Этнокультурная история казаков. Часть III. Славянская надстройка. Книга 4 - Коллектив авторов

* * *

Во всех казацких мятежах всегда были изменники. Степан Разин, Самойла Лаврентьев, Кирей Матвеев и другие были окружены московскими шпионами. В восстании Булавина многие принимали участие по принуждению, и некоторые из них тайно сносились с Азовом и Долгоруким. Но были и более дальновидные, которых предстоящий кровавый пожар и гибель родины заставили проникнуть к самому царю и подать ему челобитные, под предлогом жалоб на жестокое будто бы обращение с ними нового атамана. Одна из таких челобитных попала к Петру вместе с получением отписки Булавина.

Челобитчики находили возможность сговориться с правительственной властью и уладить дело без кровопролития, а потому просили царя отозвать обратно посланные против мятежников войска. Если же царь этого не сделает, то казаки весь Дон ему уступят, а сами пойдут на другую реку, именно Кубань, и тогда борьба с этим вольным народом будет гораздо сложней.

Удивительно, что по получении этих посланий царь действительно приказал Долгорукому остановиться и не идти далее. Эта готовность идти на компромисс с далеко не вполне повинившимся врагом показывает, как трудно было общее положение Петра перед наступающей армией шведов.

Долгорукий был в большом недоумении: с одной стороны Азов звал его на помощь, с другой – с Днепра шли к Булавину запорожские казаки, в правительственных войсках участились случаи бегства и неповиновения, а тут пришло царское распоряжение, связавшее его свободу действий. На доводы этого кичливого вельможи, что колебание и мягкость будут бесполезны и что на обещание этого «лживого и грубаго народа» нельзя полагаться, царь, в конце концов, предоставил Долгорукому полную свободу действий.

* * *

В мае 1708 года во главе небольшой повстанческой армии (не более 5 тысяч сабель) Игнат Некрасов, совместно с бузулукским атаманом Иваном Павловым, легко захватил волжский город Дмитриевск (Камышин). 26 мая 1708 года Игнат Некрасов осадил город Саратов, но мощная крепость этого города оказалась не по силам относительно немногочисленному войску повстанцев, к тому же калмыки, скопившись у него в тылу, принудили Некрасова отойти на юг. Обойдя Саратов, Некрасов двинулся вниз по Волге к Царицыну. Гарнизон Царицына был относительно небольшим – около 1 тысячи солдат, но фортификация цитадели была развитой: старая крепость с прочными палисадами и более высокая «малая крепость», хорошо оснащенная артиллерией.

Царские полки наступали с севера и запада, от Волги угрожали Аюкины калмыки, на южных тылах висела крепость Азов с сильным русским гарнизоном. Гетман Мазепа, как «преданнейший слуга русского государя», также помог ему двумя полками загасить восстание донского атамана Булавина. Хотя втайне и сам вынашивал мечту освободиться от каких-либо обязательств по отношению к России. Войско Булавина не превышало 30 тысяч, слабо снабжённых и разбросанных по всем границам бой-цов. Не хватало оружия и боевого снабжения. В глубине таились люди слабого духа и прямые изменники. Из действующей русской армии на Донец были двинуты более 20 тысяч регулярных войск и ополченских дружин. Князь Василий Долгорукий, от всей души ненавидевший свободолюбивый дух казачества и мстя за смерть убитого брата, в точности выполнял царский наказ. На протяжении более тысячи вёрст Дон не мог защитить свои пределы от вторжения царских войск, двигавшихся на него со всех сторон. В Москве и армии царя все были того мнения, что если бы Булавин со всеми своими войсками перешёл на Волгу, где ещё с 1705 года среди астраханских стрельцов царил неспокойный дух, где к нему могли пристать башкиры и другие недовольные порядками Москвы народы, его дело обстояло бы куда более перспективным. Да и Карл XII в это время вступил в русские пределы.

В начале июня 1708 года атаман повстанцев начал подготовку к захвату Азова. Поскольку все основные силы казацкой армии были выведены на защиту рубежей Войска Донского, наличных резервов в донской столице было катастрофически мало.

* * *

7 июня 1708 года казаки Игната Некрасова с трёх сторон пошли на штурм Царицына и вскоре захватили весь периметр старой крепости. Царицынский воевода Афанасий Турченин сумел вывести в малую крепость основную часть гарнизона. Он был настроен решительно, так как знал, что на выручку Царицыну спешит из Астрахани полк Бернера – немецкого офицера на службе Петра I.

