Начало конца (СИ) - Заболотников Ярослав Гивиевич

– Ты же знаешь: меня иногда… заносит. Особенно, что касается прозорливости… Прямо не могу остановиться… Но я понял тебя… Находиться не в своей тарелке не очень-то приятно… На своей шкуре прочувствовал… – он опустил голову, нервно потарабанив пальцами по чёрным кожаным ножнам. – В общем, да… Кажется, я перегнул палку со змеями…

Рэксволд поднял взор на профиль Лайлы, ожидая увидеть торжествующую улыбку, но на лице девушки не было и тени радости.

– Тебе не за что извиняться, – поникшим тоном промолвила вампирша. – Я и сама не знаю меры. Не стоило из-за глупых амбиций привлекать внимание к Эрминии. Её могли узнать по голосу…

– Ну… За это можешь не переживать, – уверенно ответил ассасин. – Она не из разговорчивых. По крайней мере, с теми, кого не уважает. Надо ли пояснять её отношение к «Апофеозу»?

– Тем не менее я поступила опрометчиво и эгоистично, – продолжала корить себя Лайла.

– Как и я, затеяв всё это представление со жратвой. И? Пойдём теперь повесимся на пару? Припоминаю крепкую сосну за городом. Вот Эрми с Джоном-то удивятся, – заметив проступившую на губах девушки улыбку, Рэксволд усмехнулся. – Вот и я про то же… – повернувшись к морю, он облокотился на перила рядом с вампиршей.

– Знаешь… – произнесла Лайла, не отводя задумчивого взгляда от пирса. Она размышляла, стоит ли продолжать фразу, но решила не идти на поводу у своих внутренних протестов. – Копчёные змеи пришлись мне по душе, – наконец созналась она.

– Здорово, – после небольшой паузы лаконично ответил ассасин.

– И всё? – удивилась вампирша. – А как же победно воскликнуть: «Я и не сомневался!» – по-доброму улыбнувшись, она взглянула на собеседника.

– Ну… Приблизительно это сначала и крутилось на языке, – честно ответил Рэксволд, подняв невинный взор к небу.

– И замечательно, – Лайла облегчённо вздохнула. – А то бы я решила, что ты заболел.

Одновременно взглянув друг на друга, они не выдержали и рассмеялись.

***

Услышав отголоски знакомого смеха, Эрминия посмотрела на дальнее, выходящее на веранду окно: за пыльным стеклом темнели два силуэта. Обратил на них внимание и Джон.

– Что ж… Всё хорошо, что хорошо кончается, – следопыт одним махом осушил кружку.

– А не боишься, что уведёт твою ненаглядную? – северянка взяла кусочек копчёной змеи, закинула его в рот и, небрежно стряхнув с пальцев кунжут, перевела взор на воина.

– Хех. Так говоришь, будто тебя это вовсе не касается. Первая же начнёшь локти кусать, – отпарировал Джон, снова принявшись крутить пальцами кружку.

– С чего вдруг? – с едва заметным недоумением спросила Эрминия. – Мне она нравится. Мы вполне могли бы ужиться и втроём.

Вглядываясь в её серьёзное лицо, которое на две трети скрывала тень капюшона, следопыт хитро улыбнулся и пожал плечами:

– Действительно… Почему нет?

Он ожидал услышать привычное «расслабься, я шучу», но воительница, не проронив ни слова, вновь посмотрела на застывшие за окном силуэты. И всё же Джон понадеялся, что это был тот самый специфичный юмор, изредка проклёвывавшийся сквозь холодную пасмурность воительницы.

***

Часом позже, заглянув на рынок и закупившись всем необходимым, странники разделились. Рэксволд с Эрминией отправились в сторону конюшни, взяв на себя задачу выбрать доброезжих лошадей, которые не понесли бы всадников при виде змеи или шуме обвала. Узкие горные тропы не прощали ошибок, и нелепая случайность могла легко закончиться трагедией, именно поэтому выносливые и спокойные лошади здесь стоили дорого. Неприлично дорого. Подобно бешеной крысе кусался ценник на умный не по годам молодняк, который, помимо прочего, мог без труда оторваться от стаи волков, коими были печально известны лесистые перевалы. Чуть меньше просили за старых невозмутимых меринов, уповая на проверенную временем надёжность и бесценный опыт. Все неисправимо пугливые и агрессивные животные заканчивали свой путь в лавке мясника. Последнее почти не приносило дохода, отчего хозяева конных дворов порою занимались втюхиванием непригодных для езды лошадей неразборчивым покупателям. И чтобы пара молчаливых чужестранцев не искушала местного барышника, Джон с Лайлой остались ждать у массивных ворот города в компании Бамбука, четырёх набитых котомок и небольшого медного таза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Высокий мощный жеребец, обладатель равномерно серой масти, чрезвычайно редкой для этих краёв, выделялся среди множества низкорослых гнедых лошадей. Проходившие мимо горожане не могли скрыть удивления: они кивком указывали друг другу на коня, что-то восхищённо говоря по-виверхэльски. Один из стоявших у ворот стражников даже подошёл к Джону и, заложив большие пальцы за проклёпанный ремень, заинтересованно спросил:

