Чердак на Куин-стрит - Карен Уайт

направились к входной двери, но Рич задержался. – Э-э-э… еще кое-что, если вы не возражаете. Я знаю, что у вас здесь есть малыши, но я не думаю, что им стоит играть с таким антиквариатом.

– Что вы имеете в виду? – Я стиснула зубы, готовясь к худшему.

– В футляре лежит куколка и кучка пуговиц. Честно говоря, малыши могут взять их в рот и задохнуться.

– А эта куколка слегка жутковата, – сказал Брайан и даже вздрогнул. – Я не уверен, что детям следует играть с ней.

Джек сжал мою руку, чтобы я не ляпнула ничего такого, о чем потом могла бы пожалеть.

– Да, вы оба правы. Мы позаботимся об этом. Еще раз спасибо, что пришли.

Джек проводил их до двери. Я перегнулась через окно и увидела лицо Замороженной Шарлотты. Кукла смотрела вверх, прямо на меня. Я взглянула на кофейный столик, где стоял ее гробик со зловеще открытой крышкой.

Джек вернулся и встал рядом со мной.

– Я наклею на дверь предупредительную ленту, чтобы никто не вошел. А чтобы соответствовать теме, приклею на нее воздушные шары. Кстати, можешь одолжить мне пару-тройку твоих бюстгальтеров и трусов? В принципе я мог бы повесить несколько твоих ночных рубашек, но они все фланелевые. Не та атмосфера, понимаешь?

– Очень смешно, – сказала я, сдерживая улыбку.

Лицо Джека стало серьезным.

– Я не забыл, Мелли.

Я посмотрела на него:

– О мерцающих лампочках?

– Нет. Не о них. Ты сказала, что сможешь поговорить о нас, как только закончишь планировать вечеринку, а вечеринка сегодня вечером. Во сколько ты хочешь, чтобы я был здесь завтра утром? Или же я могу переночевать в гостевой комнате, чтобы быть готовым, когда ты тоже будешь готова.

Я покраснела, вспомнив, что произошло прошлой ночью, которую он провел в гостевой комнате. У меня возник соблазн попросить еще несколько дней, как будто все наши проблемы разрешились бы сами собой, дай мы им еще немного времени. И все же, независимо от того, насколько незавершенным был новый рабочий лист Мелани, я за последние несколько месяцев кое-чему научилась. Проблемы редко разрешались сами собой, и сколько бы дел я ни откладывала на завтра, завтра всегда наступало, неся свой собственный груз.

Я встретила его взгляд. Я скучаю по тебе, когда закрываю глаза. Хотя я все еще была обижена и растеряна, я не могла забыть, что он это сказал. И что моя любовь к нему не уменьшилась несмотря ни на что.

– Приходи, как только ты захочешь прийти сюда. Я встаю рано.

– Я помню, Мелли. Это было не так давно.

Я кивнула, сняла бедную Шарлотту с часов и, вернув ее в гроб, закрыла крышку.

– Предполагаю, что Эванджелина положила туда куклу потому, что никто из моих знакомых добровольно не прикоснется к ней. Хотелось бы только знать почему.

Мы услышали, как открылась задняя дверь, и раздался голос Ребекки.

– Есть что-нибудь на обед? Я умираю от голода.

Призрак тявкнул, вслед за его лаем раздался визг Ребекки, а у меня возникло искушение выскользнуть через парадную дверь и притвориться, будто я ее не слышала.

– Еще несколько часов, Мелли, – сказал Джек, толкая меня в сторону кухни. – Ты сможешь это сделать.

С этими словами он зашагал в противоположном направлении.

– Эй, ты куда? – удивилась я. – Ты не собираешься вмешиваться?

– Хотел бы, но не могу. Должен повесить мерцающие лампочки. А также подоить корову, накормить свиней, скосить траву на заднем дворе…

Он зашагал дальше. Входная дверь захлопнулась за ним, и я так и не услышала окончания его слов.

Глава 32

Несмотря на сбои в последнюю минуту, – сломанный льдогенератор, пластиковый тираннозавр, с опозданием обнаруженный после смыва в туалете первого этажа, и краткое появление двух «коллег» Марка, скорее похожих на двух громил, которые привезли Марка в черном «Навигаторе» с затемненными окнами, а затем отнесли его вместе с инвалидным креслом в сад за домом, – к половине шестого праздник подарков был в самом разгаре. Гости, похоже, прекрасно проводили время, сад наполнял нескончаемый гул голосов, который смешивался с доносившейся из скрытых динамиков музыкой. Из моего отца получился заправский диск-жокей – он ловко чередовал аббовские песни с другой музыкой семидесятых-восьмидесятых годов и детскими песенками, добавленными в плейлист по просьбе Ребекки.

Непрерывный показ мод нижнего белья позади столика диджея с детской музыкой создавал, по общему признанию, художественную и одновременно причудливую атмосферу, которая, вероятно, была одной из главных причин быстрого истощения наших запасов шампанского. То ли это, то ли стремление гостей слегка затуманить вид самой главной почетной гостьи, в сверкающей тиаре на белокурой голове и объемном красном шелковом пеньюаре с белым меховым палантином на голых плечах. Это смотрелось бы не так ужасно, не будь на Пуччи практически такой же наряд. Ребекка сунула бедную собаку на колени Марку – тот сидел в инвалидном кресле рядом с ее троном, будучи не в состоянии отодвинуться, что, кстати, могло быть причиной его злобных взглядов, бросаемых на Джека и меня.

Я стояла рядом, беседуя с родителями Линдси и Олстон, когда Джек подошел к Марку.

– Хорошо проводишь время, Мэтт? Тебе что-нибудь принести? Не знаю, принес ли официант какой-нибудь пирог из потрохов, но, если ты хочешь, я могу его попросить.

– Ступай к черту, Джек. Ты вновь проиграл, просто еще не знаешь об этом. Как обычно, ты невнимателен. И я имею в виду не только этот дурацкий контракт. К черту его. У меня есть вещи побольше и получше, над которыми я сейчас работаю.

Воцарилось долгое молчание. Я вытянула шею, чтобы услышать, что скажет Джек.

– Известно ли тебе, что кража произведений искусства из музея является федеральным преступлением? Думаю, трудно сбежать, когда сидишь в инвалидном кресле.

– Что?

Возмущенный крик Марка привлек к себе всеобщее внимание. Впрочем, Джек пропустил его мимо ушей и присоединился к нашему кругу общения, где мы продолжили болтать о наших девочках, экзаменах и лакроссе. Я уже начала расслабляться и получать удовольствие от вечеринки, когда поймала себя на том, что активно слушаю доносящийся из динамиков звук.

Сесили, мать Олстон, рассмеялась:

– О боже мой. Что это?

– «О, Супермен», – сказала Вероника с натянутой улыбкой.

– Да. Это та самая песня. – Майкл сунул руки в карманы брюк.

– Никогда не слышала о таком. Это считается музыкой? – спросила Сесили.

– Скорее это искусство перформанса, – ответила я. – Не помню, чтобы я помещала это в плейлист. Вы не против, если я отлучусь на минутку? Мне нужно