Тайна Воланда - Ольга Бузиновская

Подобно Воланду, граф де Сен-Жермен говорил о личном знакомстве с Иисусом и демонстрировал поразительную осведомленность об исторических событиях нескольких тысячелетий. Вольтер назвал его «человеком, который никогда не умирает и знает все». Говорили, что граф дарил женщинам капли Эликсира, производил золото в промышленных масштабах и посыпал свои волосы золотой пудрой — точь в точь как булгаковский Бегемот.

Сен-Жермен посещал Петербург и Москву незадолго до того. как лейб-гвардия посадила на русский престол Екатерину Великую. («Интурист» Воланд замечает, что со времени его последнего приезда москвичи не изменились). Граф владел десятком языков и очень любил путешествовать под разными именами. А некоторые свидетели могли поклясться, что видели его в один и тот же день в местах, отстоящих друг от друга на многие сотни лье.

При таком образе жизни Сен-Жермен мог умереть где угодно — от Мадрида до Калькутты. Но 2 марта 1784 года он якобы скончался в доме своего друга принца Карла Гессенского, примерно в полусотне миль от Рюгена. И сделал это в отсутствие хозяина…

Мы уже отмечали намеки на Рюген в «Хищных вещах…» и «Обитаемом острове». А в первой повести Стругацких космонавты, увидевшие «обнаженную» Венеру (планета скрывалась под багровыми тучами), в шутку объявляют себя «рыцарями ордена розенкрейцеров». Замечено также, что в книгах братьев-фантастов встречается слишком много всяческих роз: просто Роза, Розанелли, Розалия, сериал «Роза салона», курорт Розалинда, Розовые пещеры, прогрессор Розенблюм, русский переводчик Розенталь Р.А., советский композитор Розенфельд Е., марка «Розовая Гвиана», симфония «Розы в томатном соусе»… Но где же притаился Сен-Жермен? Перечитайте «Далекую Радугу» (1963): действие происходит на планете, отданной физикам, экспериментирующим с многомерными пространствами, а главный герой — единственный персонаж Стругацких по имени Роберт. Его другом становится странный человек с древнеримским именем Камилл, — практически бессмертный и все знающий наперед. «Если бы вы увидели весь этот лабиринт сверху!» — говорит Камилл — «Вечный Жид» братьев Стругацких. Но он прекрасно понимает, что даже лучшие из людей не готовы увидеть то, для чего еще не придумано слов — конечную цель Мироздания.

(Радуга — «знамение завета»!)

«Он всегда один. Неизвестно, где он живет. Он внезапно появляется и внезапно исчезает. Его белый колпак видят то в Столице, то в открытом море…». Об этом таинственном герое говорят то же самое, что и о Сен-Жермене: «Есть люди, которые утверждают, что его неоднократно видели одновременно и там и там». Он объясняет Роберту: «Вы отлично знаете, Роби, …, что я приезжаю сюда каждый раз, когда перед фронтом вашего поста начинается извержение». Фулканелли? Столь же узнаваемы другие маски Сен-Жермена: придворный кавалер Румата Эсторский, превращающий опилки в золото, Янус Невструев — человек, единый в двух лицах (не потому ли молодые работники НИИЧАВО учатся делать собственные дубли и матрикаты?), а также Вечеровский — питерский математик с «нечеловеческим мозгом», рассказавший ученику-астроному о смысле всего, что происходит во Вселенной. Камилл №2. Известно, что Сен-Жермен несколько раз «проговаривался» о том, что он скоро уедет в Гималаи. Об этом предупреждает и обладатель нечеловеческого мозга: «заберусь куда-нибудь подальше, на Памир». «И потом, ведь я там буду не один… и не только там…», — очевидно, Вечеровский говорит о дублях.

В «Миллиарде…» очень часто поминается чай, — герои без конца заваривают его, пьют, хвалят и даже каламбурят («Кто пьет чай, тот отчается»). Не намекают ли Стругацкие на знаменитый «чай Сен-Жермена» — напиток, сохраняющий молодость? Словно для того, чтобы утвердить нас в этой догадке, Вечеровский читает стихи о Пушкине и кушает конфеты «Пиковая дама». 

10. «ЧЕШСКИЙ СЛЕД»

Картина Пуссена не подсказала нам местонахождение Ковчега. Но намеки на древний «генератор чудес» обнаружились в «Новой Атлантиде» Бэкона, в произведениях Булгакова, Ильфа и Петрова, Ефремова, Стругацких, а также в парновском «Ларце Марии Медичи». Именно «Ларец…» привел нас к «Пиковой даме». Дурная слава этой карты послужила Пушкину ширмой: за ней скрывается тайна Игры и очень созвучное латинское слово «pyxis» — «коробка». Неспроста в момент первого появления старой графини мы видим «коробку со шпильками»: немецкое «Spiel» — «игра». Сравните: эндшпиль — конец игры.

