Избранное: Литература. Рецензии и критика - Журнал КЛАУЗУРА

«Черносотенство» автор считает, как бы основной политически-прозорливой теорией и общественным движением, которое могло бы оказать решающее влияние на грядущую политическую историю России, если бы… В тексте приведено письмо одного из тогдашних министров внутренних дел – Н. Е. Дурново – царю, в котором тот предостерегал императора против участия в войне. Дурново полагал, что война приведёт к грандиозной социальной катастрофе, последствия которой будут неисчислимы. Однако Николай II не только не внял этому предупреждению, но и вообще отправил Н. Е. Дурново в отставку. Мы могли бы сказать, что последствия стали очевидными, но это стало ясно для нас через 100 лет.

И вот тут-то возникает первый вопрос к В. Кожинову: почему так называемые «черносотенцы» или те, которых он считает таковыми, никак не смогли переубедить правящий дом Романовых в ошибочности проводимого ими курса, а особенно в вопросе о вступлении России в Первую мировую войну, а также о деятельности Григория Распутина, которая дискредитировала в глазах общественности правящий царский дом? Видимо, была какая-то внутренняя слабость или, выражаясь по-русски, чувство греха, которые не позволили Николаю объявить себя восстановителем порядка. И как диктатору «нового типа» возглавить усмирение черни. Автор рассматриваемой книги, касаясь убийства Распутина, упомянул только об одном интересном факте, что князь Феликс Юсупов по происхождению был на четверть евреем. Но остался без ответа вопрос: почему в этом деле принимали участие также великий князь Дмитрий Павлович и Пуришкевич? В дальнейшем В. Кожинов старается показать, что великий князь Кирилл Владимирович, который якобы санкционировал это действо, будто бы являлся человеком безнравственным и чуждым духу русского патриотизма, а также предположительно он был масоном. О том, что его сын Владимир Кириллович являлся до своей смерти последним официально признанным наследником дома Романовых в России, автор не упоминает. Между тем, хорошо известно, что после смерти Владимира Кирилловича его дочь Мария Владимировна официально отказалась от прав на российский престол.

***

Между прочим, Кожинов, перечисляя лидеров движения «черносотенцев» и говоря о его сущности, полностью обходит вниманием деятельность некоторых его крупнейших теоретиков. Он пишет, и пишет справедливо, что в рядах Союза Русского Народа были и евреи: в частности, одним из его лидеров являлся А. Грингмут. Но почему-то ни разу не упоминается знаменитый еврей-антисемит Я. Брафман, автор знаменитой «Книги Кагала», дедушка известного поэта серебряного века В. Ходасевича (последний, кстати, евреев тоже не любил). В нашумевшем в те времена деле Бейлиса принимали участие некоторые члены Союза Русского Народа (Г. Г. Замысловский – прокурор, Н. Е. Марков), а также и М. О. Меньшиков, и В. В. Розанов, которые освещали ход этого процесса на страницах «Нового времени». В книге В. Кожинова это тоже отражено лишь частично, причём искажённо. И таких пробелов немало. Но самый главный вопрос, почему же царское правительство не вняло всем таким дальновидным и глубокомысленным прогнозам? Как будто Николай II нарочно шёл навстречу своей смерти, хотя многократно цитируемый в книге Н. Бердяев и игнорируемый автором Д. Мережковский писали о неизбежности революции. Николай не внял этим предупреждениям.

И вот здесь мы могли бы задать вопрос автору книги. Когда он говорит о сохранении русской государственности, почему он не задаётся элементарным вопросом: а куда же сам царь вёл свою империю, не в пропасть ли? Зинаида Гиппиус написала в дневнике, узнав о расстреле царской семьи в августе 1918 года: нет, этого офицерика мне не жалко. Он сам довёл страну до катастрофы. Но об этом В. Кожинов умалчивает.

В книге В. Кожинова многократно критикуется работа В. Солоухина «При свете дня» за некоторые фактические неточности. В. Солоухин и не пытался писать историческое, а точнее говоря псевдоисторическое исследование на эти темы. В этой и другой книгах («Солёное озеро») В.С. ясно говорит о том, что ему нравится и что не нравится. Напомним читателю, что книга В.С. открывается замечательным эпиграфом из сочинений Ленина: «Понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не теснённую, непосредственно на насилие опирающуюся власть» (В. И. Ленин, собр. Соч., т. 41, с. 383).

И ведь это слова самого Ленина, создателя и вдохновителя этой самой «диктатуры пролетариата», которая не ограничена и не стеснена никакими законами (что сразу и обнаружилось на практике). Суть в том, что у Ленина слово с делом никогда не расходилось. Он был не из породы тех русских болтунов, вроде Некрасова или Чернышевского, которые утверждали, что «доброе слово тоже дело». Для Ленина слово и дело означали одно: пулемёт, расстрел, лагерь. После таких признаний называть Ленина «умеренным», «сдержанным», – как это делает В. Кожинов – это просто цинизм. А ещё более странно считать такого рода деятельность (Ленина и Сталина) сохранением и обновлением российской государственности.

