Богачи - Юна-Мари Паркер

Морган почувствовала, как на нее стали накатывать холодные волны ужаса, вселяя трепет в каждую клетку ее тела. Она достала из бара бутылку и налила себе большой бокал виски. Напиток оказался очень крепким и отвратительным на вкус, но ей требовалось предпринять что-то кардинальное, дабы привести себя в чувство до возвращения Гарри с рыбалки.

Она жадно глотала воздух и пыталась сморгнуть выступившие на глаза слезы. Ничего не помогало. В голове по-прежнему царила неразбериха, а поджилки тряслись как заячий хвост.

Как ей поступить с миссис Монро? Страх сковал ее мозг, вызвал слабость в ногах и головокружение. Она ни на что не могла решиться.

Через час Гарри как ураган ворвался в спальню, раскрасневшийся и счастливый.

— Морган, а вот и я! — воскликнул он так неожиданно громко, что она резко вскочила с постели, на которой растянулась прямо поверх покрывала. — Пойду приму душ, переоденусь и загляну к Дэвиду, пока он не лег спать. Ты не хочешь составить мне компанию?

Морган отрицательно покачала головой, избегая встречаться с ним взглядом.

— Нет, у меня болит голова. Скорее всего я не пойду обедать и лягу пораньше спать. Я очень устала.

— Почему? — удивленно спросил Гарри. — Ты же сегодня ничего не делала!

— Я устала потому, что принимать множество людей в большом доме не просто и требует бесконечных забот. От этого напряжения у меня частенько голова идет кругом.

— Но ведь ты сама назвала гостей в дом. Ну ладно, я пошел к сыну. Он хорошо себя вел сегодня?

— Да, вполне.

— Прекрасно. — Гарри поцеловал ее в щеку и ушел.

Морган не смогла ему открыться. Чуть живая от страха она зарылась лицом в подушку и расплакалась. Она чувствовала приближение конца и не знала, как его предотвратить.

Солнечные лучи робко пробивались сквозь узкие стрельчатые окна замка. Всю ночь шел проливной дождь и дул ураганный ветер. Гарри собирался на охоту, и у его ног прыгали собаки Ангус и Маки, поскуливая от нетерпения и радостно виляя хвостами.

— Тихо, тихо, Маки! Хороший мальчик, красавец! Сейчас идем, подождите минуту, — он наклонился и почесал пса за ухом.

В этот момент раздался телефонный звонок. Гарри взял трубку аппарата в холле, прежде чем в дверях кухни показался Мак-Гилливери. Гарри дружелюбно кивнул ему, давая понять, что ответит сам, и приложил трубку к уху.

— Алло… да. А, мама, привет! Как дела?

— Ты видел сегодняшний номер «Скетч»? — перешла прямо к цели своего звонка Лавиния Ломонд, сухо ответив на приветствие сына.

— Нет, нам его не приносят. А в чем дело?

— Будет лучше, если ты все же его раздобудешь, Гарри.

— Почему? — встревожился он, поскольку никогда прежде не слышал, чтобы голос матери так немилосердно дрожал.

Вдовствующая графиня тем временем зачитывала ему начало статьи Джефа Маккея.

— Что это значит?! — воскликнул Гарри.

Видимо, мать не оставила своих попыток дискредитировать Морган в его глазах. Но данный случай переходит все допустимые границы! Он просто обязан оградить свою жену от оскорбительной лжи!

— Мама, это вовсе не смешно, — с холодным достоинством продолжил Гарри. — Сначала ты утверждала, что у Морган есть любовник, а теперь хочешь сказать…

— Попроси газету у миссис Монро, если не веришь мне, и убедись сам, что я говорю правду! — перебила его Лавиния. — Она выписывает «Скетч». Уверяю тебя, Гарри, это вовсе не мой вымысел. Там есть ваши с Морган фотографии…

— Да я в суд на них подам! Как они посмели опубликовать такую чудовищную ложь! Если они думают, что им все с рук сойдет, то очень ошибаются! Это неслыханно!

— Гарри! — решительно прервала Лавиния поток его истерических восклицаний. В ее тоне вдруг проявилась такая твердость, что Гарри немедленно успокоился. — Выслушай меня внимательно. Возможно, у тебя поубавится желания судиться с газетой.

— Как это понимать? — насторожился он.

— Как бы то ни было, человек, который написал эту отвратительную статью, напал на ложный след. Вероятно, у него были поводы подозревать Морган, как, впрочем, и у меня. Я всегда знала, что эта женщина ни перед чем не остановится, чтобы заполучить, а потом удержать тебя. Но газетчики все же ошиблись.

— Конечно, это ошибка! И они за нее ответят! Какая гнусная фальсификация! Подумай сама, как Тиффани может быть матерью Дэвида? Как только им в голову пришла такая дичь!

— Гарри, то, что я скажу сейчас, будет для тебя неприятной неожиданностью, — ответила Лавиния, и он почувствовал, как от страха у него на лбу выступила холодная испарина.

Гарри закрыл глаза и взмолился о том, чтобы мать удержалась по крайней мере от того, чтобы назвать ему имя любовника Морган.

— Я тебя слушаю, — с обреченностью в голосе ответил он.

— То, что они говорят о Тиффани, может быть, и правда. Но это только половина дела. Всей правды они знать просто не могут. Только я ее знаю. А теперь слушай, Гарри…

Лавиния повесила трубку, но Гарри еще долго, как завороженный, слушал короткие гудки, заунывно стонущие ему в ухо. Он ощущал себя опустошенным и как будто постаревшим. На этот раз мать сказала ему правду, открыто взглянуть в лицо которой оказалось тяжелейшим испытанием для его хрупкой натуры.

Как только до его сознания в полной мере дошел смысл материнского признания, из его груди вырвался глухой болезненный стон. Гарри бросился через холл на улицу, слетел с лестницы и помчался к площадке, где была припаркована его машина.

Морган выглянула из окна спальни как раз в тот момент, когда он вскочил в машину. Через секунду взревел мотор, из-под колес веером разлетелся гравий, и Гарри стремительно уехал.

Значит, он все узнал! Морган прижалась лбом к холодному оконному стеклу, ощущая, как кровь стынет в жилах от ужаса. Ее охватила вдруг полнейшая апатия, лишившая сил двигаться и думать. Она не помнила, как долго простояла без движения, устремив взор на синеющую озерную гладь. Она постаралась собраться с силами, но их едва хватило на то, чтобы дойти до кровати и ничком рухнуть на нее.

— Вот что делают деньги с людьми неблагородного происхождения! Что еще можно было от нее ждать? Она хотела купить титул и купила. Ее отец-миллионер привык потакать капризам дочери, поэтому и дал ей денег на то, чтобы приобщиться к английской аристократии! — возмущалась Лавиния Ломонд.

— Значит, теперь их ребенка признают незаконнорожденным? — хитро прищурившись, поинтересовался Эндрю. — И он не сможет унаследовать графский титул? Представляю, как огорчится Морган!

— У нее и без того найдется теперь масса поводов для огорчения! Можешь на меня положиться, я позабочусь о том, чтобы маленький ублюдок не получил ни фунта из состояния Ломондов! Более того, я отправлю его в Штаты, чтобы он рос со своей настоящей матерью!