Море наизнанку (СИ) - Свириденкова Ольга Владимировна

Повисла напряженная пауза, а затем до слуха Марины донеслось многозначительное «хм-хм!»

– Подожди, давай еще раз, помедленней, – сказала Наташка. – Ты в Ласточкином гнезде. И с тобой тот самый спасатель… То есть тот самый, да? На которого ты запала и которого крыла вчера последними словами?

Марина покосилась на стоявшего рядом Костю, гадая, слышит ли он.

– Да, тот самый, – подтвердила она. – И сейчас мы вместе поедем в Алушту, на его машине. Записывай номер…

– А машина-то какая? Ну, марка, цвет.

– Цвет серебристый. А марка… – Марина посмотрела на Костю.

– «Инфинити», – подсказал он.

– «Инфинити», – повторила в телефон Марина.

– Что?! – повисла короткая пауза, а затем Наташка переспросила: – Постой, Марин… Ты не ошибаешься? У него точно «инфинити»?

– Ох, да откуда я знаю! – крикнула Марина. – Я в марках машин разбираюсь, как…

– Ладно, не нервничай. Мы вообще дурью маемся с этими номерами. Скажи лучше, тебя ждать сегодня домой?

– Э…

– Ладно, вам пора ехать, а то скоро темнеть начнет. Удачи, дорогая! – Наташка отключилась.

Марина вернула Косте телефон, затем они сели в машину и поехали.

– Марина, послушай, – заговорил Костя пять минут спустя. – Если ты не хочешь ночевать у меня – не нужно. Позвони еще раз Наташке и скажи, что решила вернуться в пансионат.

– Но… – Марина на секунду замялась, – но дело в том, что я не хочу в пансионат! Вот только, я безумно устала…

– Мы не будем заниматься сексом, – пообещал он. – Приедем и завалимся спать. Я тоже устал, Марин. И нам совершенно некуда торопиться.

Он посмотрел на нее и, прочитав по лицу ее мысли, прибавил:

– Да, обычно такие заявления нашего брата оказываются враньем. Мужики только говорят «не волнуйся, не буду к тебе приставать», а, оказавшись на своей территории, начинают вести себя по-свински.

– Мне это знакомо, – криво усмехнулась Марина. – Я ведь вышла замуж не рано – в двадцать четыре года.

Она тут же пожалела, что коснулась этой опасной темы – возраста. Как бы Костя не спросил, а сколько лет ей сейчас. Марина никогда не скрывала свой возраст, считая это малодушием и глупостью. Но сейчас…

– А сейчас мне тридцать, – неожиданно призналась она.

– Я знаю, – проговорил Костя. – Слышал ваш разговор с Наташкой, где она упоминала возраст. Ну, так ты попробуешь мне довериться, да?

– Да, – кивнула она.

Он наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. Потом включил музыку. Марина узнала одну из своих любимых песен группы «Дискотека Авария».

Если хочешь остаться,

Останься просто так,

Пусть тебе приснятся сны

О теплых берегах.

Давно за двенадцать,

А ты еще в гостях.

Ты думаешь остаться,

Так останься просто так…

Марина слушала песню, жадно вбирая в себя каждую строчку, и любовалась панорамой раскинувшейся внизу Ялты, мимо которой они сейчас проезжали. Потом они выехали на алуштинскую дорогу. За окном проносилась пейзажи южнобережья, один роскошней другого. Марина узнала Адалары – две небольших островерхих скалы в гурзуфской бухте, как их еще называли, скалы-близнецы: когда-то они составляли с материком одно целое, но потом отделились и оказались в море. Теплоход проплывал близко к ним, и Марина успела сделать фотки. Казалось странным, что это было совсем-совсем недавно. И еще более странным казалось, что она едет по этой дороге третий раз за день.

– Невероятно, – проговорила она с восторгом и удивлением. – Представь себе: я третий раз за день еду по этой дороге!

– Третий? – переспросил Костя.

– Сегодня утром мы ездили в Ливадию и Массандру, – смущенно пояснила Марина. – Глупо, что я потащилась еще и на морскую экскурсию, да?

– Ну почему же, – глубокомысленно возразил Костя. – Стремление к активному туризму можно только приветствовать.

