Кетура и лорд Смерть (ЛП) - Левитт Мартина

Наконец пришла Кухарка и объявила, что пироги и поросенок вышли что надо. Я упала на стул.

— А теперь соус! — сказала она, приподняв мой подбородок замасленным пальцем.

— Нет! — решительно запротестовала я. — Вы же знаете, что я не умею делать соусы.

— Ага, значит, ты не умеешь готовить? — сказала она. — А ну как я расскажу об этом Бену Маршаллу?

— Пожалуйста, не надо! Я умею делать пироги. Мясные и фруктовые. Пироги. Только пироги, зато они у меня получаются лучше, чем у Падмы.

Кухарка пронзила меня взглядом, поняв, что наткнулась на такую же упрямицу, как она сама.

— Пойдем, — сказала она. — У тебя прям ангельское личико, значит, будешь прислуживать. Ты же справишься, а? Всего-то и надо, что ходить туда-сюда с подносом.

Я встала.

— Да. Но прежде чем сделать еще хоть шаг, я требую свой лимон!

— Нет уж, сударыня, сначала работа, а потом я дам тебе мой самый зеленый лимон.

— Зеленый?! Но лимоны ведь желтые!

— Н-ну да, я и имела в виду желтый.

— У тебя нет лимонов! — воскликнула я и схватила ее за нос. — Признавайся, старая гнилозубка, у тебя нет лимонов!

— Конечно нет, дурочка ты такая! — рявкнула она, шлепнув меня по руке. — В наших краях их ни у кого нет, ни единого. Правда, я слышала, что его можно купить на столичном рынке на вес золота. Но если ты любишь лорда Темсланда и не хочешь опозорить его перед посланцем короля, то иди прислуживай!

— Тогда я попрошу лимон у самого лорда, — упрямо заявила я.

— Попроси! — с готовностью ответила она. — А заодно и половину его владений. Подумаешь какая мелочь!

Гретте, Беатрис и мне вручили по тяжеленному подносу с хлебом и велели нести в большой зал. Поначалу мы возмущались, но, увидев толпу и сообразив, что нам, как прислуживающим за столом, удастся подобраться поближе к посланцу, герцогу Морланду, приободрились. Герцог вырядился в бирюзовый шелк — не в пример лорду Темсланду, который всегда одевался в шерсть и меха, не любя тратить время ни на что, кроме охоты. Прислуживая посланцу, Беатрис покраснела и поведала мне, что герцог благоухает бегонией.

Герцог скосил глаза на стоявшее перед ним блюдо с угощением и улыбнулся как человек, которому малыш поднес куличик из песка. Он сосредоточился на еде и принялся тщательно пережевывать, как будто мясо было жестким. Молодой Джон Темсланд ковырял вилкой свою порцию мяса и ничего не ел. Леди Темсланд тоже клевала как птичка. И только лорд Темсланд, казалось, наслаждался едой, облизывал пальцы и, подбирая соус отличным свежим хлебом, с прихлюпом отправлял куски в рот. Вел он себя расслабленно и беспечно, как будто был в зале один.

Леди Темсланд и герцог обменивались любезностями. Прислуживая, я старалась заботиться прежде всего о нуждах Джона. Я не забыла, что обязана ему, ведь это он нашел меня у опушки леса и отнес в дом. Как не забыла, что он обещал поговорить со мной.

— Кетура, — с улыбкой обратился он, когда увидел, кто прислуживает ему за столом. — С тобой все хорошо?

— Не жалуюсь, сэр. — Я улыбнулась в ответ.

Посланец, услышав, что Джон обратился с добрыми словами к простолюдинке, нахмурился с явственным неодобрением. Заметив это, Джон покраснел, а затем сказал достаточно громко, чтобы услышал герцог:

— Ты слишком хорошенькая, чтобы прислуживать, Кетура Рив, и только-только оправилась от опасного приключения. Пожалуйста, сними передник и садись с нами за стол.

— О нет, сэр, я…

— Такова моя воля, — молвил Джон, и по его тону я поняла, что разгневаю его, если ослушаюсь.

Сама не своя, я присела за стол, но передник с драгоценным амулетом в кармане не сняла. В большой зал набилось много деревенского люда, чтобы посмотреть на посланца короля, и теперь все глаза устремились на меня — я чувствовала их, хоть и не видела, потому что сидела, уставившись в стол перед собой. Острее остальных я чувствовала полный пренебрежения взгляд герцога.