– Monz mlondren?

– Эльтарон, – с простодушной улыбкой ответил следопыт, догадавшись о сути вопроса по восторженному взгляду собеседника.

– А-а-а, – понимающе протянул стражник, показал одобрительный жест, а потом со страшным, царапающим слух акцентом произнёс: – Красивый жеребца, – положив ладонь на рукоять висевшей на поясе булавы, он вернулся на пост.

– Ещё немного, и мне предложат за тебя цену, – усмехнулся Джон, похлопав Бамбука по шее. Конь, широко раздувая ноздри, потянулся к следопыту, и тот прикрыл глаза, чувствуя, как горячее дыхание щекочет его лицо. – Не переживай, я не собираюсь тебя продавать. Ты напоминаешь мне Шелеста.

– Шелеста? – поёжившись от неприятного ветра, Лайла достала из котомки зелёную накидку. – Кто это? – она покрыла плечи тонковыделанной шерстью и щёлкнула изящной фибулой в форме пронзённого стрелой полумесяца.

– Моя первая лошадь, – Джон поднял взор к выглянувшему из-за тучи осеннему солнцу, которое хоть и сияло по-летнему, но уже почти не грело. – Могучий был жеребец…

– Что с ним случилось? – уловив в его голосе грусть, вампирша посмотрела на воина, тут же прищурившись от ярко заблестевших доспехов.

– Пал в сражении под Каменными Полями, – с неохотой изрёк следопыт. – Мне вообще как-то не везёт с лошадьми. Вечно с ними что-нибудь случается… – он опустил взгляд на коня, после чего вдруг улыбнулся и потрепал его за серую гриву. – Но ничего. Тебя, Бамбук, буду беречь как зеницу ока.

– Ты в надёжных руках, – приблизившись, Лайла пощекотала нос жеребца. – Твой ревнивый хозяин избавился даже от меня, решив пересадить на другую лошадь, – едва Джон открыл рот, чтобы возразить, вампирша продолжила: – Да всё я понимаю: тяжёлые подъёмы, опасные спуски, пропасти… А ещё волчьи стаи, от которых Бамбук с двумя всадниками вряд ли оторвётся…

– Умница, – удовлетворённо кивнул воин.

– Я знаю, – девушка кольнула следопыта ехидным взглядом. – Именно поэтому на земле ты будешь полностью в моей власти.

– А разве когда-то было иначе? – приподнял бровь Джон и, усмехнувшись, обнял Лайлу.

– Умница, – шепнула ему на ухо вампирша.

***

Через долгие полчаса вдалеке показались знакомые силуэты, ведущие за собой трёх крепко сбитых лошадей. Следопыт даже не сомневался, что Рэксволд, как истинный ценитель цвета ночи, возьмёт себе вороную. Гнедую кобылу Эрминии выдавал висевший на луке седла круглый щит.

– Сдаётся мне, чубарая – твоя, – Джон указал на самую правую.

– Какая необычная, – Лайла удивлённо глядела на дымчатую лошадь с разлившимся по бокам и крупу белым пятном и щедро усыпанную чёрными точками, словно её художественно окропили чернилами. Когда она заметила, что тёмную сторону морды украшает голубой глаз, то и вовсе пришла в неописуемый восторг.

Джон окинул взором приближающуюся парочку: облик закутанной в плащ Эрминии не изменился, а вот Рэксволд, судя по новым набедренным ножнам, обзавёлся дополнительной парой кинжалов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Держи, – подошедший ассасин всучил вампирше поводья, и она, будто не веря в реальность кобылы, осторожно коснулась её ладонью. – Зовут Felniera. Ну или Звезда, если по-эльтаронски, – добавил он, наслаждаясь произведённым эффектом.

– Фелниера, – восхищённо повторила Лайла, поглаживая нос лошади. – Она прекрасна… Спасибо, Рэксволд.