Кульбиты на шпильках - Светлана Хоркина

— Заходи, заходи, Света, не стесняйся.

Я, чуть живая от смущения, зашла, присела где-то с краю и потихоньку начала разминаться. А старшие гимнастки, увидев мою робость, решили помочь мне освоиться. Они окружили меня, все такие веселые и доброжелательные, и спрашивают:

— Ну что, Свет, нравится?

Я, естественно, еле сдерживая восторг, отвечала:

— Да! Очень!

Ну а они, опытные и бывалые, продолжали:

— А на скольких Олимпиадах выступать будешь?

И тут у меня вырывается фраза, ставшая потом притчей во языцех:

— На семи!..

Все засмеялись, а я никак не могла понять — почему? Представляете, я тогда даже не знала, что Олимпийские игры проводятся всего один раз в четыре года. Думала, что они бывают каждый год. Ветераны же видели, что я, юная и свежая гимнастка, еще не измученная ежедневными многочасовыми тренировками, пока просто не понимаю, какой это колоссальный труд и психологическая нагрузка. Что мной движет юношеский азарт и максимализм. Но именно это ощущение и жажда борьбы и побед помогли мне продержаться на высоте и выступить на трех Олимпиадах. Это ведь тоже мировой рекорд, достойный Книги рекордов Гиннесса. Кстати, когда я уже стала именитой и титулованной Хоркиной, они мне припомнили мои слова. Это был как раз тот период, когда я мучилась сомнениями: стоит ли готовиться ко второй Олимпиаде, а потом к третьей… Ну и мы, естественно, смеялись, вспоминая то время и категоричное заявление новобранца Хоркиной о «семи Олимпиадах».

Потом вошел Александров, и все встали в шеренгу. По росту мне полагалось быть в самом начале, но не могла же я нагло встать впереди всех! Поэтому скромно встала в самом конце, после Оксанки Фабричной, которая была ростом метр с кепкой. Стою, а самой смешно: Оксанка мне еле-еле до плеча достает. Все хохочут, а мне неудобно стало. Тут уже и тренер рассмеялся и говорит:

— Свет, ну и что ты там, в хвосте, делаешь? Ну-ка давай вперед, ты же такая дылда!

И меня передвинули в строю, поставив после Грудневой, которая шла сразу за Богинской. И я в эйфории от близости кумиров во время всей разминки выпендривалась, изо всех сил стараясь все делать на равных. Когда же разминка закончилась, сил на тренировку у меня уже не осталось. Борис Васильевич, зная мое необузданное желание «пахать» на тренировках, все это время только стоял в сторонке и ухмылялся. А увидев, что со мной стало после разминки, когда я полностью выложилась и лишилась сил, бросился на подмогу. Чтобы не позволить мне ударить в грязь лицом, он отвел меня в сторону и дал возможность не только прийти в себя, но и оценить, что же я натворила. Мы вместе посмеялись над моим рывком, а потом тихонько что-то делали, так чтобы другие не увидели этого позора. И я с чувством выполненного долга вышла из зала. Вот так и приняла боевое крещение в сборной СССР.

После первой же совместной тренировки я почувствовала доброту и расположение к себе со стороны старших. Они вели со мной доверительные беседы, подсовывали почитать интересные книжки. Кто-то подарил мне воспоминания наших именитых гимнасток Нелли Ким и Людмилы Турищевой. Я столько раз их перечитывала, что многие места, наверное, до сих пор помню наизусть, — зачитала до такой степени, что книжки полностью истрепались. Но информации о любимом виде спорта и о том, как великие спортсмены добивались больших высот, мне все равно не хватало. Поэтому приходилось самой искать решение многих проблем и вопросов, методом проб и ошибок.

К середине этого тренировочного сбора я уже могла позволить себе безбоязненно постучаться в комнату Богинской и спросить, можно ли мне взвеситься на ее персональных весах? И она великодушно говорила: «Конечно, Свет, проходи, не стесняйся». Я со всеми нормально общалась, хотя они, конечно, считали меня девчонкой шебутной, шустрой, взбалмошной и неудержимо балдеющей от гимнастики. И я на самом деле ее искренне любила и верила, что в моей спортивной судьбе все будет хорошо.

Накануне отъезда сборной СССР на Олимпиаду в Барселону я жила в комнате с Таней Гуцу и Оксаной Чусовитиной. И когда пришло время собираться, я сидела на своей кровати и как завороженная следила за тем, как они складывали вещи в сумки. А потом, совершенно неожиданно для себя самой, вдруг спросила:

— Страшно?

Оксанка в ответ рассмеялась:

— Нет, Свет, сумку собирать не страшно. Ты тоже когда-нибудь будешь собирать ее точно так же.

