Сирийские спартанцы - Александр Тамоников

Они долго разговаривали о жизни, хотя оба понимали, что на самом деле – о смерти. В те дни мама жила прямо в палате – рядом с умиравшим мужем. Ночевала на трех стульях, днем ненадолго убегала домой, чтобы принять душ, сварить кашку и сразу назад.

В палате мама всегда старалась быть бодрой, веселой, иной раз шутила. И только выйдя за дверь – в коридор или в умывальник, – беззвучно плакала.

За несколько дней до папиной смерти – как раз в тот день, когда к нему примчался из Москвы Павел, – с работы прислали сотрудницу с пакетом фруктов. Ну и, конечно, проведать, узнать: как там Александр Юрьевич, насколько все у него серьезно?..

Молодая женщина вошла в палату, поздоровалась и почти не выдала своего испуга, увидев сдавшего коллегу. Поговорив несколько минут, она поднялась со стула, засобиралась и сказала:

– Мне пора, Александр Юрьевич. Выздоравливайте. Мы всем коллективом вас очень любим и ждем…

Тут в палату вошла веселая мама с помытой посудой в руках, и лицо ее моментально изменилось. Она уничтожающе сверкнула глазами на посетительницу и с металлом в голосе произнесла:

– А это еще кто такая?

– Это сотрудница из моего отдела, – попытался объяснить папа.

Но мама и слушать ничего не хотела.

– Чего пришла, сотрудница?! Знаю я этих сотрудниц! Стоит жене на секунду выйти, как они тут как тут! Что смотришь? Глаза твои бесстыжие! А ты чего лежишь, улыбаешься? Я не посмотрю, что ты больной! Я тут кручусь-верчусь, ночей не сплю, а он за моей спиной!.. Больной, а, смотрю, не теряешься! Ты прекрасно знаешь: со мной шутки плохи!..

Папа улыбнулся одними губами и тихо сказал:

– Мамочка, ну ты что творишь? Это же Ольга из моего отдела. Она замужем, у нее двое детей…

– А ты еще здесь?! – прикрикнула на посетительницу мама. – Давай отсюда, и чтобы духу твоего больше не было…

Испуганная тетенька зачем-то извинилась и, не прощаясь, выскочила в коридор.

– А мне хоть Ольга, хоть Галя, хоть Валя! Нечего их приваживать. По стенке ходит, а туда же. Выпей вот лучше кефирчику, а я пойду, предупрежу на вахте, чтобы ее больше сюда не пускали…

Мама решительно вышла из палаты.

Павел никогда в жизни не видел сцен ревности в исполнении своих родителей и был, мягко говоря, поражен. На всякий случай он вышел за мамой в коридор – мало ли что она там натворит в таком состоянии. И застал еще более странную сцену.

В конце длинного коридора мама догнала растерянную Ольгу и чуть не плача сказала:

– Ради бога, простите меня, но вы должны понять… Передавайте там всем вашим привет и нашу благодарность.

– Хорошо, передам, – кивнула сотрудница.

– Оля, у меня к вам большая просьба, только не откажите: если сможете, придите к нему еще хотя бы раз. Пожалуйста. Ладно? Только я вас очень прошу, не оттягивайте. Лучше завтра…

Папа умер через два дня. Мама прожила без него всего полтора года.

* * *

Солнце в экваториальных широтах опускается к горизонту вертикально, и сумерки пролетают стремительно. Вроде только что был вечер, щебетали птицы, а стоит светилу коснуться горизонта, как небо моментально теряет краски и чернеет на глазах.

В течение второй половины дня, пока группа отдыхала в лесистой ложбине, по грунтовой дороге то и дело проносились автомобили. Вернувшиеся с дозора Кудин и Горбенко доложили:

– В основном едут грузовики с личным составом сирийской армии. Часто проносятся пикапы с различными грузами. Реже скрепят колесами повозки простых сельских жителей.

– Почему решили, что в грузовиках сирийские солдаты? – поинтересовался майор.

– Ну, во-первых, эту территорию контролируют правительственные войска. Во-вторых, практически над всеми автомобилями развеваются сирийские национальные флаги.

– У здешних ребят это вообще фетиш, – добавил Горбенко. – Флаги развеваются над каждой машиной…

Доклад Павел выслушал, но выводы делать не спешил. По его убеждению, здешняя война мало отличалась от войн в Афганистане или на Северном Кавказе, где днем территория контролировалась властью и силовиками, а ночью боевики с бандитами делали все, что хотели.

Второй дозор подтвердил данные об интенсивности движения.

