Тайна Воланда - Ольга Бузиновская

Прошлое, настоящее и будущее связаны таинственной субстанцией, зашифрованной в самом названии повести («дам» — «кровь»). Вероятно, имеется в виду наследственность: Германн наследует секрет Сен-Жермена, его называют побочным сыном графини, он постоянно думает о приумножении отцовского наследства. Именно в этом месте Пушкин спрятал подсказку, свидетельствующую о том, что герой знал секрет еще до встречи с графиней: «Расчет, умеренность, трудолюбие: вот мои три верные карты — вот что утроит, усемерит мой капитал». Общеизвестный символ капитала — туз: тройка, семерка, туз!

Сравните: О.Бендер — человек с Наполеоном на груди — терпит поражение, но его «двойник» в тайном сюжете получает орден Золотого Руна — знак успешной инициации. То же самое мы видим в «Пиковой даме»: герой, про которого сказано, что он удивительно похож на Наполеона (царский род?), во внешнем сюжете проигрывает отцовское наследство. А что происходит в тайном? «Вместо туза у него стояла пиковая дама»: истинный богач (денежный туз) — человек, унаследовавший какую-то необыкновенную кровь. Речь идет именно об этом: не случайно Германн говорит, что «…не только я , но дети мои, внуки и правнуки благословят вашу память и будут ее чтить, как святыню». На чей же род намекает Пушкин? Свяжите ночной визит Германна к графине, мучимой бессонницей, и слова архиерея о том, что покойная бодрствовала в ожидании Иисуса — «жениха полунощного». 

9. ТАЙНА «ПИКОВОЙ ДАМЫ»

В завещании Бартини сказано, что все его бумаги следует запаять в цинковый ящик и не открывать до 2197 года. Двести лет со дня рождения. Но мы помним, что на самом деле барон родился в 1896 году, — он говорил об этом Казневскому. Все объясняется, если предположить, что двести лет следует не прибавлять, а вычитать: хранитель Ковчега (цинковый ящик!) движется из будущего в прошлое и сообщает время своего следующего рождения — май 1696 года. А вот что говорит о графе де Сен-Жермене один из героев парновского «Ларца…»: «…Мне удалось установить, что он сын венгерского князя Ференца Ракоци…». И далее: «Родился он 28 мая 1696 года».

Четыре года спустя было объявлено о кончине малолетнего сына князя Ференца. Известие оказалось ложным: «Его укрыли в надежном месте, отдали под надзор верных, испытанных друзей». Мальчик вырос и узнал о своем происхождении. Среди имен, под которыми таинственный граф появлялся в европейских столицах, было и такое — Цароки. Это анаграмма другого имени — Ракоци.

Пушкинский Германн становится наследником тайны Сен-Жермена. Он должен подняться в комнату воспитанницы и получить ключ к «потаенной двери», ведущей в прошлое. Но вместе с пророчеством о трех картах «новому швейцару» дан наказ жениться на воспитаннице графини. А в конце последней главы сказано, что Лиза вышла замуж за сына управляющего (наследник «управдома»!) и тоже взяла на воспитание бедную родственницу. Все повторится?

Дата из эпиграфа четвертой главы: 7 Mai 18**. «Пиковая дама» написана в 1833 году. Прибавим шестьдесят лет: 1893 год (Именно в этот год попадает герой Л.Лагина!) Стало быть, Игрок, известный под именем графа де Сен-Жермена, должен родиться вновь в 90-х годах XIX века. Вслушайтесь: Жермен — Германн. Эти фамилии не только созвучны — они произошли от латинского слова «germanus» — «родной» или «единокровный».

Германн — иностранец и военный инженер. В спальне графини он замечает «дамские игрушки, изобретенные в конце минувшего столетия вместе с Монгольфьеровым шаром и Месмеровым магнетизмом». Нетрудно догадаться, что в следующем воплощении Игрок станет инженером-воздухоплавателем (авиаконструктором). С помощью учеников-литераторов он будет притягивать к себе «утонувших» Игроков. Как еще можно объяснить странные слова графини о том, что в новых русских романах не должно быть утопленников?

«Вероятно, некоторые узнают о нем во время следующего террора, который поразит всю Европу в целом», — так писала Е.Блаватская о будущем приходе Сен-Жермена («Теософский словарь», Лондон, 1892). Но для самого Игрока ситуация выглядит иначе: граф Сен-Жермен, появившийся в XVIII столетии — следующая инкарнация «непонятого гения советской авиации». Где граф мог оставить такой намек? Только в биографии!.. Бартини утверждал, что родился в венгерском городе, рос в семье имперского сановника итальянского происхождения и его жены, происходящей из германского рода. В «Цепи» он именует себя «маленьким принцем Ро». Сен-Жермен тоже выдает себя за сына венгерского принца и германской принцессы, взятого на воспитание семейством Медичи. («Ларец Марии Медичи»!) Многие считали его итальянцем, но позже выяснилось, что свой титул он купил у Папы Римского — вместе с итальянским поместьем Сан Жермано. Известно также, что граф никогда не ошибался в прогнозах, и для получения сведений о будущих событиях погружался в длительный — до двух суток — транс. Таким образом он предсказал судьбу Людовика XV и Людовика XVI, а также несчастной Марии-Антуанетты.

