Крутые белые парни - Стивен Хантер

– Я не собираюсь ни убивать, ни мучить тебя, если ты сам не заставишь меня это делать. Мне нужно знать все это дерьмо, Уиллард, помоги мне, черт подери. Мы же можем работать вместе, правда?

– Думаю, что часов в восемь они заинтересуются, куда это я запропастился. Если я не вернусь до десяти, они, видимо, обратятся в полицию. Но дело в том, что водители и наладчики торговых автоматов такая публика – они частенько задерживаются.

– Но ты не задерживаешься. Ты добросовестно исполняешь свою работу.

– Да, сэр.

– Ладно, Уиллард. Скажи, а у тебя есть деньги?

– Сэр, при себе у меня только десять долларов наличными – это мои деньги, но у меня еще есть много четвертных. Примерно пятьсот долларов четвертными и всякая мелочь.

– Ага. – Ламар задумался. – А как насчет кредитной банковской карточки? У тебя есть кредитная карточка, Уиллард?

– Нет, сэр. Я же зарабатываю только четырнадцать тысяч долларов в год. У меня нет денег на кредитную карточку.

– А дома у тебя есть деньги?

– Пожалуйста, сэр, не надо ехать ко мне домой. У меня две маленькие дочки. О боже, ну почему это случилось именно со мной?

Слова Уилларда окончательно вывели Ламара из себя. Он считал, что никто не имеет права задавать ему такие элементарные вопросы.

– Вот почему, Уиллард. Видишь, что здесь написано?

Он показал несчастному парню громадный кулак правой руки с надписью «Твою».

Уиллард кивнул.

– Видишь?

Он показал второй кулак. На нем было написано «мать!».

Из глаз Уилларда горячей волной струился страх. Ламар любил производить на мужчин такое впечатление.

– Ты все понял, Уиллард? Теперь ты понимаешь, какой во всем этом смысл?

Охваченный отчаянием, Уиллард снова кивнул.

– Вот так. Теперь это имеет смысл. Оделл, сломай ему большой палец.

«У Оделла итенье. Итенье куто. Атко. Итенье как мама, атко.

Итенье, се итенье как сет. Мотри, итенье! Мотри! Узовик поны итенья.

Итенье белый, итенье асный, итенье куто, как маако.

Map казал: „Ломай му атой палес“.

Оделл делай селовек бона. Бон, бона. Палес не амается».

Палец действительно не поддавался усилиям Оделла.

«Палес – селк. Палес селк!

Атю ите итенья. Map даст ите итенья».

Пока Оделл ломал Уилларду палец, тот дико кричал. Он кричал так громко, что это начало раздражать Ламара. Он пробрался вперед, пригнувшись, чтобы не высовываться, и приблизился к Ричарду.

– Как самочувствие, Ричард?

– Вам обязательно надо его так пытать? – спросил Ричард.

– Пытать? Ты просто ничего еще не видел в своей жизни, Ричард, иначе ты бы не сказал, что этого парня пытают. Ты не знаешь, как можно пытать человека. – Ламар даже слабо улыбнулся тупости замечания Ричарда. – Ладно, – продолжил он после паузы, – поезжай вперед и не проскочи поворот на Аду. Когда свернешь, поедешь до Дэвис-стрит. Когда мы окажемся на ней, скажешь мне.

– Ламар, куда мы едем?

– Не беспокойся, сынок, я все продумал. Кстати, что ты можешь сказать о запястьях? Вспомни, что ты говорил мне прошлой ночью о запястьях.

Уиллард продолжал кричать. Он вырывался и извивался, но Оделл крепко держал его одной рукой, а другой продолжал класть в рот печенье.

«Запястья? Запястья? Какого черта он говорит про запястья?»

Потом он вспомнил: а-а, это про татуировку.

– Ах да. Понимаешь ли, да ты и сам это знаешь, та сила, которая делает живопись или рисование таким гибким, таким жизненным, таким пластичным, заключается в способности управлять своим запястьем, способности так управлять мышцами запястья, чтобы они следовали замыслу и воображению. Вот почему линии в живописи называются живыми линиями.

– Черт возьми, – воскликнул Ламар с восторгом. – Да, сэр, вы умеете красиво сказать. Ты умеешь красиво говорить и красиво рисовать. Ты очень интересный молодой парень, не правда ли, Оделл?

– У-у-у-у, – протянул Оделл, его широкий расщепленный рот растянулся в безобразном подобии улыбки, на губах хрустели невесомые крошки печенья.

Уиллард еще раз намочил в штаны, корчась в стальных объятиях Оделла.

– Ну вот, Ричард, теперь обдумай свой следующий рисунок. Я хочу опять поговорить о львах. Я люблю тигров и очень люблю орлов, но, будь я проклят, в этих старых царях джунглей есть нечто такое, от чего у меня захватывает дух. Эти зверюги нравятся мне больше всего.

Ричард увидел, что навстречу им проехала черно-белая патрульная машина. Он посмотрел на часы. Их точно пока не хватились.

