Игра в Реальность. Всё по закону - Елена Райдос

в безвольный скот?

– А как же иначе их можно было бы доить? – Радвила ехидно захихикал. – Свободных людей ведь трогать нельзя, а я законы не нарушаю. Но тебе-то чего волноваться, Ули? Тебе роль дойной коровы не грозит.

– Да, у меня куда более важная роль,– горько усмехнулся Магистр,– роль дойного агрегата.

– Что ж ты раньше-то не возмущался, когда пустил меня в свой разум? – насмешливо поинтересовался подселенец. – Да нет, это я ещё смягчаю формулировки, ты сам меня призвал. Неужто так захотелось стать великим магом, что о последствиях своих манипуляций подумать времени не хватило?

Упрёк был вполне справедливым, и от этого Ульриху сделалось совсем тошно. Он старался даже не вспоминать о тех временах, когда двое безмозглых юнцов, погнавшись за обещаниями дармового могущества, провели ритуал призвания высшей сущности. Вот только обещанного могущества они так и не получили, а, вместо этого, стали пленниками иномирного подселенца.

– А ведь ты меня обманул, Радвила,– Ульрих зло выругался,– ты так и не дал мне способностей, о которых мы договаривались. Чудеса, что мне временами приходится демонстрировать братьям, сотворяешь ты сам.

– Какая разница,– в голосе подселенца явственно слышалось искреннее недоумение,– эти олухи всё равно обо мне ничего не знают, для них могущество олицетворяется тобой, мой великий и ужасный Магистр. Хватит хандрить, Ульрих, нам с тобой предстоит решить одну весьма щекотливую задачку. Вот послушай, что говорит этот наблюдатель о новой религиозной секте на Таласе. Она называется Просвещение.

– И чем эта секта так тебя заинтересовала? – небрежно бросил Магистр. – Таких сект пруд пруди.

– Нет, мой милый, эта секта особенная,– Радвила сделал акцент на последнем слове. – А хочешь знать, чем особенная? Тем, что это вовсе не секта. Ребята из Просвещения откуда-то нарыли истинные знания о мироздании и начали их распространять с упорством носорога.

– Предлагаешь натравить на них церковников? – безразлично поинтересовался Ульрих.

– Ни в коем случае,– Радвила аж поперхнулся. – Мы будем их холить и лелеять, удобрять и поливать, пока они ни зацветут пышным цветом. И вот тогда те люди, которые ещё остались на Таласе, сами придут к ним, вернее, уже к нам. Ведь пока Просвещение будет из скромного росточка превращаться в могучее древо, у нас будет уйма времени, чтобы прибрать к рукам всю верхушку этой замечательной конторы. А значит, из чисто просветительской организации они очень резво превратятся в ещё один эгрегор, и на этот раз в него попадёт как раз нужный нам контингент. Противникам религий ведь тоже нужно во что-то верить, вот мы и удовлетворим их насущные потребности. Как тебе такой план?

– Мерзко, нагло и подленько,– прокомментировал Ульрих,– всё, как ты любишь.

Радвила не ответил, только от души расхохотался в голове у своего носителя. Обстоятельства складывались просто отлично, он бы и сам не придумал ничего лучше, чем создать такую восхитительную приманку для ищущих умов свободных обитателей Таласа. Похоже, его миссия в этой Реальности мира Земли вступала в свою заключительную стадию.

– Радвила, а как всё закончится? – Ульрих словно подслушал потаённые мысли своего подселенца. – Что станется с моим миром, когда никого не останется?

– Я заберу тебя в иную Реальность,– беспечно промурлыкал захватчик,– тебя и Генриха. Не терять же времени даром, пока один из вас отсиживается в посмертии. Вы так мало живёте, мой милый, но тут ничего не поделать, такими вас создал бывший Демиург, чтоб ему пусто было.

– Я не про себя спрашиваю,– прервал его стенания Ульрих. – Что станется с населением Таласа?

– Откуда такие мазохистские наклонности,– Радвила насмешливо фыркнул,– зачем тебе это знать? Это будут уже не люди, просто животные.

– Ответь! – Ульрих едва ни произнёс это слово вслух.

– Ладно, не психуй,– примирительно промурлыкал Радвила,– расскажу, если уж тебе так хочется знать. Это называется жатва, после неё этот мир практически опустеет, а потом Демиург его снова заселит. Они всегда так делают.

– Всегда?! – Ульрих уже едва сдерживался, чтобы ни заорать. – Ты хочешь сказать, что Талас – не первая Реальность, которую ты уничтожаешь?

– Так, Магистр, ты либо сам успокоишься, либо это за тебя сделаю я,– на этот раз голос подселенца прозвучал зловеще. – Я беру на себя управление твоим телом, а ты пока обдумай своё положение.

Сознание Ульриха привычно зависло, словно пузырёк воздуха в глицерине. Он больше не мог ощущать своего тела, хотя зрение и слух сохранились, а ведь Радвиле ничего не стоило и их отключить. Обычно подселенец использовал эту меру в качестве наказания, чтобы настроить своего носителя на конструктивное сотрудничество. Нужно сказать, что это была весьма действенная мера. Оставаться в сознании, но при этом абсолютно без каких-либо раздражителей было настолько тяжело, что Ульрих готов был на всё, только бы избежать этой пытки. Однако сейчас он поймал себя на странной мысли, что предпочёл бы ничего не видеть и не слышать. Пленник в собственном теле, он, казалось бы, давно свыкся со своей участью, ан нет, оказывается, он всё ещё на что-то надеялся, и утрата этой надежды превратила его смирение в отчаяние.

И о чём они только думали с Генрихом, двое амбициозных и ленивых учеников магической школы, мечтавших о могуществе и власти, но не светской, а истинной власти над Реальностью. Конечно, они были не единственными студентами, которые лелеяли мечту стать всесильными магами, амбиции были главной движущей силой в школе. Вот только остальные корпели над трактатами и проводили бессонные ночи в изматывающих практиках, а Два ЛИха, как звали приятелей сокурсники, решили, что поступательный путь к знанию не для них, и принялись искать волшебную таблетку всевластия. Да, Радвила не врал, они сами его призвали и заключили с ним соглашение. С тех пор из школьных приятелей Генрих и Ульрих превратились в кровных родственников, становясь попеременно то отцом, то сыном друг друга. А хитрый подселенец со смертью одного из них просто перепрыгивал в тело другого, заставляя новенького подтвердить свою клятву верности с помощью мудрёного ритуала.

Очень похоже, что Генрих тоже уже наелся этого могущества до рвоты, недаром он попытался предупредить своего сменщика, как только подселенец покинул его умирающее тело. Слишком поздно, ритуал, отработанный сотнями лет, не давал сбоев. Страх мучительной смерти, плюс манипулятивные техники сделали своё дело, в очередной раз превратив Ульриха в оружие, с помощью которого пришелец последовательно и беспощадно уничтожал его мир. За десятки воплощений пленник перепробовал всё от открытого бунта до коварных интриг и успел убедиться в полной бесперспективности сопротивления. Пару раз он даже пытался покончить с собой, но Радвила всегда был на чеку и перехватывал управление