Белая Русь(Роман) - Клаз Илья Семенович
- Дата:18.07.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Белая Русь(Роман)
- Автор: Клаз Илья Семенович
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Илья Клаз
БЕЛАЯ РУСЬ
Роман
ДУШНОЕ ВРЕМЯ
«…А около Орши, и Менска, и Новогродка, и Слонима, и Берести Литовской на палях многие люди, а иные на колье четвертованные, а сказывали тех мест мещане, что все то кажнены мещане из животов и бедные люди невинные, и всех королевских мест мещане и пашенные люди от жолнерей в конечном разорены…»
Из записки дьяка Г. Кунакова царю Алексею МихайловичуГЛАВА ПЕРВАЯ
день рождения Святителя Миколы гудели колокола храма Бориса и Глеба. От Великого посада на Слободу, на Экимань, на Заполотье плыл величественный, волнующий душу перезвон, от которого в сладкой и тревожной истоме замирало сердце. Под ослепительным солнцем, в теплом прозрачном, как стекло, воздухе еле заметно мельтешились пять сверкающих глав Софийского собора и шлемовидный купол Спасо-Ефросиньевской церкви.
Яркое солнце до боли режет глаза. Алексашка Теребень жмурится. Набегают слезы, и он смахивает их со щеки грубой ладонью. Не отводя очей от белокаменной громады собора, Алексашка крестится три раза и, поеживаясь, кричит в оконце избы:
— Выходь, Фонька! Благодать-то какая!..
Заскрипела дверь, и Фонька Драный нос потянул утренний, напоенный весной и первой зеленью воздух, замотал кудлатой головой. Посмотрев на Алексашку осоловелыми глазами, усмехнулся, ощерив большие белые зубы.
— Благода-ать!.. — Почувствовав едва уловимый пряный запах, который тянулся от Верхнего замка, сладко зацокал: — Теперь купцы из теплых краев всякую всячину везут.
Алексашка Теребень хмыкнул и покосился в сторону Верхнего замка.
— Из теплых краев не очень. У черкасов дороги неспокойны.
А что правда, то правда: купцы в Полоцке наживают мошну. Были бы заботы — у любого крамника найдешь французскую багазею, свейские топоры, венгерские вина, соль и селедку. Вдоволь было в торговых рядах лоя, мыла, оцоту. Сказывают, ни в Москве, ни в Киеве нет такого обилия меха, шкур, пеньки, сермяжной тканины и рогож. В Полоцке грузили на струги и шкуты пеньку да жито и гнали водой через Ригу в неметчину. Приезжали в Полоцк торопецкие, смоленские, новгородские, виленские купцы, закупали возами воск, жито, сыры и стравные речи.
Фонька Драный нос навалился на плечи Алексашке, цепкой ладонью сжал локоть друга. Но мысли у Фоньки Драный нос были не о купцах. Думать о них — все равно что чужие деньги считать. А денег ни у него, ни у Алексашки не было. За злотый, зашитый в порты, хозяйства не наживешь.
— О-го! Черкасчина теперь не Белая Русь. Там круто приходится шановному паньству.
Не трудно было понять, что имел в виду Фонька Драный нос. Вся Украина в огне. Побросали черкасы свои мазанки, пошли за Богданом Хмельницким добывать волю для края. В страшных сечах сходятся казацкие полки с гусарами и драгунами Речи Посполитой. Рубятся так, что сабельный звон долетает до Полоцка. Днями пришли вести: под Желтыми Водами Хмель разбил войско коронного гетмана Речи Посполитой пана Потоцкого. Сказывают, что дороги и поля там усеяны трупами, бродят голодные кони, со степей слетается воронье на кровавый пир. Теперь нашла коса на камень.
— А что Белая Русь?! — сверкнул глазами Алексашка и двусмысленно добавил: — Обожди-ка, время покажет…
Алексашка Теребень осекся — на буланых жеребцах шли по улице рысью лентвойт Какорка и писарь поспольства. Придержали жеребцов возле избы медника Никифора.
— Пошли! — хмуро шепнул Алексашка Фоньке. — Сегодня носит их нелегкая…
Изба Алексашки стояла на отшибе. Подумалось Алексашке, что не станут сворачивать на раскисшую от грязи тропу. Когда скрылись за дверью, Алексашка для верности накинул крючок. В медные кружки Алексашка Теребень разлил остатки браги, подсунул ближе миску с кислой капустой и отломал два куска хлеба. Хлеб был черствый, горьковатый. Но Алексашка рад, что и такой в хате есть. Один кусок положил перед Фонькой. Выпить брагу не пришлось — через оконце, затянутое прорванным бычьим пузырем, разглядели буланых, и в избу долетел властный голос Какорки:
— Открывай, смерд поганый!..
