Хмельницкий. Книга третья - Иван Ле

— Гелена, говорю, приехала вчера в гости. Батько Хмель просил через Карпа Полторалиха хорошо принять девушку, развлечь ее.

— Ну что же, развлекай, твоя родня. Если ради этого прискакал среди ночи…

— Нет, не ради этого. Гелена пожелала, чтобы и ты приехал к нам. Нехорошо, говорит, гостить без такого хозяина.

— Смотри ты, очухалась, снова захотелось развлечься шляхтянке.

— Ведь названой сестрой приходится она моей Степаниде. А что ее родители были ляхами, разве она виновата?

— Кабы только ляхи, а то шляхтичи, Иван!.. Да я и не виню родителей. На что способны, то и родили. Не поеду я, сотник, к тебе в гости, мы должны привести полк в боевую готовность.

— Вот тебе и на! Гетман не простит тебе этого, может истолковать по-своему твой отказ. И так нашептывают гетману на ухо, что ты бунтуешь против него, заришься на его булаву.

Полковник будто бы и не слыхал доводов зятя гетмана. Все это выглядело совсем обычно. По собственной прихоти девушка не решилась бы отправиться в такую даль. Очевидно, сам гетман снарядил ее, и не только для примирения!.. Может…

— Не гостить, а шпионить за полковником Данилом Нечаем прислал он Карпа. Да мы уже помирились с Хмельницким, по-братски расцеловались в присутствии старшин. Возможно, не поверил?..

— Опомнись, что ты плетешь, даже странно слушать от тебя!..

— Знаю, сотник, знаю! Живу не первый день на свете, не по милости гетмана… На днях привезли мне от него всякие универсалы. А Калиновский да Ланцкоронский свои «универсалы» пишут на теле наших посполитых! Странное совпадение! А тут еще и кумушку с Карпом, как наживку для глупых карасей, прислал.

— Хватит тебе, полковник! Не думаешь ли ты обвинить гетмана в измене? Девушка наедине сказала: позови полковника Данила, потому что лично ему должна передать кое-что от отца. Возможно, таким тайным путем гетман сообщает о войне с ляхами.

Полковник снова осадил коня. Какой-то внутренний голос удерживал его от встречи с распутной девчонкой шляхетского рода. А она, может быть, приехала не как девушка, а как самое доверенное лицо мудрейшего дипломата — гетмана! Кем, как не девушкой, да еще и шляхтянкой, прикроешь тайну переписки!

По крутому взгорью, по обеим сторонам которого росли столетние вербы, поднимались они в Красное. При лунном свете поблескивали крупы казацких коней.

— Похоже на правду, Иван. Вижу, ты тоже становишься дипломатом, как и твой тесть, — промолвил Данило Нечай. — Но сейчас я не поеду. На кого оставлю полк? Вон слышишь, ветер разносит запах гари, неспроста прибыл в наши края из-под Каменца Калиновский. Объединяет свои полки с войсками Ланцкоронского!.. Свернем, хлопцы, да проедем через восточные ворота к замку.

— Лучше было бы заехать в корчму в местечке. Казакам и коням отдохнуть надо.

— Не ерепенься, Иван. Вон те виселицы возле церковных ворот все время стоят у меня перед глазами. Да еще и паненка одна…

— Повешена?

— Вспоминать тяжело… Приемная дочь подсудка, сирота. Только и того что католичка, а может, она из бедной польской семьи. Э-эх, Иван! Такая красавица, что и сам Сатанаил с ума сошел бы! В бездну, а не то что на курган убежишь от всего этого. Как пес на луну взвоешь! Глаза у нее, как море, синие, глубокие и бездонные. Порой я сравниваю с бездонным небом, в котором готов утонуть!..

Сотник пришпорил коня, догнал казаков и направил их к реке, где на возвышенности стоял замок. Затем он снова подъехал к брату, а в ушах до сих пор звучали необычные для Нечая слова.

— Э-эх, Иван!..

— Казнили, спрашиваю?

— Да нет, что мы — ляхи, казнить девушек! Но если паненка эти слезы заменит враждою к нашим людям… могу и сам укоротить ей жизнь!

— Где она? — поинтересовался сотник, уважая чувства брата. Не узнавал он Данила, храброго воина и безразличного к женщинам. Он впервые услыхал такое признание брата. Прежде, бывало, говорил: жена казаку — его сабля, вместе с ней проходит его молодость… А тут такими словами заговорил, что растревожил и его душу.

— А где эта паненка? — переспросил Иван. — Может, отвезти ее в Брацлав, пусть бы Степанида…

— Хватит, сотник! — махнул рукой Данило. — Не думаешь ли ты сделать меня предателем-бабником? Как люди скажут, так и поступлю с паненкой. Травит она мою душу, проклятая дивчина. Даже имени не сказала.

— Ты сам спрашивал?

