Начало конца (СИ) - Заболотников Ярослав Гивиевич

– Виверхэльская орга, – с гордостью назвал породу наёмный убийца. – С запада королевства. Там таких много. Потому ты подумай: может стоит остаться? Построите домик в каком-нибудь живописном месте, будете разводить лошадей и любоваться диковинными табунами. Как тебе идейка, Джон? – он перевёл взгляд на черноволосого воина. – Лесов здесь тоже достаточно, если вдруг по зелени соскучишься.

Следопыт вздохнул и с чувством произнёс:

– Хвойные леса излишне молчаливы, а сердце просит шелеста листвы…

– Красиво. Откуда это? – полюбопытствовала Лайла.

– Из старой песни, – немного помявшись, ответил Джон. – Сочинил когда-то.

– Ты?! – после небольшой паузы изрёк опешивший ассасин.

– Ну, в юности я не расставался с лютней. А что? – заулыбался следопыт, облокотившись на седло. – Думал, я всю жизнь только мечом махал да по глуши слонялся?

Рэксволд задумчиво хмыкнул.

– От струн к тетиве? – в голосе Эрминии прозвучало непонимание.

– Война не спрашивает, кем ты хочешь стать. Но я ни о чём не жалею, – не стал кривить душой Джон.

– А как поживают пальцы менестреля? Не закостенели? – вдруг спросил Рэксволд и перевёл взор на Лайлу.

– Позволь поинтересоваться, почему ты смотришь на меня? – невозмутимо промолвила вампирша.

– Ну-у-у… – начал было ассасин, наблюдая, как розовеют её щёки.

– Всё нормально с моими пальцами, – перебил его нахмурившийся следопыт.

– Уже и сам вижу, – Рэксволд усмехнулся, поднял свою котомку и запрыгнул на вороного жеребца. – Тогда вернёмся к рынку: лютню купим, – поправив накинутую на плечо лямку, он выслал коня вперёд.

Северянка бросила многозначительный взгляд на Джона, подмигнула насупившейся вампирше и, оседлав кобылу, последовала за убийцей.

– Как один человек может вызывать у меня настолько противоречивые чувства? – с возмущением прошептала Лайла, не отводя глаз от спины ассасина. Борясь с желанием подпалить его затылок вспышкой магического огня, она скрестила руки на груди.

– Да уж… Путешествие обещает быть весёлым, – безрадостно проговорил следопыт, потуже затягивая подпругу. – Последний раз я играл лет пятнадцать назад. И кто меня за язык тянул…

– Не сожалей о том, чего ещё не сделал, – вампирша принялась приторачивать к седлу поклажу. – Уверена, мне понравится то, что я услышу, – застегнув кожаный ремень, она поставила ногу в стремя и уже через секунду сидела верхом.

– Эх, мне бы твою уверенность… – устало вздохнул Джон, взбираясь на коня.

***

Общество – многогранная душа любого города, череда человеческих судеб, что формирует его облик, наполняет улицы жизнью, а страницы летописцев – историей, открывая потомкам всё новые лица и вычёркивая ненужные старые. Лица… По-настоящему счастливые и искажённые гримасой злобы, искренне приветливые и покрытые строгими морщинами, по-детски наивные и олицетворяющие саму мудрость. За пять столетий существования Савальхат повидал их немало, год от года созерцая, как меняются люди: неосторожно роняют привычные маски и, страшась явить миру истинные черты, спешно поднимают их, замазывая трещины воском фальши, или же примеряют новые, красиво играющие глянцем в свете незнакомых глаз. Так поступали все. Все, кроме одной девушки с пепельными волосами, на лице которой застыла незыблемая печать скорби. Она медленно прогуливалась по рынку с корзиной овощей, когда вдруг, словно обожжённая, встрепенулась и, выронив её, схватилась за висевший на груди полупрозрачный камень. Заключив его в кулак и встав как вкопанная посреди оживлённого потока людей, горожанка осторожно озиралась, не замечая ни задевавших её прохожих, ни то, как больно впивается в шею натянувшийся шнурок амулета. Печальный взор девушки безостановочно скользил по толпе, пока наконец не остановился на выехавших из-за угла всадниках.