Однако у Ламара на повестке дня стоял еще один вопрос. Он снова прополз в заднюю часть фургона, взял несчастного парня за подбородок, поднял его голову и заглянул в глаза. Он увидел то, что и ожидал увидеть, его это нисколько не удивило. Он увидел голый и ничем не прикрытый страх. Глаза горели, как самоцветы, словно кролик глотнул наркотика. Но это были не наркотики. Лекарством, которое сделало кролика таким безумным, был все тот же старый добрый страх. Теперь с Уиллардом Кроликом можно делать все, что угодно. Можно трахнуть его самого, можно на его глазах изнасиловать его дочерей и убить жену, поджечь его дом, а он будет неподвижно смотреть на все с дрожащими по-детски губами. Это был не мужчина, черт его побери! Это был кролик. Даже поганый ниггер будет защищаться, и его придется здорово стукнуть, чтобы успокоить.

Но кроликам это не нужно. Кролик будет покорно смотреть, как ты решаешь, какую часть его тела ты откусишь сначала. Кролик, пожалуй, даже поможет тебе выбрать кусок послаще. Он продаст тебе все и вся, все, что ты только ему прикажешь, все на свете.

– Теперь слушай меня внимательно, Уиллард, мне нужна твоя помощь.

– Ч-что?

– Оружие. Мне нужно оружие. Такому человеку, как я, человеку, у которого есть враги, необходимо оружие. Не для того, чтобы нападать, а чтобы защищаться. Уиллард, у тебя есть оружие?

– Я ненавижу оружие, – ответил Уиллард.

– Оузие, – сказал Оделл, – бах-бах!

– Сынок, это меня не удивляет.

– Я знаю, где находится оружейный магазин. – Уиллард изо всех сил старался заслужить одобрение Ламара.

– Вот теперь, Уиллард, я вижу, что ты действительно стараешься помочь мне. Но оружейный магазин – это не то, что нам надо. Как я могу ограбить оружейный магазин, если у меня нет оружия? Да и потом, в оружейном магазине неизвестно, в какое дерьмо вляпаешься. Мальчики там упакованы и вооружены на славу и так и ищут повода, как бы им выстрелить в человека. Можешь почитать об этом в любом журнале, где пишут об оружии, там полно таких историй. Там все время встречаешь страшные истории про всяких мерзавцев, подонков и прочую сволочь с деревянными яйцами и опилками вместо мозгов. Так что в оружейный магазин мы не поедем. Мне нужен гражданин с оружием. Частное лицо, у которого есть пушки. Человек, который держит дома оружие, например охотник или кто-нибудь в этом роде, Уиллард. Я уверен, что если ты хорошенько подумаешь, то скажешь мне, где живет такой человек и как его найти.

От отчаяния у Уилларда скривилось лицо, но внезапно в глазах у него сверкнул огонек.

– Мистер Степфорд рассказывал, что его отец много охотится. Он говорил, что его старик каждую осень присылает ему олений окорок.

– Гм, – задумался Ламар, – а где сейчас находится этот мистер Степфорд? Кто он такой?

– Мистер Билл Степфорд региональный вице-президент Администрации гостиничных пекарен штата Оклахома. Босс моего босса. Мой работодатель. Он говорит, что его отец в Канаде стрелял лосей, в Мексику он ездил стрелять голубей и собирается перед смертью съездить в штат Мэн поохотиться на медведей.

– Где живет отец твоего босса?

– О, у него большая ферма, целое имение около Ратлифф-Сити.

– У этого старика, наверное, есть имя?

– Сэр, я не… только не надо меня больше мучить, ладно? Он старик. Воевал во время Второй мировой войны. Был пилотом бомбардировщика. Он был героем. Он…

– Как его имя?

– Я не знаю, – взмолился Уиллард. – Но если подумать, то мне кажется, что моего босса зовут мистер Билл Степфорд-младший. Вы не причините зла старику, ведь не причините, правда?

– Вот что, Уиллард, – проговорил Ламар. – Я отвечу добром на добро. Ты помог мне, и я больше не буду тебя мучить. Стану ли я причинять боль старику? Разве я похож на садиста? Оделл, не мучь его больше. Успокой этого парнишку.

– Оп-па! – сказал Оделл.

Оделл не стал больше мучить Уилларда. Он задушил молодого человека так спокойно и мирно, как только смог, хотя тот отчаянно вырывался и извивался в его руках.

Скорость фургона перевалила за девяносто миль в час. Ламар обернулся и прикрикнул на Ричарда:

– Черт бы тебя взял, Ричард, сбрось скорость, членосос, пока мы не попали в лапы к копам. Если они за нами погонятся, на завтрак я съем твою задницу.

Ричард постарался взять себя в руки. Парень перестал сопротивляться и затих. Ричард сбросил скорость до шестидесяти пяти и посмотрел в зеркало заднего вида. Красных мигалок не было видно. Все было в порядке. Он попытался успокоить дыхание.