Призыв мёртвых - Джеймс Барклай

— Ты ничего не сделала, — чуть ли не прошипел Джеред. — Да, ты отвесила ей пощечину, но, как ты понимаешь, желающих сделать то же самое среди нас набралось бы великое множество. Очередь выстроилась бы. Она поскользнулась, неудачно упала и умерла. Ты ее не убивала.

— Причиной ее смерти были мои действия.

— Нет, — возразил Оссакер. — Ее собственные.

— И в этом ты видишь закон всеобщего равновесия, да, Оссакер? — спросила Эрин.

— Если ты совершаешь что-то, подвергая себя опасности, нужно принять заранее все возможные последствия, — заявил Оссакер. — Я, например, научился жить с тем, что я сделал.

— Да, но только канцлер такой возможности уже не имеет. Это мне предстоит учиться жить с тем, что я сделала.

— Да, — подтвердил Оссакер, и Джеред интуитивно почувствовал, что лучше ему не мешать. — Да, тебе придется, и ты научишься, мой Адвокат. И открытое, с трона или в базилике, признание в том, что люди сочтут твоей виной, ничуть этому не поможет. Как не поможет никому из нас и Конкорду в целом.

Оссакер умолк, и на губах его мелькнула улыбка.

— Вспомнил что-то забавное? — сухо спросила Эрин.

— Нет, мой Адвокат. Просто меня посетила одна мысль. Предлагаю тебе сделку. Если ты пообещаешь не открывать всю правду об этом событии, хотя бы до поры, я в ответ дам слово никогда больше не возражать против отправки Восходящих на поле боя.

Все взоры снова обратились к Эрин. Выражение ее лица не смог распознать даже Джеред. Адвокат пристально посмотрела на Оссакера и сказала:

— Наглый ублюдок, вот ты кто, Оссакер Вестфаллен.

— Нам, незрячим, приходится развивать иные таланты.

— Наглый ублюдок, — повторила она — Но иногда в твоей болтовне звучит-таки нечто здравое и разумное. Я согласна на эту сделку.

Джеред поймал взгляд Оссакера, физиономия Восходящего расплылась в ухмылке.

— Ну а теперь можем мы наконец приступить к делу и заняться спасением Конкорда?

— Думаю, да. — Эрин встала. — Даю вам свое дозволение делать то, что должно быть сделано как здесь, так и в любом другом месте, где вы сочтете нужным действовать. Я устала. Мне нужно прилечь, пусть даже на меня набросятся кошмары. И последнее, Пол, и все вы. Двое моих сыновей сражаются с мертвецами и еще невесть с чем, что мог послать против них Гориан. Я хочу, чтобы оба они вернулись домой. Это понятно?

Джеред кивнул.

— Мы доставим их домой, мой Адвокат. Я обещаю.

* * *

Наступила середина еще одного долгого дня. Горны полыхали день и ночь. Стук кузнечных молотов провожал его отход ко сну и приветствовал при пробуждении. Подводы с лучшей древесиной из Царда и Сиррана въезжали в мастерские час за часом, прибывая то с северо-востока, то с северо-запада. В ход шла также древесина местной вырубки, из ближних северо-западных и более дальних лесов Калерна и Порбания, хотя и не столь качественная. Растянувшиеся к северу на сотни миль горы Лутиэс были богаты минералами и рудами, что позволяло возместить их нехватку в таких случаях, как сейчас, когда поставки из Гестерна и Карка оскудели.

Порой Луций Моралий, мастер механиков Асфорта, проклинал сам факт, что родился и вырос в этом городе и двинулся по родительской стезе, поступив на службу Конкорду. А еще больше бранил себя за то, что проявил способности к военной механике и руководству людьми. И он точно знал: большинство населения этого прекрасного города на реке недовольно тем, что за последние сорок лет он превратился в площадку для производства боевой техники Конкорда.

Моралий прожил сорок пять лет, и на его памяти рыболовство и различного рода ремесла в городе сошли на нет под напором военного производства. Мастерские, кузницы, литейные дворы и лесопилки за это время удесятерились в числе, и все они производили исключительно оружие, доспехи и в первую очередь боевые машины. Этой деятельностью занимались практически все, кроме земледельцев, кормивших горожан, да чиновников, что вели счетные книги для Пола Джереда. Ясное дело, красот Асфорту и его окрестностям это не добавило. Живописные поля пропали из виду за высокими стенами, возведенными на случай вражеского вторжения, хотя таковое, ввиду удаленности города от границ возможного противника, представлялось маловероятным. Небо вечно затягивали облака дыма, в воздухе висела горечь горящего торфа, а вместо обычной пыли повсюду оседала сажа.

