Гибель вольтижера - Юлия Александровна Лавряшина

Сначала акробатикой занималась. Потом захотелось чего-то покруче!

– То, что вы делаете, очень круто, – согласилась я, и она впервые взглянула на меня с одобрением. – Но все-таки с сеткой было бы надежнее…

– Кто спорит? Только кого таким номером удивишь? Ты еще скажи: с лонжей… Публика теперь искушенная. Все уже цирка Дю Солей насмотрелись. Чтобы переплюнуть, надо башкой рисковать. Мишка был прав.

Я не удержалась:

– Оно того стоит?

Посмотрев на то место на арене, где только что лежало тело Венгровского, Лена поджала губы:

– В этом есть свой кайф… Тебе не понять. Ты ж не цирковая?

– Это так заметно?

– Ну да, – она осмотрела меня скептически. – Мышцы не развиты, осанка хреновая.

Я даже смутилась. Не подозревала, что выгляжу чахлым эмбрионом… Отведя взгляд, Лена хмыкнула:

– Эй, ты чего? Да в публике все такие… Ты чья?

– В смысле?

– Кто тебя пригласил?

– Бабушка, – ляпнула я первое, что пришло в голову.

И чудом попала в точку!

– Билетершей работает? А чего тут сидишь? Тебя ж не станут допрашивать.

– Да просто интересно…

– А-а, – ее голос загустел брезгливостью. – Ну гляди-гляди. Потом будет что в сетях порассказать.

– Да я не собираюсь…

– Ну конечно! Просто любишь глазеть на покойников?

Точно джинн, вырвавшийся из кувшина, передо мной опять возник Никита, подмигнул здоровым глазом. И я выпалила:

– Я планирую на юрфак поступать. А вживую никогда не видела, как следственная группа работает, только в кино… Другого шанса, может, и не предвидится.

Ее сразу отпустило, даже плечи обмякли:

– Понятно. Ну тогда конечно… Молодец! Без диплома теперь никуда. А я вот в цирковое поперлась… Теперь жопу рву под куполом.

– Ты красоту создаешь.

– Что?

Она медленно подняла голову, нервно куснула нижнюю губу. В ее взгляде робко вспыхнула надежда. И я зачастила, чтобы подхватить этот огонек, дать ему силы.

– То, как вы выступали, это было невероятно красиво. До того, конечно, как Миша… А ты была просто фантастической! Как диковинная птица, которая парит в небесах…

Темная защитная маска медленно сползала с ее лица, и на свет пробивалась та девочка, что однажды навечно влюбилась в цирк, еще не догадываясь, каким трудным, подчас жестоким окажется этот роман. Я продолжала говорить, окутывая ее словами, которые она всегда мечтала услышать, и образами, выдуманными на ходу. Мне хотелось вывернуться наизнанку, лишь бы вызвать к жизни крохотную трехлетнюю акробатку, уже почти забытую и самой Леной.

Мне нужна была именно она. Настоящая. Я знала, что мы еще поболтаем с ней…

* * *

Он почти не сомневался, что его вызовут последним. Кто ж не знает, как любят товарищи из органов поиздеваться над подозреваемыми? А Стасовский понимал, что стал главным из всех возможных. После драмы, разыгранной его женой на манеже, только идиот не заподозрит его в убийстве ее любовника. А этот следователь совсем не дурак, по глазам видно…

О чем за дверью расспрашивали Марата Курбашева, с которым они полчаса молча просидели в приемной директора, Геннадий не стал интересоваться. Как не взглянул и на жену, когда она вышла из кабинета и сразу рванулась к выходу. Неужели боялась, что Геннадий остановит ее и начнет душить обвинениями? Ему невмоготу было даже видеть Марту, не то что выяснять отношения. К чему это? Все и так предельно ясно…

– Извините, что пришлось долго ждать, – неожиданно произнес следователь, наконец впустив его в кабинет.

Растерявшись, Стасовский дернул плечами:

– Ничего. Я понимаю.

– Садитесь. Меня зовут Логов Артур Александрович.

– Вы же следователь? – не удержался Геннадий. – Я не понял… Вы заранее что-то знали? Почему вы здесь? Был какой-то… Как это у вас называют? Сигнал?

Смех Логова не показался ему зловещим. В нем даже прозвучало что-то детское, и присутствие этого человека в цирке мгновенно перестало казаться неуместным.

– Никаких сигналов! Я оказался здесь чисто случайно. Трудно поверить, да? Но я привел одну девушку на представление. Да и сам был рад в детство окунуться… Хотя вы мне, конечно, сильно впечатление подпортили, – Логов разочарованно цыкнул. – И не мне одному. Боюсь, в ближайшее время об аншлаге вам нечего и мечтать… Хотя сейчас это не самая серьезная из ваших проблем.

«Вот. Началось, – Геннадий взглянул на следователя исподлобья. – Может, мне адвоката потребовать?»

Но Логов как-то очень по-домашнему навалился грудью на руки, скрещенные на столе, и заглянул ему в глаза:

– Объясните мне, ради бога, что пошло не так? Марат сказал, что именно вы у гимнастов за старшего. Расскажите, как была построена ваша программа? Что Михаил успел выполнить, что нет…

«О Марте не спрашивает, – отметил Стасовский. – Хочет, чтобы я расслабился, а потом – раз! И столкнет меня в яму-ловушку. С него станется. Видно, что тертый калач».

И отозвался подчеркнуто сухо, чтобы следователь не вообразил, будто перехитрил его:

– Венгровский с Шиловой отработали на «бамбуке». Так мы называем металлический шест, подвешенный вертикально.

– А, помню, – кивнул Логов.

– На Востоке, например в Китае, в старину настоящий бамбук использовали. Из его стволов делали перши, трапеции.

«Зачем я это сказал? – рассердился Геннадий на себя. – Это же к делу не относится».

Но Артур Александрович подхватил с азартом:

– Вот я так и подумал! Это же логично, правда? Крепчайшие стволы. И очень удобные, как мне кажется.

– На настоящем я как-то в Японии выступал, – опять вырвалось у Стасовского.

Логов с завистью прищелкнул языком:

– Везет же… А потом? Я про сегодняшнюю программу.

– Ну да, – опомнился гимнаст. – Герадешвунг Венгр сделал чисто, но это очень простое упражнение.

– Неужели? А звучит страшновато…

– Ничего такого, так называется прямой перелет с одного снаряда на другой. Или в руки к ловитору.

В следующий момент Геннадию захотелось пригнуться: указательный палец следователя нацелился на него, как пистолет:

– То есть в ваши руки?

– Ну да. В теории. Но в этом упражнении Венгра ловил Марат.

– И поймал…

Откинувшись на спинку стула, Логов куснул нижнюю губу. «Чертовски же обаятельный мужик, – пронеслось у Стасовского в мыслях. – А от его взгляда прям мороз по коже…»

– Поймал, – он попытался сглотнуть, но во рту было сухо. – Я понимаю, к чему вы клоните… Но Венгр не дошел до меня. Я тоже поймал бы его.

– Если б хотели…

– У меня в мыслях не было убивать его!

Губы Логова так и расплылись в широкой улыбке:

– Да неужели? Так уж ни разу и не захотелось свернуть шею любовнику своей жены? В жизни не поверю! Я бы мысленно прокрутил все в деталях. И не раз…

– Ну если только мысленно, – пробормотал Стасовский.

Его все время тянуло отвести взгляд, точно перед ним был хищник,