Kurohibi. Черные дни - Gabriel

убиться можно».

— Икари-кун, — вдруг раздался голос Рей за дверью. — Я забыла сказать тебе, что насадка душа держится некрепко. Будь осторожен, пожалуйста.

— А… — постарался ответить он как можно более спокойно. — Да, Рей, хорошо, я учту.

Когда ее шаги удалились, Синдзи не смог сдержать легкого смешка и, прикрутив насадку обратно на ручку душа, сполз на дно крошечной ванной.

— Да уж, словно в комедийном шоу, — усмехнулся он. — Хотя смешного в этом на самом деле мало. Боже, как можно жить в таком доме — он же развалится от малейшего чиха.

Но Рей жила. И Синдзи ни разу не мог вспомнить, чтобы она вообще хоть на что-то когда-нибудь жаловалась.

«Рей… Что же ты за человек?.. Неужели тебе и вправду все равно?»

После освежающей процедуры к легкому разочарованию Синдзи продолжения беседы с Рей не последовало. Все еще одетая в соблазняющую рубашку, она убрала свои вещи в комод, застелила кровать, принесла Синдзи второй комплект постельного белья, и тот, задумавшись, указал на место близ кровати:

— Не против, если я расположусь здесь?

— Нет. — Еще один бесстрастный ответ. Хотя после паузы она добавила: — Если тебе будет нужно что-нибудь еще, все вещи в твоем распоряжении.

Синдзи не понял, намекает ли она на тот инцидент с комодом и нижним бельем, но все равно покраснел.

«Да нет, не может быть, она слишком бесхитростна для таких шуток».

— Благодарю, — кивнул он, скрывая смущение. — Ты и так многое для меня сделала.

Рей, задержав на нем взгляд больше, чем полагается, кивнула, села на край кровати и расстегнула рубашку. Синдзи вздрогнул. Рей без тени смущения или стыда сняла сорочку, обнажив свои прекрасные груди и белоснежные трусики, а затем, аккуратно ее сложив, повесила на спинку стоящего рядом стула. В груди Синдзи сердце сорвалось в бешеный ритм, он просто не смог оторвать взгляда от розовых бугорков на грудях Рей, ее ровной гладкой ареолы вокруг широких коротких сосочков, ровных упругих выпуклостей, ощущения которых еще хранили его ладони.

Синдзи нервно сглотнул.

«Да что же это, о чем я думаю, черт побери! После всего того, что сегодня произошло, меня должно воротить от подобных мыслей, а я опять…»

Рей, которая и представить не могла, что сейчас творилось в душе Синдзи, бросила на него взгляд абсолютного спокойствия, будто недоумевая, отчего он так заелозил на месте. Тот тут же отвернул голову в сторону, запретив себе думать о прелестях Рей, потому что он находился в шаге от физического возбуждения. Стиснув зубы, он суетливо расстелил одеяло на полу, послужившее ему матрацем, поправил подушку, встряхнул пододеяльник и краем уха расслышал шуршание белья сзади. Не выдержав, он оглянулся и увидел Рей, мирно растянувшейся на кровати и укутавшейся до плеч под одеяло. В свете уличных фонарей из неплотно зашторенного окна очертания лица ее приобрели мистический сине-лунный оттенок, но такой спокойный и умиротворяющий, что нервозность Синдзи неожиданно ушла.

Сняв с себя верхнюю одежду, он быстро забрался в свою импровизированную постель и снова бросил взгляд на девушку. Снизу ее уже не было видно, зато Синдзи различил шуршание одеяла, шорох на подушке, и тут вдруг прозвучал тихий, но вполне различимый голос Рей:

— Спокойной ночи, Икари-кун.

От этой такой простой фразы ощущение приятного спокойствия расплылось по его телу, и Синдзи, мысленно засияв, тепло ответил:

— Спокойной ночи, Рей.

Даже не смотря на спертый тяжелый воздух в комнате, запах больницы и известки, твердость «кровати», несмотря на почти забытый ужас произошедшего и даже несмотря на так и висящий перед глазами образ Рей в одних трусиках, Синдзи мгновенно провалился в сон.

Утро началось с грохота строительной долбежки. Синдзи лениво открыл глаза и недоуменно уставился на белый, сияющий светом потолок.

«Приснилось?»

Пахло кофе.

«Стоп! Где я?!»

Он резко вскочил и тут же скривился от хруста затекших суставов — жесткая постель дала о себе знать. Но Синдзи мигом забыл о ноющих костях, когда обнаружил, что сидит на полу в центре залитой светом комнаты — шторы были убраны до конца, а окно открыто настежь, впуская громыхание демонтажной техники и свежесть чистого воздуха. Вот откуда это необычное ощущение чистоты и света. Удивление от такой чудесной метаморфозы «темной обители» Рей чуть не заставило Синдзи присвистнуть, однако этому помешал проглоченный язык — в дверном проеме с кухни появилась Рей.

Она все еще была в своей рубашке, но на этот раз ни одна пуговица не была застегнута. Полочки рубашки свободно распахнулись в стороны, покачиваясь на ветру и обнажая подтянутые округлости грудей и плотно облегающие тело простые белые трусики. В руках Рей держала дымящуюся кружку.

Синдзи потерял дар речи. Рей в этой время, скользнув по нему взглядом, устремила свои алые ничего не выражающие глаза в его, выждала некоторое время и тихо произнесла:

— Доброе утро, Икари-кун.

— Д-доброе… — промямлил он с трудом.

Снова пауза, глаза в глаза.

— Твоя одежда была грязной. Ты не против, если я ее постираю?

— А?.. — В данный момент недоумение в нем боролось с каким-то безудержным восторгом.

— Мне показалось, что в школу ты сегодня не пойдешь. Поэтому я не стала будить тебя. Твоя одежда нуждается в стирке.

— А… — слова медленно доходили до мозга. — Черт, школа! Совсем забыл… Подожди! А как же ты?! Тебе ведь тоже надо в школу!

Рей, наконец, вошла в комнату и поставила кружку на столешницу.

— В этом нет необходимости. Я могу обучаться на дому.

Синдзи, все еще сидя внизу на одеяле, с волнением наблюдал, как ветер ласкал рубашку Рей о ее тело, как облегали трусики ее ягодицы, как сияла ее белая кожа в лучах солнца, как затрепетали ее короткие локоны.

— Рей… — Необычное, но такое знакомое чувство щекотания разлилось по венам. — Ты восхитительна…

Девушка замерла. Кажется, ее брови дрогнули и лицо слегка вытянулось в замешательстве, снизу плохо было видно, но тут она развернулась, будто внимательно его изучая, и мерно произнесла:

— У тебя видно.

— А?..

— Прикройся, пожалуйста.

Синдзи недоуменно проследил за ее взглядом и чуть не подскочил на месте — под упавшим пододеяльником из-под трусов торчал кол, передавая привет утренней эрекции.

— Вот черт!

Синдзи выкрутился, одновременно отворачиваясь и натягивая на себя одеяло, заодно разворотив всю постель, и почувствовал, как заливается краской.

«Снова подобное произошло. Ну почему так не