На то, что Бартини предстоит стать графом Сен-Жерменом, тайно указывают книги «Атона». «Мать покойного была графиней», — говорит О.Бендер, сочиняя себе эпитафию. (Сравните с последним абзацем «Золотого теленка»: «Графа Монте-Кристо из меня не вышло». А вот как Остап описывает собственные похороны: «Тело облачено в незапятнанные белые одежды, на груди золотая арфа с инкрустацией из перламутра и ноты романса…». Этот намек поймет лишь тот, кто знает о знаменитом автографе Сен-Жермена — нотном листке с мелодией для арфы. Его приобрел на аукционе в Петербурге русский коллекционер Пыляев. Граф писал музыку, был известен как превосходный музыкант и даже дирижировал оркестром, — об этом свидетельствуют многие мемуаристы. «Я дирижер симфонического оркестра!» — говорит Остап.

Сюжет «Двенадцати стульев» — аллюзия на «Пиковую даму»: старуха сообщает тайну и умирает, а Воробьянинов — новый Германн — сходит с ума, пытаясь завладеть сокровищем. Даже девушку, за которой неудачно приударил Воробьянинов, звали Лизой, — как и воспитанницу графини! Пушкинский граф Сен-Жермен «выдавал себя за Вечного Жида», — не потому ли «сын графини» Бендер рассказывает притчу о Вечном Жиде из Рио-де-Жанейро? Если этого недостаточно, обратите внимание на самую запоминающуюся черту воробьяниновской тещи: она была усатая.

Сделаем небольшое отступление в 1834 год. После публикации «Пиковой дамы» Пушкин записал в своем дневнике: «При дворе нашли сходство между старой графиней и княгиней Наталией Петровной и, кажется, не сердятся». В молодости княгиня Голицына действительно жила в Париже, но даже тогда не была красавицей — «русской Венерой». Вымышлено и все остальное: только после выхода «Пиковой дамы» стали говорить, что Наталья Петровна познакомилась с графом и даже воспользовалась секретом трех карт.

«А при чем здесь воробьяниновская теща?» — спросит читатель. Дело в том, что престарелую Голицину за глаза называли «княгиней Усатой», — с возрастом на ее лице прорезалась довольно густая растительность.

В набоковской «Защите Лужина» с подозрительной настойчивостью возникает томик Пушкина, а отец невесты спрашивает у игрока — «нет ли в шахматной игре такого хода, благодаря которому всегда выигрываешь?» Совпадение? Но через пару страниц появляется «престарелая княгиня Уманова, которую называли пиковой дамой (по известной опере)». С Лужиным она пытается завязать разговор о «новой поэзии», — точно пушкинская старуха, говорившая о «новых русских романах».

Музыка из знаменитой оперы звучит в «Роковых яйцах» — перед появлением первого змея: «Хрупкая Лиза из „Пиковой дамы“ смешала в дуэте свой голос с голосом страстной Полины и унеслась в лунную высь…». В «Мастере…» подозрительно часто упоминается Пушкин, а сам сюжет разворачивается вокруг странного наследства, полученного Иваном Бездомным — романа, к которому надо «продолжение написать». Сравните: сумасшедший Германн — «наследник» Сен-Жермена — попадает в палату №17, а «наследник» Воланда — в №117!

Вернемся к пушкинскому «продавцу эликсиров»: на нем был потрепанный черный фрак, и «под истертым черным галстуком на желтоватой манишке блестел фальшивый алмаз». А вот как описывают Сен-Жермена (Мэнли П. Холл): «…Человек среднего роста, пропорционально сложенный, приятной наружности, с правильными чертами лица. Он был смугл, с темными волосами, которые часто были припудрены. Одевался просто, обычно в черное, но его одежда была всегда лучшего качества и превосходно сидела на нем. У него была мания обладания камнями, которые имелись у него не только на кольцах, но и на часах, цепочке, табакерке». Сравните с алмазами булгаковского мага — на часах и портсигаре!

Подобно Воланду, граф де Сен-Жермен говорил о личном знакомстве с Иисусом и демонстрировал поразительную осведомленность об исторических событиях нескольких тысячелетий. Вольтер назвал его «человеком, который никогда не умирает и знает все». Говорили, что граф дарил женщинам капли Эликсира, производил золото в промышленных масштабах и посыпал свои волосы золотой пудрой — точь в точь как булгаковский Бегемот.