Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов

людей, наши поступки и решения.

Я не ищу славы и оправдания для себя, я лишь хочу, чтобы люди знали, что именно произошло тогда. Хочу, чтобы они знали и помнили тех, благодаря кому сейчас я могу записывать это, ничего не опасаясь, целовать жену и обнимать наших внучек.

Я не хочу, чтобы те жизни были отданы напрасно.

Итак.

Предзнаменования той бури мы стали получать задолго до всех трагических событий, но мы были слишком слепы и самоуверенны, чтобы предотвратить ее…»

***

640 год от Прибытия на Материк

Шаги тяжелых солдатских сапог гулом отдаются в узком коридоре. Двое — мужчина и женщина в кольчугах и латных нагрудниках с позолоченным изображением восходящего солнца — идут уверенно, с прямыми как палка спинами, не оглядываясь на сложные витиеватые узоры оконных виражей, за изучением которых любой искусствовед провел бы не одну неделю. Третий — совсем еще молодой мужчина с хорошо заметной военной выправкой и широкими плечами, сейчас опущенными вниз, плетется позади них, не отрывая взгляда от носков своей обуви. Доспехов на нем нет и в помине, жесткая щетина покрывает щеки и подбородок, а под опущенными глазами залегли тени.

Все трое останавливаются у тяжелых дубовых дверей, возле которых их уже дожидается человек со скрещенными на груди руками. Доспех на нем легкий, а на нагрудной пластине выгибает шею черный гербовой дракон династии Моргенштернов. Цепкие серые глаза внимательно осматривают пришедших, чуть дольше задерживаясь на мужчине без доспехов, все так же держащемся позади.

— Комендант Дитрих, — приветствует женщина, слегка склоняя голову. Двое мужчин следуют ее примеру. — Сир Кларисса Ридевальд и сир Теренс Морвейк из Священного ордена имени Кассатора. Прибыли из Цитадели по приказу командора де Бура, чтобы доста…

— Довольно, — обрывает ее комендант. — Мне известна цель вашего прибытия, как и вам должно быть известно, что носить оружие в императорском дворце дозволено лишь гарнизону.

— При всем уважении, мессир, — сир Ридевальд машинальным движением поправляет висящий за спиной лук, — мы рыцари ордена, почти пять сотен лет защищающего человечество от величайшей из угроз, мы никак не можем представлять опасности для его величе…

— Никаких споров, сир Ридевальд, — нервирующе спокойно вновь перебивает комендант. — Ваша работа — проедать налоги и издеваться над несчастными людьми, которым не повезло с родителями, моя — обеспечить полную безопасность его императорского величества. Оставьте все имеющееся оружие возле этой стены. Без глупостей.

Несколько секунд ноздри Клариссы Ридевальд широко раздуваются, а глаза под нахмуренными бровями пытаются прожечь в коменданте дыру. А затем, с непоколебимым достоинством, она снимает лук со спины, кивая своему вооруженному спутнику, по видимости, стоящему чуть ниже в иерархии Ордена.

Убедившись, что все принесенное оружие — представлявшее собой два лука, две дюжины стрел в колчанах и короткие мечи — сложено у стены, мужчина отступает от двери и галантно распахивает ее перед кассаторами:

— Прошу. Мы вас заждались.

— Вы мне отвратительны, Дитрих, — шипит Ридевальд, проходя мимо него, а молчаливый сир Морвейк лишь смеряет коменданта коротким презрительным взглядом.

Тот прикрывает за собой дверь и, прежде чем повернуться к остальным собравшимся, незаметно закатывает глаза.

Едва оказавшись в просторном помещении с обширным столом-картой по центру, Кларисса Ридевальд — женщина лет тридцати на вид с постриженными под ежик светлыми волосами и тонкими бесцветными губами — почтительно замирает и опускается на одно колено. Вместе с ней то же делает Теренс Морвейк и даже их угрюмый спутник, так и не назвавший своего имени.

— Ваши императорские величества, — не поднимая глаз, приветствует Ридевальд, — рыцарь-командор де Бур. Для меня большая честь служить империи и лично вам.

— Можете встать, сир Ридевальд.

Из-за стола поднимается высокий мужчина. На его нагруднике переливаются те же лучи восходящего солнца, что и у Ридевальд с Морвейком, вот только сам доспех выглядит богаче. Кларисса с некоторым смущением, как и всегда, отводит взгляд от его лица — вернее, от двух широких неровных белых полос, пересекающих пустую левую глазницу под кожаной нашлепкой. Шрамы длинные — начинаются над бровью, конец одного дотягивает до края широкой челюсти, а второй пересекает угол губ — и сильно напоминают следы от когтей крупного дикого животного.

— Ваше величество, — рыцарь-командор оборачивается к по-прежнему сидящему за столом мужчине. — Позвольте представить вам сира Геррита Роллана, рыцаря Священного ордена имени Кассатора. Сир Роллан — единственный уцелевший из моих людей, охранявших резервацию Скара.

— Вы доблестный рыцарь, сир Геррит, — император опускает подбородок на сплетенные пальцы. — Мы соболезнуем о смерти ваших сослуживцев.

— Подобной участи следует ожидать, избирая путь палача…

— Комендант!

— Прошу прощения, ваше величество.

Его голос звучит искренне, но во взгляде, брошенном на в нитку сжимающего губы рыцаря-командора, нет и тени раскаяния.

— Комендант Дитрих взволнован, как и все мы, — неожиданно мягко заговаривает красивая светловолосая женщина, сидящая по правую руку от императора. — Мы надеялись, что вы проясните нам ситуацию и развеете наши опасения.

Не смотрящий на императрицу комендант отмечает, как дрожащие руки молодого Роллана сжимаются в кулаки и разжимаются обратно.

— Не заставляйте императора ждать, сир Роллан, — поторапливает де Бур, бросая последний презрительный взгляд единственного глаза на коменданта, и на какое-то мгновение тому даже становится жаль этого парня.

— Они...