Спокойный Ваня - Павел Кожевников

положено, чтобы было! И так его пайку хомячили, пока он без сознания лежал.

— Да кому нужна арестантская еда⁈ — Возмутился дежурный исчезая.

— Кирилл Петрович, будь добр, расскажи, что за штрафники и с кем воюем? — Решил расспросить я помощника прокурора, пока у него было хорошее настроение.

— Слава богу, ни с кем не воюем. — Не обратил тот внимания, на обращение не по титулу, но с интересом взглянул на меня. — Ты хочешь сказать, что не слышал про Приполярную Аберрацию? Ты же местный?

— Кто сказал? Я такого не говорил. Меня даже про имя никто не спросил. Молча шибанули каким-то заклинанием, а потом ещё виноватым сделали! — Наигранно возмутился я.

— Это уже не важно. Как бы тебя раньше ни звали, теперь ты Василий Дураков! — Ухмыльнулся помощник прокурора. — Если повезёт, то сменишь имя и свободу получишь.

— И что для этого надо сделать?

— Пять лет в штрафниках, но сразу предупреждаю — это нереально. Никто больше года не смог выжить.

— Вот ты меня порадовал, мил человек! — Теперь уже реально возмутился я. — Ни за хрен собачий попасть в мясорубку!

Дверь в камеру открылась. Охранник с двумя тарелками в руках прошёл внутрь и поставил их на стол. Из одного кармана достал деревянную ложку, а из другого несколько кусков серого хлеба.

— Отодвиньтесь, Ваше Благородие. Я арестованному сейчас цепь ослаблю, чтобы до стола достать мог. — Обратился охранник к помощнику прокурора.

— Не думаю, что арестованный будет на меня нападать. — Епифанцев вопросительно посмотрел на меня. Я в ответ согласно кивнул. — Ну вот видишь! Снимать кандалы пока не будем, но можешь ослабить цепь на полную длину.

— Как пожелаете. — Охранник вышел, и через мгновение цепь начала стравливается из отверстия в стене, собираясь кучкой на полу. При этом никакого звона она не издавала.

Я сел и поискал глазами сапоги. Вместо них возле лежанки стояли шлепанцы. Вдев в них ноги, я пересел за стол. Было немного неудобно есть в кандалах, но жрать хотелось сильнее, чем выяснять отношения по мелочам. Перловая каша с мясом были в одной тарелке, а во второй, что меня удивило, салат из огурцов и помидор. Не откладывая, приступил к еде. Немного мешала цепь от наручников, но я быстро приноровился.

Снова зашёл охранник и поставил передо мной кружку с горячим и тёмным напитком. Запах был приятный, но незнакомый. Отхлебнул. Очень даже неплохой вкус оказался.

— Кто ты всё-таки такой? — Неожиданно спросил помощник прокурора.

— Пришелец с другой планеты. — Буркнул я с полным ртом. — Какое это имеет значение?

— Никакого. — Согласился Епифанцев. — Просто интересно, откуда ты такой взялся. На крестьянина и, тем более на чудь, непохож. Шпион? А что здесь выведывать? Хотя говор у тебя немного странный. — Рассуждал он вслух.

— Расскажи лучше про Приполярную Аберрацию. — Задал я более насущный для меня вопрос. — И при чём здесь штрафники?

— Хотя слово «заклинание» используют только совсем необразованные люди, верящие в волшебство. — Продолжал размышлять помощник прокурора. — Не складывается картинка. На шпиона ты тем более не тянешь. — Взгляд его прояснился. — Аберрация? Это проявление силы. Задача штрафников — получить часть этой силы.

— Ахренеть, как всё понятно стало! — Меня позабавило такое объяснение. — А сила — это у нас что?

— Магическая сила. Так понятней?

— Значит, Аберрация — это нечто, наполненное силой, а задача штрафников — её украсть. Я правильно понял? — Перефразировал я полученную информацию. — Чем опасна эта работа?

— Извини. Вот этого я тебе сказать не могу. — Развёл руками Епифанцев. — Засекреченная информация. Чем, думаешь, занимаются военные?

— Служат? — Попробовал угадать я.

— Они охраняют подступы к Аберрации! Стать магом или добыть ценный артефакт все хотят, но государству это не выгодно.

Доедая кашу, я попытался понять, а точнее, совместить две несовместимые вещи.

— Объясняй. — Сдался я, переходя к напитку. Довольно неплохому на вкус. — В чём подвох. Штрафников насильно заставляют добывать то, что другие хотят заполучить добровольно.

— Хочешь совет? — Прищурился Епифанцев. — Не задавай вопросов об Аберрации, и тем более не давай никому ответов, если ты их, конечно, узнаешь.

— Учту. — Кивнул я и шумно отхлебнул из кружки. — Как уйти из штрафников, не считая смертельного варианта? — Задал я другой вопрос.

— Покинуть ряды штрафников можно в нескольких случаях. Достаточно получить магический дар, или вынести из Аберрации артефакт. Ах да! Или отслужить пять лет. — Помощник прокурора сочувственно улыбнулся. — В любом из трёх случаев с тебя снимаются все обвинения, и ты становишься полноправным членом общества. Если найдёшь артефакт, то ещё и состоятельным членом.

— Звучит не очень. — Я поморщился. Никогда не понимал, как одно и то же слово: «член», может служить обозначением столь разных понятий. — Что из себя представляют артефакты?

— Это предметы, в которые изначально заложена магическая функция.

— Как определить, что ты нашёл именно артефакт?

— Поверь. Если увидишь, то не ошибёшься.

— А ты сам маг?

— К сожалению, нет. — Картинно развёл руками помощник прокурора. — Они не редкость, но почти для всех магов есть более важная работа, чем должность помощника в захолустье.

— А что в Аберрацию не наведаешься? — Решил я его поддеть.

Епифанцев немного посмурнел, словно вспомнил о чём-то нехорошем.

— Наведывался, но сам понимаешь информация…

— Закрытая! — Закончил я за него.

— Именно! Поел?

— Да. Благодарю. Не думал, что вы заключённых так сытно кормите.

— Зачем же вас голодом морить? Империя наша богатая. Если к смерти не приговорит суд, то работать будете на благо империи. — Веско произнёс помощник прокурора. — Так откуда ты родом? — Не меняя тона, задал он вопрос.

— Не помню. — Я изобразил задумчивость, что было не так уж сложно сделать, после сытного перекуса. — Помню, что из леса шёл. Весь в грязи. Решил постираться в реке, а потом ваши люди попытались меня убить.

— Хочешь сказать, что ты забыл свою жизнь?

— Да. Амнезия, после магического воздействия. — Уточнил я.

— Амнезия, говоришь? — Недоверчиво посмотрел на меня Епифанцев. — А слова мудрёные помнишь и употребляешь их тоже правильно. Может, ты врёшь?

— Может быть. Есть