Они переглянулись и разом расхохотались.

Как-то быстро, за считанные минуты, сгустились сумерки, по сторонам замелькали огоньки. Когда машина съезжала с горы или мчалась по крутым поворотам, появлялось ощущение, как на каруселях. И при этом ничуть не укачивало, а было только приятно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Приятно, хорошо, радостно, спокойно…

«Я чувствую радость жизни!» – вспомнилась Марине фраза, которую любила произносить маленькая дочка подруги. Марину всегда поражало, как естественно у ребенка слетают эти слова. А взрослому их произнести нелегко. Тут же начинаешь задумываться: «А точно ли так? Как я могу сказать, что чувствую радость жизни, когда у меня не все благополучно…»

– Костя, хочешь узнать, что я сейчас чувствую? – спросила Марина.

– Что же? – с улыбкой обернулся он к ней.

Какая у него дивная улыбка! В ней нет ни самодовольства, ни наглости, как у многих красавцев. И вчера, в ресторане, он вовсе не смотрел на нее с издевкой. Его взгляд и улыбка были совершенно открытыми. А веселость… Попробуй не развеселиться, наблюдая за ней и ее незадачливым ухажером.

– Я чувствую радость жизни, – Марина смущенно рассмеялась.

Костя рассмеялся следом.

– Трудно было сказать это, да? Как хорошо я тебя понимаю, Марин.

– Ты уверен? – с сомнением спросила она.

– Уверен, – ответил он.

Огней слева внизу стало больше: они подъезжали к Алуште.

Глава 6

– Ничего себе видок! Да это же просто обалдеть!

Марина восторженно оглядела представшую взору картину. С лоджии Костиной квартиры, находившейся на девятом этаже «высотки», весь город был виден, словно на ладони. И бескрайнее ярко-синее море, и горы, окружавшие Алушту буквально со всех сторон. Ближние горы были серовато-зелеными, а самые дальние, сливавшиеся на горизонте с небом, казались голубыми и синими. Надо же, как их много и какие они живописные! А она даже не замечала до нынешнего утра. Но и погодка, надо сказать, сегодня была прекрасной, не то что последние дни.

На лоджии стояли кадка с небольшой пальмой и горшки с пышными гортензиями: розовыми, белыми, сиреневыми. А в самом большом горшке цвел розовый куст, усыпанный очаровательными желтенькими розами. Так много чудесных растений, настоящий миниатюрный садик! Но тесноты не ощущалось – лоджия была просторней, чем в московской квартире Марины.

Сама же квартира была двухкомнатной. Одна комната напоминала гостиничный люкс, и Костя, по его словам, не жил в ней, а только селил гостей. Последние из них – Костин друг с женой – уехали неделю назад. Во второй комнате, которая была больше первой, Костя жил сам. Комната, как и кухня, выходила на лоджию, формально разделявшуюся пальмой на две половины. На кухонной половине стояли плетеные кресла и столик.

Марина с Костей спали на огромном раскладном диване. И как же это было приятно – спать с ним в обнимку! Причем, они почему-то все время обнимали друг друга со спины: то он ее, то она его. Давно у Марины не было такого, тем более что с мужем последний год они обычно спали раздельно.

Костя сдержал обещание и не пытался подбить Марину на секс, хотя эрекция у него была. Спал он, к слову сказать, в трусах. Марина тоже легла в постель в трусиках. Изначально она не собиралась снимать бюстгальтер, но машинально стянула его перед тем, как упасть на диван. А утром, едва проснувшись, надела. Не потому, что стеснялась Кости, а потому, что ее грудь эффектней смотрелась в красивом бюстгальтере. Трусы и бюстгальтер составляли пару: эротический комплект цвета зеленого яблока. По удивительному совпадению, белье на диване было похожего оттенка.

– Впечатляет, да? – Костя улыбнулся Марине и обнял ее за плечо. – Я тоже, когда вошел сюда первый раз, немного подобалдел.

– А давно ты купил эту квартиру?

– Два года назад.

– Это новостройка?

– Ага.

– А где ты жил раньше?

– У дяди, брата моего отца.

У Марины вертелась на языке куча вопросов, но она решила от них удержаться. Мужчины не любят слишком любопытных женщин, да и зачем это ей?