Информацию о подходе правительственных войск получил и атаман Некрасов. Спешив часть своих казаков, он отправил крупный десант на стругах вниз по Волге – в тыл отряда Бернера. В результате этого манёвра немец оказался неожиданно атакован казацкой конницей с фронта, а казацкими пешими «пластунами» – с тыла. Деморализованные яростным нападением солдаты не выдержали натиска, сломали строй и побежали: степь близ Саркинского острова, в пяти верстах ниже крепости, густо окрасилась кровью.

Следом наступила очередь Царицына: казаки стали энергично готовиться к финальному штурму – засыпать на двух участках крепостной ров землей. Затем, поймав нужное направление ветра, повстанцы запалили гигантские костры у стен цитадели, сложенные из смоляного леса. 17 июня Игнат Некрасов занял Царицын, оставил там свой гарнизон и пошёл на Дон в Голубинский городок.

«Великою силою и тем пальным огнем тот осадной городок взяли, – доносил царю Петру астраханский воевода, – и Афанасия Турченина убили, великою злобою умуча, отсекли голову, а с ним подьячего и пушкаря и двух стрельцов; а других, кои были в осаде, офицеров и солдат, отобрав ружьё и платье, ругаясь много в воровских своих Кругах, оставили быть на свободе».

Как видим, «дикая казацкая сарынь» – как презрительно именовали казаков царские вельможи – оказалась весьма милосердной к простым русским солдатам, в которых казаки видели скорее не врагов, а подневольное царю воинское «тягло».

* * *

Главное казацкое войско под командованием атамана Драного 8 июня 1708 года у реки Уразовой наголову разгромило Сум-ский слободской полк. Развивая наступление, эта, в сущности, очень небольшая казацкая армия (около 5,5 тысяч донцов и полторы тысячи запорожцев) осадила город Тор. Булавинцы били по городу из пушек, сожгли посад, но взять эту не слишком сильную крепость не смогли – к городу стали подходить основные силы армии князя Долгорукого.

Атаман Драный отвёл свои полки к урочищу Кривая Лука. Здесь произошло ожесточённое сражение, длившееся полный световой день. Ярость боя была настолько велика, а сил у казаков было настолько несопоставимо мало, что Драный вынужден был лично водить в атаку атаманскую сотню. В одной из таких атак казацкий полководец был убит прямым попаданием ядра.

Итог сражения был страшен: вместе со своим признанным военным вождём казаки потеряли более 1.500 человек, родовая вотчина Булавина Бахмутский городок был захвачен правительственными войсками, причём каратели полностью уничтожили это поселение вместе с жителями – «не оставив камень на камени».

Аналогичные военные результаты были и у других вождей повстанцев: ни на одном из стратегических направлений казацкие атаманы не сумели нанести царским войскам сколько-нибудь значительного поражения. Успешнее остальных действовал атаман Игнат Некрасов – благодаря тому, что сразу же отказался от масштабных столкновений с регулярными войсками и перешёл к тактике внезапных ударов крупными силами конницы с немедленным быстрым отступлением («партизанской»).

Гибель атамана Драного создала в казацкой столице все условия для активной агитации против Булавина. Верный сторонник Петра I есаул Фролов, узнав о поражении войска Драного в сражении у Кривой Луки, с восторгом делился с другими заговорщиками из старшин: «Ежели в Черкасске сведают о Драном, то, конечно, Булавина убьют, всё воровство и вся надежда была, как казаки сказывают, на Драного».

* * *

Вскоре после взятия Царицына Некрасов получил плохие новости с Дона – в казацкой столице Черкасске усиливались политические позиции «промосковской партии», войсковому атаману Булавину явно грозила опасность.

Некрасов спешно созвал Малый Круг казацких старшин, на котором настаивал на немедленном уходе с Волги и рейде на Черкасск, – «взяв всю алтилерию и все кони». По мысли атамана, прежде чем продолжать борьбу с царскими войсками, нужно было в полной мере обеспечить политическую надёжность тыла, а значит – окончательно подавить сопротивление казацких коллаборационистов.

Тактически абсолютно верная мысль Некрасова была категорически отвергнута вторым атаманом волжского казацкого войска Иваном Павловым.

Он и его единомышленники наотрез отказались прервать столь удачно складывающийся рейд и призвали казаков «идти плавною (то есть сплавом на судах) по Волге на море». Поскольку Некрасов продолжал настаивать на возврате в Черкасск, в среде казацкой старшины произошла серьёзная размолвка, почти мятеж. «И великой у них был спор, и подрались, и приезжих с Некрасовым многих били» – сообщает источник.