Дневник Васи Пупкина - Алекс Экслер

Толян на шутки отреагировал сурово, пару раз треснул в бубен особенно ярым шутникам и все потихоньку затихли. Профессор усадил Толяна на свободное место и продолжил:

— Вот вы, дети, недооцениваете ценность полового воспитания. Занимаетесь — черт знает чем, разрушая молодой организм.

В классе довольно заорали:

— Ага! Ага! Вон, математика наш молодой организм — ох, как разрушает. Вы скажите, товарищ профессор, чтобы нам ее отменили!.

Старичок подслеповато похлопал глазками и наивно сказал:

— Я же не про математику! Я про ваши молодые организмы, которые вы заставляете искусственно возбуждаться, что противно человеческой природе.

— Почему искусственно? — удивился кто-то из класса. — Мы — вполне естественно. Читаем всякие книги умные! Декамерон, например.

— Тьфу, какая гадость! — возмутился профессор. — Разве можно эту бредятину читать? Что за серость? Есть же современные издания! На хорошей бумаге. С прекрасными, научными иллюстрациями. Вон, «Плейбой», например. Наша кафедра его очень уважает. Серьезный, проблемный журнал. Хорошие статьи. Прекрасный подбор сопроводительного материала.

— Мы больше «Пентхауз» нравится, — прямо заявил Толян.

— Тоже хорошее пособие, — согласился старикан и масляно повел глазками по классу. — Вы не смотрите, что его американцы выпускают. Их ученые — тоже понимают толк в этом деле.

— Все это — теория, — рубанул Колян. — Нам бы практике обучиться.

— Ну, что ж, — согласился профессор. — Практика — оно дело полезное. Но очень хлопотное. Пока какую-нибудь практикантку уговоришь — можно инфаркт получить. Впрочем, вы — ребята молодые. У вас это дело быстро делается.

— Ага! Быстро! Как же! — протянул класс. — Нас всерьез и не воспринимают. Так и живем без полового воспитания. Вон, один Пупкин в этом деле и понимает. Но практикой делиться не хочет с боевыми товарищами.

— Главное, ребята, — протянул старичок, — это предохранение. Потому что — мало ли что. Любовь, она штука тонкая. Секс — еще более тонкая. У некоторых. Практикантку уговорить — это вам не квадратное уравнение решить. А когда уговорил, надо предохраняться со страшной силой. Потому что могут случиться неприятности. Вон, у меня, — разоткровенничался профессор, — только кандидатом стал, прикрепили к одной дипломнице. Я еще тогда молодой был. Лет сорок. Я к ней прикрепился несколько раз, а потом она и заявляет: «Залетели мы с вами, Ерофей Кузьмич». Я думал, что диплом в неправильную сторону пошел. Оказалось — диплом в правильную сторону пошел, как и мои гены. Короче, ожидает она ребенка. А что делать? В старые времена с этим делом было строго. Женись — и все дела. Я и женился. Ребеночек родился — вылитый херувимчик. Один в один — наш начальник кафедры Рувим Петрович. Он, видать, тоже свою руку к этому диплому приложил. Так что я вас, ребятки, заклинаю — предохранение, предохранение и еще раз — предохранение. А если под рукой ничего нет из современных средства, то плюнуть на это дело и заниматься любовью к родине, к партии, к родному институту или школе.

Ну, поплыл наш старикан. Собственно, его никто уже и не слушал. Думали, расскажет что-нибудь интересное, а он нудит про всякие анахронизмы. Даже про методику предохранения толком не рассказал, хотя все так надеялись. Толян от скуки даже учебник по математике раскрыл, хотя это с ним бывает раз в год.

Старичок еще немножко погудел, позудел про сексапильное воспитание у молодежи, посетовал на то, что нынешние дипломницы не ценят старческой мудрости и опыта, а потом заявил, что ему еще нашим девушкам лекцию читать — и свалил.

Короче, полная лажа получилась из этой лекции по сексопсихуэтике. А чего я так радовался? А просто мне Толян, пока старикан балаболил, такой анекдот на сексуальную тему рассказал — это что-то. Говорит, приезжает муж из командировки… Ой! Папик шурует по коридору. Не хочу, чтобы он у меня свет увидел. А то пристанет с просьбой Кама-Сутру дать почитать. А мне она самому еще пригодится. Надо же изучать классиков.

28 июня: Свершилось! Наконец-то я перестану глотать пыль в Москве и отправляюсь в летний лагерь. Причем не один, а со всей нашей роковой группой. Собственно, в лагерь таких переростков обычно не берут, но мы пообещали начальнику, что будем устраивать концерты и обязательно победим на смотре лагерной самодеятельности. Тот долго думал, сомневался, но потом взял с нас слово не пить, не курить, не хулиганить иным образом (что он имел в виду — я так и не понял) и разрешил поехать.

