Осенний мадригал - Чингиз Абдуллаев

— Не думаю, что они встретят тебя приветливо, — предупредил Джафаров.

— И все-таки я попробую, — возразил Дронго, — только дай мне кого-нибудь из своих архаровцев, иначе меня снова попытаются арестовать за появление на даче. Они, кажется, ищут человека, на которого можно свалить всю вину за убийство, не важно — виноват он или нет. Им же нужно будет отчитываться за такое громкое убийство, к тому же прокурор города очень хочет, чтобы его друг стал наконец председателем Верховного суда, который будет отклонять все протесты генерального прокурора.

— Ты забываешь, что следствие веду я, — напомнил Джафаров, — а я — старший следователь по особо важным делам республиканской прокуратуры. И по должности не обязан подчиняться самодурству прокурора города и могу быть вполне самостоятельным в суждениях. В моей практике еще не было невинно осужденных, во всяком случае, мне нужно убедить сначала самого себя, что человек виновен, а уже затем, закончив следствие, направлять дело в суд.

— Не нужно читать мне лекции по процессуальному праву, — саркастически заметил Дронго. — В твоей порядочности никто не сомневается. Но только не забывай, что прокурор города может сам дать санкцию на арест любого подозреваемого и препроводить его в местный КПЗ. Ты можешь возражать, но это — его право. Поэтому давай не будем спорить, а пойдем лучше в дом к Анверу Самедову.

— Как хочешь, — пожал плечами Джафаров, — но я не могу отлучаться отсюда. В любой момент может приехать и сам генеральный прокурор. Он, правда, не любит лично выезжать на расследование, но в данном случае может нарушить это правило. Я попрошу Фикрета тебя проводить.

— Это тот, который хотел меня арестовать? — вспомнил Дронго сотрудника прокуратуры с мятым лицом. — Ну давай его скорее. Мы с ним сработаемся. Он сначала пробует арестовать, а только затем пытается разобраться. Идеальный тип для прокурорского работника. Во времена Берии он бы получил какой-нибудь орден за рвение.

— Ты неисправим, — улыбнулся Джафаров. — Я иногда понимаю, почему ты не работаешь в официальных органах. Даже с моим нелегким характером мне бывает трудно, а с твоим работать в органах было бы невозможно. Ни один начальник не потерпел бы такого подчиненного, как ты!

Они обогнули дом, и Джафаров подозвал к себе Фикрета. У последнего на погонах была одна средняя звездочка, что соответствовало званию младшего советника юстиции.

— Пойдете вместе в соседний дом и поговорите со старшим братом Рагима Самедова, — объяснил Джафаров.

— Хорошо, хорошо. — Смущенный своей прежней ошибкой, Фикрет готов был сделать все для незнакомца. Если Джафаров его обнимает, а прокурор города с ним разговаривает как с равным, значит, этот тип большая шишка. Может, он представитель Министерства национальной безопасности? Или даже президентского аппарата? А он из-за одной такой ошибки может потерять должность и сломать свою карьеру.

Фикрету было около сорока, и он был лишь младшим советником юстиции, переходя с одной должности на другую с большим трудом. Он не отличался особой сообразительностью или талантом следователя, но еще большая проблема заключалась в том, что у него не было влиятельных родственников. Можно было не блистать особыми талантами, но занимать почетную должность благодаря полезным связям или родственникам. В истории республики после девяносто первого года были поразительные случаи, когда откровенным болванам доверяли самые ответственные посты. Некоторых устраивали из-за их родственных связей, другим давали должности как награду за верность.

Фикрет тяжело вздохнул. Юридический факультет по численности был самым большим факультетом в университете. Кроме того, там создали еще один факультет — международного правоведения. И тысячи выпускников этих факультетов не могли найти работу по специальности. В Баку традиционно никто не хотел идти в адвокаты или в юрисконсульты. Здесь считалось непрестижным и несолидным занимать подобные должности. В адвокаты переводили провинившихся прокуроров и судей. Основная масса мечтала прорваться в прокуратуру и занять любую должность, чтобы иметь возможность чувствовать себя уверенно. Чуть хуже считались должности следователей полиции, которые должны были возиться с преступниками и не имели права надзора. «Хлебной» считалась раньше должность районного судьи, но в результате проведенных реформ все сложные дела уходили в суд по тяжким преступлениям, а районные суды рассматривали лишь дела хулиганов и наркоманов, так что желающих занимать подобные должности становилось все меньше и меньше.

