Беги, если осмелишься (СИ) - Романова

кожей чувствовала его горячее дыхание.

— Немного.

Вскакиваю и убегаю в комнату.

Весь вечер я делаю конспекты и таблицы к практике, звоню маме и хочу опять наврать про Дашу, но она говорит, что Варан приезжал и сказал, что я буду жить с ним. Я возмущаюсь и спрашиваю, как мои религиозные родители могли такое допустить, а мама отвечает, что он отвалил им кучу бабла. Моим возмущениям нет предела. Мои родители тупо продали меня мафиози.

Но больше всего меня бесит, что ему можно к моим родителям, а мне нет! Да он просто решил запереть меня! Видимо у него психотравма из-за смерти родных. Насколько сильные последствия этой травмы? Рядом с ним мне неспокойно, но эмоции, которые он мне дарит ни с чем несравнимые. Готова ли я мириться с этими противоречиями? А выбор то у меня есть?

Ближе к ночи в дверь моей спальни стучат. Я открываю её, а там стоит белая лошадь.

Глава 9.2. Лошадь

И нет бы мне убежать, закричать, устроить скандал. Я бегу, обнимаю её и целую в нежный мягкий нос.

— Это же фризская! Боже мой!

Не поверите, но я и верховой ездой занималась, кое-что в лошадях понимаю. Хороший конь стоит как дорогое авто. Фризская порода считается одной из самых красивых и дорогих. А такая лошать белого цвета — настоящая редкость! Альбиносов этой породы практически невозможно найти. Стоимость такого скакуна может доходить до трех миллионов рублей.

Лошадь обнюхивает меня и бьет копытом, они так просят вкусняшку. Достаю из рюкзака яблоко, которое брала в колледж, протягиваю зеленый плод на ладошке, она аккуратно хватает его губами и сладко хрустит им. Глажу кобылу, она такая теплая, её шерсть мягкая и шелковистая, трогаю её длинные волнистые волосы, пропускаю их через пальцы, лошадь прикрывает глаза.

— Я рад, что тебе нравится.

— Я шутила, когда просила лошадь.

— А я не шутил, когда говорил, что куплю всё для тебя.

— Варан, а она будет ночевать тут?

— А ты хочешь?

— Ей просто скоро нужно будет в туалет.

— Я вызову людей, которые уберут за ней.

Смотрю на мужчину, он в одних брюках, такой притягательный и манящий. Его тело крепкое и рельефное как на картинке из журнала.

Подбегаю к Варану и целую его в губы. Снова порыв, да, на эмоциях, но мне никто не дарил лошадь!

Меня прошибает разрядом электричества, пробегающим по телу от губ до низа живота. Его щетина царапает мой подбородок, но для меня от этого ощущения ещё ярче и острее.

Он ласково отвечает на мой поцелуй. Нежными прикосновениями проходится по моим губам, врывается в рот, втягивает мой язык, обхватывая его губами. После поцелуя у меня кружится голова и темнеет в глазах.

— Ты подумала, цветочек?

— Подумала.

— Ты будешь моей девушкой?

— А ты не будешь считать, что купил меня, если соглашусь?

— Ты что такое говоришь? Я же от всей души.

Он подхватывает меня, садится на диван и усаживает верхом на себя. Его стояк упирается куда надо.

— Мне страшно, Варан.

— От чего?

— Я боюсь, что ты закроешь меня.

— Пока это для твоей безопасности, я должен кое с кем разобраться.

— Но я не могу постоянно сидеть дома, мне нужен свежий воздух.

— С охраной, ты можешь выходить, но ненадолго.

— А как же мои подруги?

— Могу привозить их к тебе.

Мне это не нравится, перспектива прожить до конца своих дней не выходя из этой квартиры напрягает, интуиция подсказывает мне, что я пожалею о своем расслабленном бездействии, но я не хочу потерять его, я что-то испытываю к этому мужчине, мне приятно его общество, его подарки, поцелуи, хочу быть рядом, с остальным разберусь позже. То что он убивает людей и угрожает им оружием, почему то перестает отталкивать меня. Может они заслужили смерти? Может это их судьба. Интуиция язвительно намекает, что отмазы и оправдания для этого монстра так себе, но я отмахиваюсь от неё. Пусть я буду жалеть, сейчас он это всё чего я хочу.

— Ты не сможешь защитить меня от всего.

— Я сделаю всё для этого.

— Почему я? Вокруг полно красоток.

— Ни одна из них не стоит твоего мизинца, Рита.

— Но я малолетка! Разве тебе не скучно со мной?

— Сколько мне по твоему лет?

— Ну лет тридцать.

— Почти, мне тридцать один.

— А мне только через пять месяцев девятнадцать. Неужели я интересна тебе?

— Ты безумно интересна мне. Такая вдумчивая, любознательная, талантливая. Как ты можешь быть хоть кому-то неинтересна?

— Но…

— Что?

— Когда мне было четырнадцать, я ездила в монастырь.

— К чему ты это?

Вздергиваю палец вверх с просьбой послушать меня. Да, моя семья странная и след от общения с ними у меня буквально на лбу, но благодаря церкви, я смогла остаться порядочной девушкой, в то время как мои подруги пили, купили и меняли мужчин.

— Со мной ездила знакомая, которой было тогда двадцать три года, у неё был парень, он названивал ей постоянно.

— Извини, перебью, зачем ты ездила в монастырь?

— У меня религиозная семья и для души полезны такие поездки.

— А что вы там делали?

— Я трудилась: готовила, убиралась, свечки продавала приезжим. Там я многому научилась.

— Интересно, продолжай.

— Тот парень ей говорил, мол, зачем с малолеткой общаешься, они тупые и всё такое. Я это услышала и…

— И решила, что все взрослые так считают.

— Да.

— Рита, я сейчас чувствую себя лет на двадцать максимум. Сознание не особо меняется с возрастом, ты приобретаешь жизненный опыт, становишься рассудительным, безымоциональным, равнодушным. Это как игра на гитаре. Поначалу у тебя от струн болят пальцы, а потом на них появляются мозоли, и ты не чувствуешь даже если зажимаешь аккорд очень сильно.

— Хочешь сказать, что ты палец с мозолью? — пытаюсь шутить. Глупая фраза, но от этого я ржу в голос. Пусть я выгляжу тупой, эффект достигнут, он расслабился.

Варан улыбается и прижимает меня к себе сильнее.

— Сыграешь для меня?

— На чём?

— На гитаре.

— Варан, я знаю всего три песни.

— Какие?

— Цой.

— Давай, я люблю Цоя.

Я нехотя встаю с его колен и бегу за гитарой. Лошадь ходит по квартире и портит цветы, но Варану плевать.

Сажусь на диван рядом с ним, зажимаю аккорд Am, играю вступление сплиновским боем и начинаю петь:

"Белый снег, серый лед, На растрескавшейся земле. Одеялом лоскутным на ней — Город в дорожной петле. А над городом плывут облака, Закрывая небесный свет. А над городом — желтый дым, Городу две