Сегодня с ансамблем ходили на медкомиссию для лагеря. Смех один. Зачем она делается — не понятно. Меня особенно этот… как его… нервный патолог развеселил. Такой странный дядька. Дергает плечом, головой и периодически криво улыбается. Он долго и осторожно колотил меня молотком по коленке, добиваясь, чтобы нога дернулась. Но то ли он все время не туда попадал, то ли у меня нервы — как канаты, нога все никак не дергалась. Наконец, патолог подошел поближе и как вдарит в коленку изо всей дури. Нога у меня резко выпрямилась и попала врачу прямо по этим… в смысле, по достоинствам. Тот завыл как раненый удод и заорал: «Вот! Опять! Сколько можно?». Но потом успокоился и меня отпустил с миром, написав на бумажке, что я здоров.

А с Толяном ему не повезло еще больше. Толян же — бандитское дитя улицы и на таком осмотре практически в первый раз. Раньше он все эти осмотры имел в виду далеко и надолго, но начальник лагеря предупредил, что без справки никого в лагерь не пустит. Толян, ничего плохого не подозревая, сел на стул, а этот пряник, памятуя печальный опыт со мной, загородил верх своих брюк подносом, подошел к Толяну и как вдарит ему молотком по коленке! А Толян же — нервный, как и все трудные подростки. Нога у него не дернулась, а вот кулак дернулся со страшной силой, и этот нервный патолог улетел, опережая свой молоток, прямо в шкаф со всякими медикаментами. Разбил стекло головой, упал и затих. Толян даже немного испугался. Он и так еле избежал колонии для малолетних негодяев, после того как уронил свой портфель с ящиком пива прямо на голову директору со второго этажа школы, а тут еще — на тебе: патолог дохлый у разбитого шкафа лежит.

Толян с испугу начал доставать из разбитого шкафа всякие склянки и совать их под нос доктору. Где-то на пятом пузырьке с надписью «C2H5OH» патолог очнулся, выдрал пробку зубами, опорожнил весь пузырек, посмотрел мутными глазами на Толяна и спросил: — Где я?

— Вы, дяденька, в районной поликлинике, — вежливо ответил Толян, который жутко обрадовался, что доктор все-таки очнулся.

— А что я тут делаю? — слабым голосом спросил доктор. — Я что — заболел?

— Нет, — сказал Толян. — Вы тут доктором работаете. По коленкам детям стучите.

— Господи! Какое счастье! — возвел глаза к небу доктор. — А я еще собирался учителем в школу пойти работать. Как хорошо, что мамочка, царствие ей небесное, меня отговорила!

— Простите, доктор, — напомнил о себе Толян. — А вы мне справочку дадите, что я здоров?

— А у тебя реакция нормальная? — вернулся к своим обязанностям нервный патолог.

— Вполне, — скромно сказал Толян. — Вон, вы от моей реакции даже в шкаф влетели.

— А, — ответил доктор. — Ну тогда — все в порядке. Вот тебе справка, деточка. Иди, милый, и больше сюда никогда не приходи. А то у других деточек не будет доктора.

— Базара нет, — сказал Толян, взял справку и отправился искать нас с Коляном.

А мы в этот момент развлекались и терапевта. Там сидела такая симпатичная молоденькая практикантка — это что-то. Она еще больше нас смущалась. Точнее, это я еще смущался, а вот Коляну все было по-барабану. Зашли мы туда, докторша на нас посмотрела и сказала: — Разденьтесь до пояса.

Колян, недолго думая, снял брюки вместе с трусами. То есть, все нормально, парень разделся до пояса. Впрочем, снизу, а не сверху. Но все формальности были соблюдены. Практикантка в этот момент что-то писала и в нашу сторону не смотрела. Потом положила ручку, обернулась к нам и…

— Это что такое? — визгливым голосом закричала она, тыча пальцем в сторону Колянового… ну… короче, в ту сторону, где должны были быть трусы.

— А вас в медучилище разве не учили — что это такое? Или вы просто двоечница? — ласково поинтересовался Колян.

— Я вам велела раздеться до пояса, — возмутилась докторша. — А вы докуда разделись?

— Именно до пояса я и разделся, — возмутился Колян. — Как просили, так и сделал. И я не понимаю — чего это вы так возмутились. Давайте, быстро делайте осмотр, а то нам еще кучу врачей проходить.

В этот момент распахнулась дверь, в проеме появился улыбающийся Толян, в руках которого была пятилитровая банка с какой-то желтой жидкостью.

— Где тут на анализ сдают? — заорал Толян.

— Что это вы принесли? — совсем озверела докторша.