— Григорий Кривенко и Матвей спрашивали. Вдова-шинкарка приютила ее по моему приказу. Да чего ты пристал ко мне с нею? Не поеду я в Брацлав на свидание с Геленой, вот и весь мой сказ! Нечай сам знает себе цену и за полк на границе отвечает перед народом да гетманом.

Круто повернул коня, словно увидел злейшего своего врага, ударил его плетью и нырнул в черную пасть густых столетних верб на взгорье. Потом вдруг вынырнул из темноты и как ветер понесся на гору. Только на серебряных украшениях сбруи да на подковах блестели холодные лучистые искры.

— Пропал полковник! Вот пакостная дивчина, все-таки влип Данило! Теперь пропал…

Оглянулись брацлавские казаки. Их сотник пришпорил изморенного коня и помчался догонять брата.

22

Снежное поле покрылось грязными заплатами, но сверху хлопьями валил снег. Приближался вечер, крепче подмерзал снег на дорогах. Взъерошенные грачи по-хозяйски расхаживали вдоль казачьего шляха, по которому ехала в санях Гелена. Она все чаще стала оглядываться, спрашивала кучеров и сопровождавших ее казаков, не следовало ли дать лошадям отдохнуть.

Вдруг их догнал казак с подставным конем. Это был Карпо Полторалиха.

— Подставного коня прислал тебе, Гелена, пан гетман! — воскликнул Карпо, подъезжая к ее саням.

Остановились прямо среди степи. Кучера подпрягали коня, Карпо интересовался здоровьем и настроением Гелены. А она украдкой, не скрывая своего нетерпения, все время оглядывалась назад.

— Ничего, Гелена, доедем. Теперь я и сам буду погонять коней. Завтра утром и масленицу встретим у Ивана Нечая. Я еще и к сотнику Шпаченко непременно наведаюсь, прицеплю ему, прохвосту, колодку. До сих пор еще холостякует, хитрец, а мы уже и детишками обзавелись…

Гелена не догадывалась о подлинных намерениях Карпа. Считала, что он едет с военным поручением гетмана, а ее встретил случайно. И была довольна, что он помог ей. В Брацлаве она сама решит, как ей поступить!

Когда подъехали к городу, Карпо поскакал вперед.

— Надо же предупредить родственников, — сказал.

И это хорошо. Вскоре он вместе с сотником Иваном Нечаем встретил ее при въезде в брацлавские ворота. Карпо теперь сидел на коне, свесив ноги на одну сторону, повернувшись лицом к ехавшей в санях девушке. Он балагурил с кучером и сотником, смешил их так, что даже Гелена и ехавшая с ней девушка-служанка хохотали до слез.

Она уже в Брацлаве! Какие силы могут теперь удержать ее, помешать вырваться и улететь?.. Выпорхнула-таки из опротивевшего гнезда и вырвалась на простор. Пусть теперь позади нее гремят громы, пусть молнии пронизывают черные тучи — она добьется своего счастья!

А пока что ни молний, ни грома. В Брацлаве еще лежал снег, и неотступное наблюдение за ней Карпа связывало ей руки. В эти три дня пребывания у Нечая Гелена света божьего не видела из-за него. Иногда выбегала со двора на улицу, смотрела на дорогу.

Но вот на третий день она встретила осунувшегося, измученного Игноция. У него не было ни гусарского оружия, ни коня. Правую руку он держал за поясом. Гелена оторопела от неожиданности, увидев его в таком состоянии.

— Игноций? Тебя пан Янчи-Грегор… — И умолкла, заметив, как он предостерегающе подмигнул ей.

— Да нет, прошу прощения у паненки, Игноций, очевидно, мчался за паном Скшетуским, — произнес Карпо, показываясь из-за изгороди.

Гелена ужаснулась: откуда он взялся?! И догадка обожгла ее как кипятком. Карпо подошел к гусару:

— Если пан гусар приехал к полковнику Данилу, так он сейчас у себя в полку. Весна близится, вот он и проверяет готовность своих воинов. Может быть, пану гусару показать дорогу или проводить…

— Обойдусь и без тебя… — зло ответил Игноций.

Только теперь Гелена поняла, с какой целью послал гетман следом за ней Карпа. И вся похолодела, — теперь она уже не чувствовала себя такой героиней. В доме Нечая она прислушивалась к разговорам военных, узнала от них о том, что где-то тут поблизости находятся войска польного гетмана Калиновского, что пушки увезены из Брацлава в Красное… Многое слышала она в доме дочери гетмана, где ее принимали как свою. Она узнала и о том, что к полковнику Нечаю сотни людей шли из окрестных сел. Проведала, что они громили имения возвратившихся шляхтичей, которые восстанавливали старые порядки. И, наконец, ей удалось втереться в доверие к служанкам сотника.

— Карпо, уважаемая паненка, расспрашивал наших девушек из челяди, не проезжал ли здесь какой-то пан поручик и не расспрашивал ли он о вас… — рассказала Гелене одна из служанок.