорили только предположительно, так как сделки оформляются по нормативной стоимости, а сколько и каких купюр переходит из рук в руки, оставалось только догадываться.

Да, известно, что среди новых владельцев преобладают иногородние. Но закон этого не возбраняет и специальный учёт не ведётся. Так же не запрещено (а значит — можно!) покупать одному лицу несколько садов-огородов, в том числе соседних, создавая при этом довольно крупные участки.

Да, вполне вероятно, что скупаются они не для огородничества…

Да, вполне вероятно, что эти участки скупаются для строительства…

— Но что тут плохого? — удивлённо заметила его собеседница, ведь есть решения местных властей, разрешающих строительство на территориях садов.

— О наличии таких решений Ларионов не знал и очень сомневался в их законности… Предстояло разбираться…

* * *

Архитектор Ира в этот день так и не появилась. Ларионов несколько раз пытался звонить мэру Побережного. И по прямому телефону, и через приёмную…Но телефоны курортного городка молчали

За этим молчанием ощущалась трагедия.

14

Вернувшись домой после работы, Ларионов сразу заметил, что Э. необычно взволнована.

— Что случилось? — спросил он, поцеловал жену в оба глаза, не начав обычную игру в "обиженные глаза".

Она протянула ему конверт. — Посмотри. Что-то странное, непонятное и даже пугающее.

На конверте на машинке было напечатано: "Госпоже Ларионовой. Лично". Без марки, без почтового адреса. Конечно, без почтового штемпеля.

Ларионов вынул из конверта голубой листок.

"Уважаемая госпожа Риттер!

Мы обращаемся к Вам именно так, ибо надеемся, что могучий Голос Крови поможет Вам понять высокие и прекрасные чувства, побудившие нас написать это письмо.

Молодая Республика — Феникс — возрождается!

Правительство и Патриоты нашей Родины озабочены тем, что на нашей земле живёт и процветает, вопреки интересам нашего маленького народа, так много инограждан. В то же время коренные граждане Республики и их потомки живут на чужбине, оторваны от своей земли.

Уважаемая Госпожа!

Мы призываем Вас воссоединиться с плотью нашего народа! Как первый шаг, Вы могли бы подать прошение о восстановлении Ваших прав гражданки. Уверены, что Ваша просьба будет удовлетворена.

Получив гражданство Республики, вы приобретёте широкие возможности приезда на Родину в любое удобное для Вас время и существенные льготы в период пребывания на родной земле.

Уважаемая Госпожа!

Представитель нашего общества "Воссоединение" свяжется с Вами в ближайшие дни. Мы надеемся на плодотворный результат этой встречи".

И всё. В.Н. повертел в руках непонятное письмо. Подпись с завитушками, латиницей, без расшифровки. Дата проставлена вчерашняя, чернилами. Действительно странно.

— Странно, странно уважаемая госпожа Риттер. Как они вас нашли? Я ничего не слышал ни об этом обществе, ни о подобных действиях прибалтов. Сначала письмо, потом некий представитель. Кто? Когда? И потом…Разве они признают двойное гражданство? Или надеются, что ты от российского откажешься?

— Самонадеянные типы, однако. На что они рассчитывают? Ты же знаешь, что это чушь собачья! Я — русская и никогда…

— Что ты, моя хорошая! Конечно, — чушь! Ну их, — ко всем чертям…собачьим пусть катятся, эти господа, так называемые!…Успокойся, и давай перейдём к делам…собачьим.

Они совсем недавно купили собаку. Взрослую, почти двух лет. Красавица — ризен неожиданно быстро привыкла и к новому дому и к новым хозяевам. Да сами хозяева не привыкли ещё к новому члену семьи и Жанетка, — или официально "Жанет Дэвл Дог", — занимала много места в их разговорах…и властно вмешивалась в распорядок дня. Во всяком случае, В.Н. не имел теперь возможности вставать в семь часов…Англичане говорят: "моя собака, — моя прогулка". А Жанетка любила выйти погулять пораньше. Отношения с Жанеткой складывались отлично: В.Н. с удовольствием гулял с ней, Э.И. разыскала собачий клуб и водила новую любимицу на тренировки. Беспокоила только Пуська, — неожиданная соседка не пришлась ей, она шипела, пряталась на шкафу или под ванной. На дружелюбные "наскоки" Жанетки реагировала нервно, или, как ныне модно говорить "не адекватно". Ну, что с неё, с кошки, требовать… А Жанетка не могла понять её обидчивость и, "поговорив" с кошкой, укладывалась на полу возле дивана, ухитряясь смотреть сразу на обоих хозяев. Впрочем, возможно, это им только казалось, так как лохматая шевелюра скрывала глаза. Только и виден был чёрный нос со смешной "розеткой" ноздрей.