Застегнув кожаный фартук поверх тонкой шерстяной тоги, Луций помахал рукой домашним и направился к восточной оконечности города, где находилась большая часть производственных площадок. Идти было всего ничего, но почему-то в этот день визг пил особенно действовал ему на нервы, каждый удар молота отдавался в голове, а выкрики отзывались болью в ушах.

— Проклятые цардиты, — ворчал Моралий себе под нос. — Проклятая мобилизация.

Вообще-то, мобилизация была бы не так страшна, если бы не приходилось срочно, не покладая рук, выполнять заказ по обновлению метательных машин для пяти легионов. Сборочные площадки заполняли баллисты и новейшие, передвигающиеся на полозьях полевые онагры. Когда через систему сигнальных вышек передали соответствующий приказ, и без того напряженный график полетел кувырком. Требовалось не только проводить текущий ремонт, но и заранее возместить предполагаемую убыль боевой техники дюжинами новых, более совершенных единиц, для которых предстояло разработать чертежи, раздобыть материалы и построить их в самые сжатые сроки. На все отводилось пятьдесят дней.

Мастер механиков покачал головой. Они должны выполнить заказ, поскольку гордились тем, что никогда не подводили армию. Однако жалобы граждан, лишившихся сна и вынужденных отрабатывать двойные смены, звучали едва ли не громче кузнечных молотов. И если бы это не касалось его лично! Боже Всеобъемлющий, его-то это затрагивало намного больше, чем простых работников. Они, когда кончалась их удлиненная смена, могли хотя бы помыться и поспать, а ему приходилось корпеть над планами на ближайшее время, составлять графики, подписывать счета и контракты с поставщиками материалов. Переделать миллион незаметных рядовому исполнителю дел, без которых вся работа могла бы застопориться.

Приближаясь к рабочему месту, Моралий приосанился и согнал с лица хмурое выражение: начальник должен служить примером для подчиненных. Чуть помедлив, как бы для того, чтобы перестегнуть ремешки тяжелых рабочих сапог, Моралий подставил лицо теплому ветерку. Он уже находился совсем рядом с рабочей зоной, сборочными площадками и кузницами, ярдах в трехстах от стен и восточных ворот.

Постройки, мимо которых лежал его путь, покрылись сажей и явно нуждались в очистке и покраске. Ну ничего, пройдут эти пятьдесят дней, заказ будет выполнен, и он займется этим вплотную. Асфорт должен получить быстрое и весомое возмещение за все.

Моралий кивнул группе людей, спешивших после смены домой, где каждого, вероятно, ждал кубок вина или эля. При одной этой мысли у него пересохло в горле. Потные, перемазанные сажей работники едва волочили ноги от усталости, одолевавшей и его самого.

— Как денек? — спросил мастер.

— Да так же, как любой другой, — ответил один из работников. Они замедлили шаг, но не остановились. — Если не считать того, начальник, что тебе, похоже, придется еще пуще подгонять нашего брата.

— Это еще почему? — нахмурился Моралий.

— На северо-востоке видна туча пыли. Сдается мне, это из Госланда едут за своим заказом.

— Да быть того не может! — воскликнул Моралий, помнивший наизусть все планы и графики. — Заказ Медвежьих Когтей должен быть выполнен через шесть дней, это что касается ремонта. А новая баллиста — еще через десять. Все согласовано и утверждено.

— Тебе виднее, мастер. — Работник пожал плечами. — Но только пыль на дороге — это знак. Конечно, может быть, это купеческий обоз, но мне сдается, что скорее к нам направляются подводы Второго легиона под охраной кавалерии. За своими машинами.

— Замечательно! — вздохнул Моралий. — Посмотрим, что можно сделать. Спасибо за предупреждение.

— Будем нужны, так пошли за нами, мы явимся, — предложил работник, судя по всему кузнец. Совсем молодой. Небось недавно при деле, так и кипит энтузиазмом.

Несмотря на испортившееся настроение, Моралий ухмыльнулся.

— Надеюсь, это не потребуется, но благодарен за твое предложение. Как тебя зовут?

— Бародов. Я из Атрески.

— Спасибо тебе, Бародов, и всем вам тоже. Я ценю ваши старания. А сейчас идите, выпейте и вздремните, а я, пожалуй, схожу на стены и кину взгляд на дорогу. Что это там пылит, а?

— Если повернуть увеличитель другой стороной, будет казаться, что они дальше. — Бародов осклабился, и на покрытом сажей лице сверкнули белые зубы.

Работники рассмеялись. Моралий тоже.