«Игра не кончилась», — этой фразой завершается «Ларец Марии Медичи». Парнов дважды возвращается к судьбам своих героев — в романах «Третий глаз Шивы» и «Мальтийский жезл» (первый вариант названия — «Александрийская гемма»). Особенно интересен «Жезл…» — хотя бы тем, что среди нагромождения лиц и событий внешнего сюжета промелькнуло имя Фулканелли. Таинственный алхимик упомянут в главе, действие которой происходит в Чехии, в городке Бургус Тепла. В конце романа герой вспоминает о поездке в Чехию и связывает эту страну с «азорским островком» Гвидо, ушедшим под воду вместе с Граалем: «Работая с древними картами, всякий раз рискуешь впасть в ошибку. Там, в Чехии, я, например, совершенно случайно узнал, что вверху, где у нас находится север, средневековые картографы чаще помещали юг, а то и вовсе запад. По-моему, мы тогда неверно определили координаты».

Предположим, что Парнов указывает страну, в которой хранится «ларец». Более точные приметы этого места можно увидеть в чешском городке Бургус Тепла: следователь Люсин приезжает сюда, чтобы посетить архив, расположенный в бывшем монастыре. Он узнает о монастырской лечебнице и знакомится с продукцией старинного пивоваренного завода.

Пиво и санаторий?

Самый знаменитый курорт Чехии — город Карловы Вары — прежде назывался Карлсбад. В переводе с немецкого — «Карловы бани». В «Двенадцати стульях» Бендер говорит о том, что он едет в Казань с карлсбадского турнира и рассказывает «ветхозаветные анекдоты» про великих игроков, почерпнутые из «Синего журнала». «Русским Карлсбадом» называли Пятигорск. Именно в этот город попадают Бендер и Воробьянинов: «Первую ночь на курорте концессионеры провели у нарзанного источника». А в «Золотом теленке» «сын лейтенанта Шмидта» не только останавливается в черноморской гостинице «Карлсбад», но и демонстрирует любопытную татуировку: Наполеон с пивной кружкой. «Пиво отпускается только членам профсоюза». И еще: советские газеты 20-х годов писали о том, что сын лейтенанта Шмидта, живущий в Чехословакии, опубликовал воспоминания о своем отце.

Странники, придуманные Стругацкими — галактические существа, направляющие развитие человечества. Следы Странников на планете Владислава обнаружил Бадер («Полдень, XXII век»). «Bader» в переводе с немецкого — «баня», а в Праге есть «Зал Владислава», названный по имени чешского короля Владислава II.

Планета Пандора упоминается в девяти произведениях Стругацких. (Ящик Пандоры!) «Пандора, если говорить честно, — это всего-навсего очень модный курорт», — сказал один из героев «Попытки к бегству» Перед этим он погрузил в звездолет неимоверное количество ящиков, и на одном из них написал: «Шкатулка на Пандору». В «Хромой судьбе» промелькнуло совершенно эпизодическое лицо по фамилии Аронов — одноклассник писателя Сорокина. «Арон» — ковчег. Есть и анаграмма — весьма редкое имя «Нора». Здесь же мы видим «Синюю папку» — рукопись писателя, плод неосознанного сотрудничества с высшими силами. («Я неторопливо развязал тесемки и откинул крышку папки»). А загадочный герой, диктующий Сорокину окончание этого романа, одет в синий лабораторный халат.

«Тетрадь заветная, драгоценная», — так говорится о рабочем дневнике Сорокина. В «тетради заветной» обнаружился «заветный цанговый карандаш из Чехословакии», — им был записан сюжет про пятерку бессмертных хранителей волшебной пещеры, расположенной неподалеку от маленького курортного городка.

(Этот сюжет Стругацкие использовали в киносценарии «Пять ложек Эликсира». Феликс Сорокин стал Феликсом Снегиревым. Во время встречи с читателями он говорит о двух поездках в Чехословакию).

Литератор Сорокин заканчивает роман про писателя, которого испытывают таинственные и сверхмогущественные существа. Его фамилия — Банев. Действие происходит в восточноевропейской стране, — в санатории, расположенном поблизости от курортного города. Упоминается пиво и «местная минеральная вода» — очень целебная. Страна не названа, но лучший друг Банева получил имя, вызывающее неизбежные ассоциации с чешской столицей — Голем. Если верить легенде, глиняного слугу по имени Голем сделал пражский маг и алхимик Лев Бен Бецалель. Он упомянут еще в «Понедельнике…»: Бецалель создает волшебный диван-транслятор, давший название всей первой части повести — «Суета вокруг дивана». Отметим и такую деталь: окна первого этажа НИИЧАВО закрашены мелом — как в бане. А в «Сказке о Тройке» говорится о двух банях, построенных при основании НИИЧАВО.