Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

Наоми, хорошо? Миссис Гаммидж ушла куда-то.

– Хорошо. Да я ничего. Просто говорил вслух.

– Вроде ты что-то про устриц говорил. Помнишь, у нас пикник был на утесах в Мендочино, мы тогда ели копченых устриц и шоколад?

– Да, помню, – с улыбкой сказал Эндрю. – Тебе тогда понравилось. Ты была счастлива.

– Я и сейчас счастлива, – сказала она, потом замолчала, словно в недоумении приглядываясь к нему. – Что это у тебя на лице?

– Что? У меня?

– Посмотри в зеркало.

Он посмотрел в зеркало над кухонной раковиной. И увидел, что по его лицу, начиная со лба, по носу и подбородку проходит линия, начерченная то ли графитом, то ли угольной пылью, то ли еще чем-то. Он мгновенно понял – трюк с четвертаком. Пенниман надул его, выставил дураком. Пенниман натер зубчатую кромку монеты, вероятно, карандашным грифелем, а потом обманом вынудил Эндрю прокатить монетку по лицу. Эндрю убьет этого мерзавца, он его… Эндрю вдруг вспомнил Джонсона, когда тот в «Прихватке» стирал с лица похожую линию. Он согнулся, размышляя, что бы это могло означать, чуть не сунул руку в курицу для тетушки Наоми.

– Что с тобой такое? – спросила Роза, выдвигая стул.

Эндрю отмахнулся от нее.

– Ерунда, – сказал он. – Просто меня потрясло, когда я увидел это. Я, понимаешь, разговаривал с человеком в школе шефов в Беллфлауэре и все это время выглядел как идиот. Одному богу известно, что они там про меня подумали.

– Я тоже не знаю, что про это можно подумать, если уж на то пошло.

– Да ничего это. Эксперимент, только и всего. Я читал книгу по психологии. У некоторых сумасшедших совершенно асимметричные лица. У нормальных людей – лица нормальные. Есть некоторые мелочи, один глаз косит чуть-чуть, на волосок. Но сумасшедшие… раздели их лица пополам – или, скажем, лучше фотографию – разрежь ее пополам и… Понимаешь, это просто завораживает.

Роза кивала, пока он говорил, она вроде бы с пониманием отнеслась к идее разрезáть фотографии лиц сумасшедших пополам или что уж там предлагал делать Эндрю, словно очень ясно представляла себе, зачем он, поняв, в чем состоят характерные лицевые особенности психов, провел линию посредине своего лица, а потом сел за руль и поехал куда-то.

– Еда для Наоми совсем остынет, – сказала она, похлопав его по руке.

Эндрю начал было отирать лицо кухонным полотенцем, но Роза вырвала полотенце из его рук и дала ему бумажное, а кухонное повесила на ручку холодильника.

– Я только что достала чистое, – сказала она. – Мне бы хотелось, чтобы у тебя вошло в привычку пользоваться бумажными полотенцами. