Интеллектуальная собственность: врага надо знать в лицо - Андрей Столяров

В статье Информационное общество будущего и современность, которая была опубликована весной 2000 года, я уже отмечал, что при таком подходе требование о соблюдении копирайтных прав оказывается совершенно однозначно информационным насилием, попадающим в ту же категорию, что и пресловутая цензура, а именно – неавторизованное вмешательство третьих лиц в процесс свободного информационного обмена. Попросту говоря, если мне, скажем, подарили диск с информацией, уже открытый, лишенный упаковки (что исключает принятие какой-либо оферты при вскрытии упаковки), причем я с него никаких программ не запускал (что, опять же, исключает принятие оферты через нажатие кнопки в диалоге программы), то вроде бы никаких обязательств ни перед кем у меня относительно данного диска нет. Допустим теперь, что у меня имеется некий знакомый, которому зачем-то нужна копия этого диска, а мне при этом совершенно не жаль ему такую копию предоставить. И вот мы за закрытыми дверями моей квартиры, пользуясь исключительно принадлежащим нам оборудованием и материалами, при этом строго по обоюдному согласию, осуществляем информационный обмен, выражающийся в создании копии пресловутого диска, после чего я торжественно вручаю копию моему знакомому, он кладёт её в карман и, довольный, покидает мою квартиру.

Согласно действующему законодательству, мы при этом вполне можем оказаться нарушителями закона, поскольку содержимое диска вообще-то могло быть и защищено авторским правом. Заметим, что в некоторых ситуациях мы даже не в состоянии это определить.

Следует особо отметить, что наложение ограничений на распространение той или иной информации возможно и безо всякого копирайта, причем таким способом, при котором никакого информационного насилия не происходит. Так, обладатель некой информации (программы, музыкального диска и т. п., неважно) вполне может передавать копии этой информации третьим лицам (то есть давать своё согласие на передачу информации, необходимое для осуществления свободного информационного обмена) только при условии подписания договора о неразглашении (non-disclosure agreement, NDA). Поскольку такой договор подписывается добровольно, ни о каком насилии здесь речь идти не может. Более того, нарушение такого договора, как и вообще нарушение любых добровольно взятых на себя обязательств, вполне очевидно является недопустимым, в том числе и на интуитивном уровне понимания; оно и понятно, ведь существование современного (и не только) общества очень во многом зависит от добровольных договорённостей, и в их соблюдении заинтересован едва ли не каждый участник общественных отношений.

Иной вопрос, что, если кто-то из подписавших NDA свои обязательства всё-таки нарушит и отдаст полученную информацию кому-то третьему, этот третий никакими обязательствами связан уже не будет. Поэтому, в частности, такая модель не слишком пригодна для массовых продаж чисто информационных «продуктов»: первый же нарушитель сделает информацию общедоступной, а вычислить его с целью возмещения убытков может оказаться невозможно. Однако же при работе со штучными заказчиками NDA работает великолепно.

Посмотрим теперь в свете этого на копирайт. Чтобы исключить восприятие копирайта как данности, представим себе общество, в котором копирайтного законодательства никогда не было (такие страны существуют, хотя их и не много). Для поставщика информации, считающего, что копирование поставляемой им информации нежелательно, остаётся единственный путь защиты: NDA. Отметим, что, как уже не раз говорилось, далеко не все поставщики информации реально заинтересованы в запрете копирования. Ну, в любом случае с NDA общество, видимо, смирится сразу и без напряжения – общество вообще склонно без напряжения принимать любые ненасильственные новшества. К тому же под NDA всё-таки попадают только те субъекты, которые так или иначе заинтересованы в благополучии данного конкретного поставщика информации (иначе зачем вообще иметь с ним дело).

Если теперь ввести в этом обществе копирайтные отношения, это будет эквивалентно возможности для любого желающего заключить NDA сразу со всеми участниками общественных отношений, включая и тех, с кем он никогда не встречался и не встретится, и, что особенно интересно, вне всякой зависимости от их желаний. Действительно, ведь теперь каждый обязан воздерживаться от копирования попавшей к нему информации, потому что она, видите ли, защищена копирайтом, вне всякой зависимости от того, откуда информация взялась и заинтересован ли её обладатель хоть как-то в благополучии того, от кого информация изначально исходит. Более того, соблюдение такого «NDA со всеми» обеспечивается полицейскими мерами за счет налогоплательщиков, то есть люди платят налоги на за нарушение собственной же свободы.