Алексашка и Фонька Драный нос переглянулись. Но ничего не оставалось делать, и Алексашка отбросил крючок.
Пригнувшись, Какорка осторожно переступил порог, сморщился от тяжкого мужицкого духа, сплюнул. Присмотревшись, сурово покосился на стол.
— Бражничаете?!.
— Великое свято сегодня, пане лентвойт, — заметил Алексашка и подумал: что ему, ляху, до православных праздников? Не впервые в день праздника устраивает пан лентвойт посмешище над верой. Сердце подсказывало, что и сейчас с таким же умыслом носится пан по Заполотскому посаду, где цеховые и работные люди живут. — Не грех на свято кубок поднять, пане.
— Свято? — под свисающими усами дрогнули жесткие тонкие губы в презрительной усмешке. — Не слыхал.
— Звоны Бориса и Глеба бьют, пане лентвойт.
— Не слыхал! — и повернул голову к писарю: — Кто?
— Кузнечного цеха подмастерье Алексашка Теребень. Задолжал два талера… В костел не ходит…
Алексашку будто жаром обдало.
— Я, пане писарь, тебе в руки отдал!..
— Брешешь! — перебил писарь.
На прошлой неделе в сухую узкую ладонь писаря Алексашка положил два сверкающих талера с отбитком короля Владислава. И сейчас уставил писарь колючие бессовестные глаза — «Брешешь!».
— Зачем мне брехать? — насупился Алексашка. — Бог сведка. За два талера грех на душу брать не буду.
— Схизматик! — прошипел лентвойт Какорка и короткой ременной плетью опалил плечо.
Алексашке показалось, будто раскаленное железо приложили к телу. На мгновение замутилось в голове. Сжал зубы от боли. Под рубахой поползла вниз по спине теплая липкая змейка. Не сдержался — метнул на Какорку свирепые глаза.
— За что, пане лентвойт?!.
Тот перехватил недобрый взгляд, поджал губы и трижды огрел плетью, повторяя после каждого удара:
— В костел, в костел, в костел!..
От злобы перехватило дух у пана Какорки: валились хлопы наземь от первого удара, молили о пощаде. А этот стоит, словно из камня высечен, словно в кольчугу одет.
— Долу! — в бешенстве закричал лентвойт.
— Тебе, пане, ведомо, что я православный. В церковь хожу… И веру нашу не согнешь долу, пане… — сжав кулаки, Алексашка шагнул к лентвойту.
Такой наглости пан Какорка уже давно не видывал. Но и не удивился ей. Последний час все больше дерзит чернь и выходит из повиновения. А этот, вместо того чтоб на колени пасть — кулаки стиснул!
Пан Какорка побелел и, схватив рукоятку сабли, торопливо задергал ее из ножен. Но выдернуть саблю не успел. Алексашка Теребень цапнул на припечье молоток и со всего маху опустил его на голову лентвойта. Тот даже не охнул.
Писарь опрометью бросился из хаты, вскочил на жеребца, и тот с громким топотом понес его по улице.
— Все!.. — Алексашка вытер рукавом холодный пот и, прикусив губу, повторил: — Теперь мне все…
— Беги, Алексашка! — сообразил сразу Фонька Драный нос.
— Куда бежать, Фонька? От пана разве укроешься? Он под землей найдет.
— Беги, не то быть тебе на колу! В лес, Алексашка… Теперь в лесах люда много… Одно спасение — туда.
Алексашка окинул глазами хату. Почувствовал, как тугой комок подкатился к горлу, сжал дыхание. Сильной рукой обнял Фоньку, посмотрел ему в глаза.
— Не поминай лихом!
— Беги, — торопил Фонька Драный нос. — Жеребец лентвойта стоит…
Алексашка мгновенно выбежал во двор, с ходу влетел в седло, ударил ногами жеребцу в бока. Жеребец, почуяв незнакомого седока, захрапел, пригнул зад, сделал свечку и, екнув селезенкой, поскакал к Двине.
- Старость Пушкина - Зинаида Шаховская - Историческая проза
- Варяжская Русь. Наша славянская Атлантида - Лев Прозоров - Историческая проза
- Вице-президент Бэрр - Гор Видал - Историческая проза
- Русь изначальная - Валентин Иванов - Историческая проза
- Чепель. Славное сердце - Александр Быков - Историческая проза
- Русь и Орда - Михаил Каратеев - Историческая проза
- За Русью Русь - Ким Балков - Историческая проза
- Колумбы росские - Евгений Семенович Юнга - Историческая проза / Путешествия и география / Советская классическая проза
- Святая Русь. Книга 1 - Дмитрий Балашов - Историческая проза
- Русь Великая - Валентин Иванов - Историческая проза