Судя по виду лорда Темсланда, он тоже был несколько удивлен, но ничего не сказал. Вежливая леди Темсланд вела себя так, будто все шло как положено.

Гретта поставила передо мной блюдо, обратившись ко мне «мадам» и присовокупив тонкую усмешку.

Я украдкой бросала взгляды на Джона. Он всегда любил поозорничать, и сердце у него было храброе. Будучи мальчишкой, он много раз вылетал из седла, но так и не научился бояться лошадей и стал превосходным наездником. Как-то раз он залез на высоченное дерево и не смог спуститься. Его спас Кэсс Портер, и лорд Темсланд велел сыну целый месяц рубить для Кэсса дрова. Джон отнесся к наказанию добродушно и рубил дрова еще две недели сверх месяца — как он объяснил, в качестве собственного извинения.

Признаюсь, я почти ничего не ела. Зато не выпускала из руки амулет, рассматривая мужчин, собравшихся в зале. Вскоре, впрочем, мне надоело постоянное шевеление глаза, и я убрала руку.

Но вот принесли пироги, и лишь тогда герцог Морланд сообщил о поручении короля.

— Слава о ваших владениях достигла ушей его величества, — сказал придворный громко, так чтобы его было слышно во всех уголках зала.

Воцарилась мгновенная тишина. Крестобрежье — и слава?!

— Я польщен, сэр, — ответил лорд Темсланд своим глубоким хриплым голосом. Джон встревоженно посмотрел на мать.

Герцог промокнул губы, чинно положил салфетку на стол, наклонился к лорду Темсланду и надменно проговорил:

— Король прознал о… кха-кха… о великих преобразованиях, которые вы, как говорят, проделали в сем углу королевства, которым он столь щедро вас одарил. Его величество слышал… — тут посланец обвел зал скептическим взором, — что у вас лучший угол из всех углов.

Лорд Темсланд широко улыбнулся, выпрямился, откинулся назад и положил руку на спинку стула, на котором сидел молодой лорд Джон.

— Воистину так, — подтвердил он. — Король был щедр. Нигде не найти такой отличной охоты, как на моих землях.

Всем в деревне было известно, каким образом лорд Темсланд стал владельцем здешних мест. Много лет назад король пригласил его на охоту в королевских лесах. Монарху в тот день улыбнулась удача — он завалил взрослого оленя с огромными рогами. Все рассыпáлись в лести королю до тех пор, пока не вернулся лорд Темсланд, задержавшийся в лесу. Оказалось, что он завалил еще более роскошного оленя. Вскоре после этого некоторые придворные, позавидовавшие лорду Темсланду, воспользовались моментом и убедили недовольного короля, что лорду Темсланду необходимо указать его место. Обширные владения Темсландов недалеко от королевского двора были у него отобраны, а вместо них ему дали крохотное поместье в северо-западном пределе королевства всего с двумя деревушками — Крестобрежьем и Маршаллом. «Я решил, что умный и рачительный хозяин сможет многое сделать с сими землями, — сказал ему король. — Но во всяком случае, там густые леса, которые так и кишат зверьем. С вашими охотничьими умениями вы будете там совершенно счастливы».

И верно: как только обида лорда Темсланда при этом отлучении от двора и титулованного общества улеглась, он начал получать удовольствие от жизни в наших краях, а его жена и сын полюбили и земли, и населяющих их людей. Однако всем было также хорошо известно, что лорд Темсланд — самый нищий из лордов, и, когда он появлялся при дворе, многие издевались над его бедственным положением. Поскольку ни король, ни придворные никогда носа не казали в здешние края, лорд Темсланд принялся рассказывать сказки о том, что обитатели его деревень живут так же хорошо и благополучно, как жители Большого Города.

— В частности, король слышал, что у вас каждый год проводится отличная ярмарка, — сказал посланец.

— Да, сэр, это верно, у нас тут прекрасные края, — подтвердил Джон Темсланд. Похоже, он был рад, что хоть что-то из сказанного герцогом — правда.

— Меня послали объявить вам, — сообщил герцог, — что его величество прибудет в Крестобрежье в сопровождении своих самых знатных приближенных. Он хочет собственными глазами убедиться, насколько… прекрасны ваши края. — Герцог прочистил горло. — Поскольку его величество приедет во время ярмарки, мне поручено передать, что он назначает приз — свою королевскую туфлю, полную золота, и исполнение одного желания, каковой приз получит тот, чье участие в ярмарке вызовет у его величества наибольшее восхищение.