Итак, большинство (подавляющее большинство!) людей в рамках копирайтных юрисдикций вынуждены жертвовать частью своей свободы и оплачивать определенные полицейские мероприятия, направленные как раз на ограничение этой части свободы, и всё это в интересах не просто меньшинства, но меньшинства ничтожного, к тому же построившего свою деятельность на насилии. Причем, как уже говорилось в предыдущих статьях, это меньшинство вовсе не приносит обществу никакой пользы, как это пытаются представить сторонники копирайтного законодательства. Авторам, то есть тем, кто создаёт произведения своим творческим трудом, от всего этого копирайтного мракобесия если что и достаётся, то редко и мало; чаще авторам достаются не деньги, а лишние трудности, обусловленные исключительно копирайтами. Исключения из этого правила редки и касаются в основном производителей попсы, псевдотворческих произведений, имеющих весьма сомнительную художественную ценность и создаваемых исключительно с целью зарабатывания денег.

Откуда ждать спасения

Итак, интеллектуальная собственность во всех её проявлениях не приносит никакой пользы, кроме вреда, и никоим образом не отвечает понятию «справедливости», если только не считать справедливостью массовое насилие над большинством в угоду ничтожному меньшинству.

При этом, к сожалению, это ничтожное меньшинство обладает деньгами и, в некоторых случаях, властью. Парадигма копирайтного законодательства (и вообще интеллектуальной собственности) оказывается неожиданно сильна; во всяком случае, о немедленной отмене интеллектуальной собственности речи сейчас идти не может.

Звучит это всё довольно мрачно. Но, как ни странно, обнадеживающие тенденции имеются. Среди крупных (или как минимум заметных) корпораций и целых отраслей рынка есть и те, чьему бизнесу интеллектуальная собственность откровенно мешает.

Прежде всего к таковым относятся интернет-операторы. Товар, которым они торгуют – это каналы передачи информации. Чем меньше ограничений на передачу информации, тем больше потребность пользователей в ширине каналов, и тем больше денег провайдеры Интернет могут заработать. Напротив, копирайтные ограничения и попытки отдельных заинтересованных лиц эти ограничения воплотить оборачиваются для провайдеров необходимостью следить за деятельностью собственных клиентов и, в конечном итоге, бороться с собственными клиентами, теряя на этом деньги.

Операторы связности – не единственные компании, работающие в сети Интернет, которым невыгодны копирайтные отношения. Так, поисковые системы вынуждены содержать целые огранизационные структуры, чтобы исключить из ответов на запросы пользователей ссылки, ведущие на сайты с контрафактом; более того, поисковики, как правило, используют локальные копии документов, доступных в Интернете, а создание таких копий само по себе может оказаться нарушением чьих-то защищенных копирайтным законом интересов.

Невозможно игнорировать также и производителей воспроизводящей аппаратуры. Под давлением медиаиндустрии они часто вынуждены внедрять в свою продукцию ограничения, обслуживающие интересы копирайтных бонз (всевозможные варианты DRM). Потери здесь, как водится, двойные: такие ограничения требуют затрат сами по себе, а кроме того, еще и снижают лояльность потребителей, которым вряд ли приходится по вкусу, что купленный за свои кровные деньги аппарат почему-то обслуживает не интересы своего хозяина, а чьи-то совершенно иные интересы.

Не далее как 6 февраля этого года президент Apple Стив Джобс сделал заявление, в котором фактически призвал четыре крупнейшие компании, занимающиеся распространением музыкальных записей – Universal, Sony BMG, Warner и EMI – отказаться, наконец, от DRM, от которого нет никакой пользы, но имеется огромное количество трудностей. «С чего бы вдруг музыкальные компании большой четверки могли согласиться позволить Apple и другим компаниям распространять их музыку без использования DRM для её защиты? – пишет Стив Джобс – Самый простой ответ – потому что от DRM нет, и может никогда не быть никакого толка в плане остановить музыкальное пиратство… В конце концов, технические затраты, необходимые для создания, эксплуатации и обновления своей DRM-системы ограничивают количество участников, продающих музыку, защищенную DRM. Если убрать соответствующие требования, возможен приток новых компаний, готовых вкладываться в новые системы продаж и проигрыватели. Музыкальные компании от этого только выиграют»