Конечно, среди «евразийцев» было принято считать, что большевики наследовали традиции Чингисхана, Батыя, Мамая. И даже высокообразованный Г. В. Вернадский считал, что русская государственность появилась только в результате татаро-монгольского нашествия. Мы не будем спорить. Может быть, это и так. Особенно, если бы сам Ленин считал, что справедливость и социализм установились бы тогда, когда на его семью напала бы банда восточных дикарей, которые кричали бы: смерть жидам.

Есть ещё один серьёзный вопрос, о котором В. Кожинов даже не упоминает, но зато с удивительной пылкостью критикует В. Солоухина. Это вопрос о происхождении и генеалогии В. И. Ульянова (Ленина). В центре критики находится знаменитая книга Солоухина «При свете дня», на которую В.К. обрушивается за некоторые историко-фактические ошибки (которые были отмечены выше) с сокрушительными обвинениями. А в чем дело? Дело в том, что эти авторы, казалось бы, оба «патриоты», личность и деятельность Ленина понимают совершенно по-разному.

Следует ли считать, что столь явно выраженное презрение к понятию права и закона является порождением русского якобы бунтарского и анархического характера. Ленина часто сравнивают с немецкими фашистами. Но крупнейший теоретик национал-социализма К. Шмитт говорил, что не государство утверждает право, а наоборот без права государство невозможно, и оно является его производной функцией. Так рассуждал один из теоретиков учения об арийской расе. Теперь задумаемся о происхождении Ленина. И здесь нам придёт на помощь проклинаемый в книге Кожинова В. Солоухин.

Излагая родословную Ленина в том виде, в котором её теперь можно излагать, В.К. подчёркивает всё время, что еврейский предок вождя, А. Д. Бланк, крестился и тем самым как бы перешёл в православие, т.е. вроде бы стал русским. Но почему-то у Кожинова ни разу не сказано, с какой целью он крестился. А вот об этом В. Солоухин написал прямо:

«Да, вместе с братом А. Д. Бланк приехал в Петербург поступать в Медико-хирургическую академию. Но на их пути стеной встали законы Российской империи, запрещавшие принимать евреев в государственные учебные заведения».

Обратим внимание на то, что именно «государственные» учебные заведения, – скажем, – поступил бы А. Д. Бланк в частную врачебную школу – и звука бы не было, но ему нужен был казённый диплом с печатью. Вот и пришлось «наступить на горло собственной песни».

В Центральном государственном историческом архиве Ленинграда имеется их собственное (А. Д. Бланка и его брата – Г.М.) заявление по этому вопросу. «Вот его текст, – пишет В. Солоухин. – Поселясь ныне на жительство в С.-Петербурге и имея всегдашние обращения с христианами, Греко-российскую религию исповедующими, мы желаем ныне принять оную. А посему, Ваше преосвященство, покорнейше просим о посвящении нас святым крещением учинить в Самсониевской церкви священнику Фёдору Борисову предписание…

К сему прошению Абель Бланк руку приложил. К сему прошению Израйль Бланк руку приложил». Крещение было учинено в Самсоньевском соборе в июле 1820 года».

(В. А. Солоухин. «При свете дня». «Солёное озеро». Владимир, 2008, с. 27—28).

В Солоухин дальше поясняет, что и с отцовской стороны в биографии Ленина далеко не всё просто, и есть основания предположить, что его дед (т.е. отец знаменитого статского советника Ильи Ульянова) был женат на собственной дочери, которая с помощью определённых церковных махинаций была выдана как бы за его племянника. Отсюда и появились определённые странности (они общеизвестны) в характере и личности Ленина: его ранняя плешивость, картавость (по отцу), дефекты в развитии головного мозга, которые и привели его, в конце концов, к гибели. Но не будем углубляться далее в эту тему, тем более, что В.К. неоднократно повторяет, что суть исторических процессов нельзя объяснять личностными качествами правителей. В этом, конечно, можно усомниться, сославшись хотя бы на необычайно популярную в начале ХХ века пьесу А. Стриндберга «Эрик XIV», где как раз и идёт речь о проблеме сумасшедшего правителя на троне. При этом рассматривается самый главный вопрос о том, что делать, если никак нельзя ни сместить его, ни хотя бы как-то ограничить его безумную активность. Современники (начало ХХ века), а пьеса была поставлена и в МХТ, и в других театрах, сопоставляли эту фигуру из истории шведского средневековья с Николаем II. У нас, конечно, есть основания подумать и о других параллелях.