– Значит, ждем наступления темноты, – резюмировал Новиков. – Отдыхайте. В двадцать один час подъем. Ужинаем, затем сеанс связи с Москвой – и в путь…

Конечно, постаравшись, можно было улучить момент и незаметно проскочить на другую сторону. Но рисковать Павел не хотел. Да и привал после высадки и долгого ночного перехода был необходим. Тем более что ближайшей ночью предстоял не менее тяжелый марш-бросок…

Майор несколько раз засыпал и столько же раз просыпался, когда сменялись очередные дозорные. Доклады всех бойцов были словно под копирку: машины проходят в обоих направлениях с такой частотой, что группе пересечь дорогу в светлое время возможности не представляется…

Ровно в девять часов вечера он разбудил отдыхавших товарищей.

– Час на ужин и приготовления к марш-броску, – объявил он.

Неплохо отдохнув, бойцы стали готовиться к продолжению похода. Выпили крепкого кофе, подкрепились галетами и шоколадом. Ровно в двадцать два ноль-ноль связист Бубнов включил и настроил станцию спутниковой связи.

– «Башня», я – «Равелин», – позвал майор.

Генерал Шестопалов ответил через минуту.

– Докладывайте, «Равелин», я слушаю.

– Прибытие в порт назначения прошло по плану. Группа следует к первой точке – первый этап пешего перехода закончен. На дорогах местного значения чужих пока не встречали.

– Только свои?

– Так точно.

– Сложности на маршруте есть?

– Нет, все буднично и просто.

– Ну, дай бог, «Равелин». Давай, до связи.

– Понял, «Башня», до связи…

После сеанса связи группа незаметно перебралась ближе к дороге – к тому месту, где дежурил дозор.

Дождавшись темноты, бойцы приблизились к дорожному полотну вплотную и залегли под кустами в конце пологого склона. Выждав некоторое время и убедившись в отсутствии движения, майор намеревался рвануть вперед, однако слева снова послышался гул. А через минуту по верхушкам деревьев заплясали всполохи желтоватого света.

– Пригните головы! – приказал Новиков.

Бойцы вновь затаились в ожидании, когда грузовик проползет мимо.

Наконец над дорогой повисла тишина – стоп-сигналы проехавшей машины едва мерцали справа; с другой стороны и вовсе было темно.

– Вперед! – рванул из кустов Павел.

Группа проворно сбежала вниз – ко дну придорожной канавы; утеряв скорость, начала карабкаться на дорожную насыпь. Где-то на середине склона санинструктор Дубов поскользнулся и поехал вниз. Удержали Бубнов с Лапиным, вовремя ухватив его за шиворот камуфляжной куртки.

А командир уже поторапливал сверху:

– Чего вы копаетесь?! Быстрее, черти!..

Быстрее не получалось. Привычные к большим физическим нагрузкам бойцы не ощущали веса оружия, боеприпасов и походных ранцев. А для проспиртованного санинструктора Дубова его единственный ранец с медицинскими прибамбасами являлся непомерной ношей. Подошвы ботинок скользили по осыпающемуся сухому грунту, чемоданчик тянул назад и не давал удерживать телу равновесие.

Бубнов, Лапин и Лихачев кое-как вытянули медика на дорогу. Задыхаясь, тот жадно хватал ртом воздух и тихо матерился.

А снайпер уже кричал с другой стороны дороги:

– Чего встали! Быстрее, пока никого нет! Быстрее!..

Выстроившись в походную колонну, группа исчезла в зарослях. Кромешная темень не позволяла передвигаться быстро, зато спецназовцы не опасались нарваться на жителей окрестных деревенек. Они и днем-то нечасто рисковали покидать свои жилища.

Вокруг стояла удивительная тишина. Чистейший воздух, насыщенный ароматами растений; над головами мерцали большие звезды в бездонной черноте южного неба.

Благодать, да и только…

Глава четвертая

Сирия; восточная окраина Дамаска

Настоящее время

В целом в конце лета ситуация для Асада выглядела неплохо. И все же для успешного продолжения наступления на ряде направлений требовались срочная перегруппировка и пополнение войск. Упорство же в попытках наступать измотанными и обескровленными войсками могло привести к ситуации, когда соединения не выдержат контратак противника и покинут ранее захваченные позиции. Однако имелся в упорстве Асада и некий политический фактор, постоянно толкавший армию вперед. Если Соединенные Штаты и Россия в ближайшие месяцы найдут компромиссное решение по будущему Сирии, то контролируемая к моменту начала переговоров территория могла бы послужить достаточно серьезным козырем. Но пока что ввиду ультимативных требований ряда участников войны к ее желаемому итогу прогресса в переговорах не случилось. К компромиссу были готовы далеко не все, поэтому к радости обитателей Ракки война продолжалась…