В последние годы моей спортивной карьеры я поняла всю мудрость советских тренеров, которые старались держать молодежный состав сборной СССР рядом с основной сборной, часто проводить совместные тренировки. Это было нужно не только молодым гимнасткам, но и старшим. Ведь молодняк обычно идет напролом, от тренировки к тренировке увеличивая сложность своих упражнений. Процесс взросления и перестройки организма, к сожалению, сопровождается и перестройкой психики. И те же самые молодые гимнастки, еще вчера такие дерзкие и жадные до преодоления новых и новых препятствий, теперь начинают побаиваться дальнейшего усложнения композиций, которые они уже освоили. Именно поэтому в период взросления спортсменки начинают уделять больше внимания шлифовке и стабильности в достигнутом. Они продолжают выступать на очень высоком уровне и выигрывать, потому что на текущий момент это именно та сложность, которая позволяет им побеждать. А «молодняк» продолжает расти, обеспечивая тем самым дальнейший прогресс в мире гимнастики: стимулируя рост уровня мастерства у действующих лидеров, подстегивая их, не давая почивать на лаврах. По себе помню, как я, будучи уже зрелой гимнасткой, глядя на юную поросль, приходящую в сборную России, старалась соответствовать тому уровню, который они предлагали, усложняя свои и без того сложные композиции.

Да, рядом с олимпийской сборной СССР мы много тренировались, да, страшно уставали, но юность и необузданная энергия все равно брали свое. Мальчишки из сборной команды бегали к девчонкам, мы постоянно устраивали веселые посиделки то у одних, то у других в комнате. А тренеры стояли на шухере, отлавливая перебежчиков, чтобы мы не засиживались слишком долго, чтобы соблюдали спортивный режим и вовремя ложились спать.

Но я бы не сказала, что уже в тот период у меня стали пробуждаться какие-то особые чувства к мальчишкам. Для меня тогда ничего кроме гимнастики не существовало. В голове, в мечтах, в фантазиях и девичьих снах были только мои элементы, композиции, мой тренер и будущие победы. И в этом состоянии гимнастической эйфории я пребывала довольно долго — наверное, до тех пор, пока не стала капитаном российской команды. Лишь тогда во мне сформировалось ощущение себя как привлекательной девушки, которая не только может вскружить кому-то голову, но и сама влюбиться. А в пору моей гимнастической юности мы с мальчишками (они были чуть постарше) просто дружили. Бегали к ним в комнаты смотреть новые видеофильмы, слушать музыку. Правда, и эти невинные забавы не давали покоя нашим тренерам, которые все время ругались: «Вместо того чтобы делать уроки, они к мальчикам ходят». Мы убеждали их, что все уроки давно сделаны, что нам просто хочется поболтать, посмотреть «видик» — что в этом плохого? В отместку тренеры в наше отсутствие проводили у нас в комнатах большой «шмон», находя в тумбочках запрещенные банки со сгущенкой и булочки, после чего устраивали разгон и «чистку» мозгов. На шоколадки, правда, смотрели сквозь пальцы. А поскольку лично я отдавала предпочтение именно им, мне чаще всего удавалось выйти сухой из воды. Но сладенького при тех нагрузках мне хотелось всегда, сколько себя помню.

Несмотря на сильную усталость, я была в абсолютном восторге от всего, что происходило на моих первых сборах на «Озере Круглом». С них я вернулась домой не только сильно уставшая, но и окрепшая и вдохновленная. Ведь там я научилась не только терпеть и молчать. Но и по-серьезному работать.

После проводов основного состава сборной СССР в Испанию, на Олимпийские игры в Барселону, мы все разъехались по домам. Насколько я понимаю, по физическому состоянию уже в тот период я была готова выступать на Олимпиаде. Только по возрасту я туда не проходила: мне еще не исполнилось 14 лет. Поэтому олимпийские состязания мы смотрели дома, по телевизору. Я болела уже не просто за своих кумиров, я болела за своих подруг, с которыми прожила бок о бок несколько недель и которым искренне желала успехов.

Но тогда мы еще не предполагали, какие серьезные испытания приготовила нам Судьба, что будет происходить с нашей гимнастикой после распада Советского Союза и что станет с нашей сборной командой, которая долгие годы была законодательницей мод в мировой гимнастике.

Глава шестая

«We are from Belgorod»

Могла ли я, маленькая белгородская девчонка, мечтать, что не только стану суперзвездой гимнастического помоста, и в мою честь будет звучать гимн нашей страны, но и благодаря спорту объезжу практически весь земной шар? Наверное, если бы не отвела меня тогда мама в гимнастический зал, если бы я не заразилась на долгие годы этим вирусом спортивных побед, я ничего этого не познала бы и не увидела. Но судьбе было угодно все сделать именно так. И хотя в последние годы я живу в подмосковных Ватутинках, самые тесные контакты остаются у меня с городом, в котором я родилась, выросла и начала свое восхождение на Олимп.