Вдвоем с Дронго они прошли через открытую калитку на территорию другой дачи. Дронго обратил внимание, что дом был похож, однако он был немного повернут в сторону дороги. Территория этой дачи казалась несколько вытянутой. При внимательном рассмотрении становилось понятно, что хозяева дома купили два соседних участка, чтобы объединить их и построить один большой дом, а потом разбить вокруг него сад, подобный тому, который был на соседнем участке.

Подходя, они услышали громкие крики. Было очевидно, что мужчина был в ярости и кричал так, словно не знал, что именно произошло на соседней даче.

— Это ты виновата, — вопил мужчина, — я всегда тебе говорил, но ты не обращала внимания. Все, что происходит в нашем доме, всегда только твоя вина. Только твоя вина!

Женщина что-то тихо отвечала. Фикрет оглянулся на Дронго и покачал головой. «Нехорошо, что они пришли в такой момент», — подумал Фикрет. Кричавший был братом Рагима Самедова и вполне может обидеться, если его потревожить. Он оглянулся выжидательно.

— Постучите. — Дронго ничуть не смутился. — Мне нужно поговорить с хозяином дома.

Фикрет вздохнул и постучал. Крики сразу прекратились. Некоторое время в доме стояла тишина. Фикрет вздохнул еще раз и постучал вторично. Послышались шаги, и дверь распахнулась. На пороге стоял мужчина средних лет в черных брюках и такой же рубашке, застегнутой наглухо. У него были вьющиеся волосы, как и у Рагима, но он был более высоким и более худощавым. Глаза его бегали. Если в младшем брате чувствовалась солидность, основательность, очевидно, связанная с его высокой должностью, то у старшего в движениях была заметная суетливость. К тому же на щеке у него была большая мясистая родинка, которой не было у младшего брата.

— Здравствуйте! — Приветствие Анвера звучало крайне неприветливо. — Кто вы такие? Что вам нужно?

Фикрет посмотрел на Дронго — пусть говорит этот незнакомец, а ему нечего портить отношения с представителем клана Самедовых. К тому же этот тип, кажется, говорил, что является их родственником.

— Извините, что потревожили вас, — вежливо сказал Дронго. — Вы, наверно, знаете, что именно произошло на соседней даче у вашего младшего брата?

— Конечно, знаю, — кивнул, нахмурившись, Анвер, — я уже там был. А что вам от меня нужно?

— Мы хотели бы с вами поговорить, — объяснил Дронго, — у нас очень важный разговор.

— Не сейчас, — отрезал старший Самедов, — вы же должны все понимать! А где мой младший брат? Почему он не пришел вместе с вами?

— К нему приехал прокурор города, — подобострастно улыбаясь, объяснил Фикрет.

— Тем более вам нужно находиться рядом со своим начальством, а не здесь, — строго заметил Анвер, — я не могу с вами разговаривать. До свидания.

Он уже собирался закрыть дверь, когда Дронго напомнил:

— Вы, очевидно, забыли — мы с вами недавно встречались. Кажется, мы даже родственники.

— Какие родственники? — не понял Самедов. — О чем вы говорите?

— Два дня назад на свадьбе, — пояснил Дронго, — вы сидели рядом со своим братом. Вы там были с женой, и ваш брат — тоже. А я сидел в противоположной стороне, где собрались родственники невесты.

— Почему вы сразу не сказали? — У Анвера изменилось выражение лица. Он сделал шаг в сторону: — Проходите в дом, проходите, пожалуйста. Извините, что я вас сразу не узнал! Мне говорили, как вас обычно называют — какое-то смешное имя… Вроде как у птицы… Извините меня, но говорят, что вам нравится, когда вас так называют.

— Меня обычно называют Дронго.

— Да, да, мне так и говорили. Заходите в дом, проходите, не стесняйтесь. Жена сейчас чай принесет.

Узнав, что среди пришедших есть его новый родственник, Анвер сразу изменился. Одно дело — впускать в дом неизвестных сотрудников прокуратуры, а совсем другое — предложить чай новому родственнику, который наверняка пришел по поручению младшего брата, чтобы утрясти все возможные неприятности на месте. Анвер слишком верил в клановую солидарность и даже не подозревал, что иногда бывает по-другому.

Дронго и Фикрет вошли в дом. Большая просторная гостиная находилась на первом этаже. Очевидно, все три дома были построены по единому проекту. На первом этаже — гостиная и столовая, примыкающая к кухне. На втором — четыре комнаты, превращенные в спальни для членов семьи.