***

Спустя четверть часа, к разочарованию Джона, ассасин всё-таки нашёл у кого купить лютню, и странники, вернувшись к западным воротам, покинули Савальхат. Всю дорогу, пока они отъезжали от города, Эрминию не покидало чувство, будто некто незримый прожигает её взглядом. Однако вместо тревоги на укрытом тенью капюшона лице проступила едва заметная улыбка: значит, их с Рэксволдом план удался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 3

Расшатанное, скрипящее, как старческий голос, колесо налетело на камень, отчего несущуюся по пыльной дороге телегу изрядно встряхнуло.

– Проклятье, – выругался державший вожжи мужчина, но вместо того, чтобы замедлить роняющего пену поджарого жеребца, лишь подогнал его.

В повозке среди поклажи сидела женщина, которая заботливо прижимала к себе спящую девчушку пяти лет отроду. Посмотрев на дочь, чудом не пробудившуюся от столь сильной встряски, мать подняла голову и устремила взгляд к горизонту – на лицо, изборождённое квартетом давних шрамов, напоминавших след от рысьих когтей, упал багровый свет.

– Не успеем, – тихо произнесла она. – До Савальхата слишком далеко. Нужно где-то укрыться, Рей.

Рейнорт отвлёкся от вилявшей по каньону дороги и покосился на догорающий закат: красное солнце скрывалось за чёрными клыками скал, всё больше отдавая долину во власть сумерек. Мервена была права: если сейчас же не найти укрытия, то утренняя заря застанет лишь три изуродованных, остывших тела. Существо, что преследовало их, отличалось от остальных, раз сумело пробраться в тайную пещеру Ордена и уничтожить всех во время ежегодного собрания. Возможно, теперь они последние «вестники рассвета» в Виверхэле, которым из-за сломанной телеги посчастливилось опоздать на собственную казнь.

Пребывая в хмурой задумчивости, мужчина осмотрелся. По левую руку высился мрачный сосновый бор, где вряд ли их ждало что-то хорошее. Справа, извиваясь между огромными валунами, протекала тёмная речушка. Внезапно взор Рейнорта зацепился за крылья стоявшей на холме мельницы. Они спасительно мелькали в лучах уходящего солнца, всё ещё падавших на крышу строения. Вскинув вожжи, мужчина снова подогнал коня и, заметив, что дорога впереди устлана камнями, оглянулся:

– Держитесь.

Повозка задребезжала по булыжникам – девочка проснулась и беспокойно посмотрела на мать.

– Всё хорошо, – слабо улыбнувшись, Мервена погладила дочь по распущенным русым волосам.

– Мы уже в Савальхате? – заспанным голосом пролепетала девчушка, приняв стучащие под колёсами камни за городскую мостовую.

– Не совсем… – женщина пристально следила, как гонимая сумраком алая полоса покидает хребет крыши. – Сегодня придётся переночевать на мельнице.

Вытянувшись, Нактарра возвысила голову над бортами телеги: любопытный взор облетел гряду чёрных скал, полоснул сумеречное небо и в конце концов вернулся в повозку, застыв на руке матери, крепко сжимавшей лежащий рядом арбалет.

Прежде чем с губ дочери сорвался неудобный вопрос, Мервена спокойно спросила:

– Помнишь, что я говорила тебе о Тьме?

– Она является, когда её не ждёшь.

– Но… – назидательный тон подразумевал продолжение.

– За самой тёмной ночью всё равно приходит рассвет, – уверенно закончила цитату Нактарра.

– И только так, – одобрительный кивок Мервены отразился на губах девчушки тёплой улыбкой. – Никогда не забывай об этом.

Рейнорт опустил взор к ногам: на коричневых сапогах до сих пор багровела кровь погибших друзей, чьи растерзанные тела пришлось бросить в злосчастной пещере. Нактарра была слишком мала, чтобы осознать масштаб случившейся трагедии. Большую часть времени проводя у ныне покойной тёти, она и представить не могла, что её родители-пекари состояли в древнем Ордене, истреблявшем рыщущих во мраке кровожадных тварей. Мервена не впервые пыталась подготовить дочь к судьбе «вестницы рассвета», но сейчас все эти речи вызывали только раздражение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Лучше бы рассказала ей, какие высокие башни в Савальхате, – не поворачивая головы, проворчал Рейнорт, после чего скрыл недовольство за шутливой интонацией: – Я вот слышал, что на их острые шпили частенько нанизываются звёзды и висят там, пока не отвалятся. Потом их собирают и продают на рынке.