Чердак на Куин-стрит - Карен Уайт

лишь надеяться, что Ребекку в какой-то момент ее детства уронили на голову. Только этим я могу объяснить ее чувство стиля и вкуса. В противном случае я буду беспокоиться за Джей-Джея и Сару.

– То же самое, – сказала Нола, продевая веревку в кольцо металлического крюка, который я уже вкрутила во временную деревянную беседку, под которой Ребекка, словно царица в окружении свиты, будет открывать свои подарки.

– Итак, что ты хотела у меня спросить?

– Почему ты решила… – Она умолкла. – Знаешь, ты слишком серьезная мать. Ничего страшного, если ты немного расслабишься. По крайней мере, пока Джей-Джей и Сара не станут подростками.

– Спасибо. Я подумаю. Так в чем дело?

– Раз уж ты спросила, я хотела узнать, можно мне перед субботней ночевкой пойти с Линдси и Олстон в кино? Это новый фильм с Эммой Стоун, рейтинг 13+, так что я могу пойти. Обещаем сразу после фильма вернуться домой. Родители Линдси и Олстон уже сказали «да».

– Ты спросила у отца? – поинтересовалась я, завязывая конец веревки на нижней ветви дуба. Я представила себе, как тот покорно вздыхает из-за жестокого с ним обращения, и была нелепо рада, что не существует такой вещи, как агентство по защите прав деревьев.

– Нет. Я имею в виду, это твоя работа, верно? Я знаю, что он не спит здесь по ночам, но ты все еще говоришь. И я подумала, что ты можешь спросить у него. После того как ты сама скажешь «да», конечно.

– Не знаю, Нола. Мне все еще не дает покоя сон Ребекки и телефонный звонок моей бабушки.

– А по-моему, все в порядке. Я имею в виду, напольные часы теперь не могут упасть на меня, так ведь? А высокий мужчина, очевидно, Марк Лонго, так что я в безопасности.

Я встала и подбоченилась, соглашаясь с тем, что она сказала, но все-таки не будучи до конца уверенной.

– Я буду с Олстон и Линдси. А мистер Фаррелл сказал, что с радостью отвезет нас туда и заберет по окончании фильма, после чего вернется на вечеринку.

– Это очень любезно с его стороны, но все же…

– Пожалуйста? – умоляюще произнесла она. – Я так усердно готовилась к экзаменационному тесту. Ведь здорово, если будет что-то, чего можно с нетерпением ждать. И я обещаю быть особенно осторожной и держать голову на вертлюге.

Я узнала ее последнее предложение – это была финальная фраза в подкасте Бо.

Я вздохнула:

– Наверное. Я на всякий случай поговорю с твоим отцом. И одна просьба: сообщи мне эсэмэской, когда выйдешь из театра и когда приедешь к дому Линдси.

Она подбежала ко мне и неожиданно меня обняла:

– Спасибо, Мелани. – Она отступила. – Мне нужно новое платье. Как ты думаешь, у тебя найдется время пройтись со мной по магазинам?

– Зачем тебе новое платье, чтобы пойти в кино?

Она пожала плечами:

– Нет причин. Но Линдси и Олстон идут по магазинам со своими мамами, и я подумала, что было бы неплохо, если бы и мы с тобой тоже сходили. Я даже сама заплачу за свое платье. – Она улыбнулась мне типичной улыбкой Джека, вероятно, зная, что я не смогу устоять.

– Я не против. Для вечеринки практически все готово. Значит, завтра после тренировки по лакроссу? Я тебя подберу. Если только ты не предпочтешь пойти с Ребеккой.

Она изобразила, что ее вот-вот вырвет:

– Только не это. Я лучше пойду по магазинам с дедушкой и куплю себе комбинезон и соломенную шляпу.

– И все равно будешь выглядеть мило, – сказала я и, поддавшись порыву, взъерошила ей волосы.

Нола изобразила раздражение и отступила назад.

– Мне нужно сделать домашнее задание и подготовиться к тесту. Не думаю, что у меня будет время накрыть на стол.

– Верно. Эй, один быстрый вопрос, прежде чем ты уйдешь. Куда бы ты спрятала что-то ценное, будь у тебя такая необходимость?

Она на мгновение задумалась:

– Наверно, в самом очевидном месте. Люди обычно смотрят туда в последнюю очередь.

Она быстро взмахнула рукой и, покачивая серой форменной юбкой, зашагала обратно к дому.

Я вернулась к расстановке горшков с детскими бутылочками, пытаясь игнорировать тревожное чувство, которое не покидало меня с тех пор, как вернулся Джек. Я смогла разложить проблему нашего брака на составные части и поместить ее в коробку, чтобы открыть позже. Мое беспокойство скорее было похоже на страх, как будто я держала руку на дверной ручке темного чулана и не решалась заглянуть внутрь. Слишком занятая жизнью, работой и приготовлениями к вечеринке, я вернулась к прежней Мелани… по крайней мере временно. Ибо это означало, что я могу заставить себя поверить в то, что, если игнорировать его достаточно долго, он исчезнет сам по себе.

Глава 31

В день вечеринки подарков Ребекка и Пуччи прибыли рано – и, к счастью, одни. Нога Марка была полностью обездвижена, и он временно был прикован к инвалидному креслу, а беременность Ребекки не позволяла ей помочь ему спуститься по лестнице или сесть в машину. Я сомневалась, что Марк вообще появится, но Ребекка заверила меня, что Марк непременно будет. Любой нормальный человек – категория, не включающая Марка, – не имел бы наглости появиться в доме, где он сломал ценные старинные часы в поисках не принадлежащего ему сокровища, но Марк упрямо продолжал настаивать, что часы просто рухнули на него, когда он остановился, чтобы полюбоваться ими. Я не сомневалась, что, если Марк найдет способ, он будет здесь, чтобы вынюхивать информацию, сидя в инвалидном кресле.

– Может, тебе стоит пойти домой и побыть с ним на тот случай, если ему что-то понадобится, – предложила я. – Вечеринка начнется только через шесть часов, а у меня уже все готово…

– Даже не сомневаюсь, – сказала она, толкая подкрашенную румянами Пуччи в собачьей коляске, чьи три колеса то и дело застревали в траве на заднем дворе. Если колеса застрянут намертво, я не стану помогать ей вытаскивать их. Ребекка остановилась перед пушкой, стреляющей блестками. – Где остальные пять, о которых я просила?

Я терпеливо улыбнулась:

– Продавец в бюро проката заверил меня, что одной более чем достаточно. К тому же я не уверена, насколько блестки экологически безопасны, а у нас на заднем дворе обитает множество птиц и белок, которым, вероятно, не следует их есть, не говоря уже о двух малышах.

– Может, тебе следует научить их не есть с земли.

– Животных или детей? – спросила я с сарказмом в голосе, который неизменно проносился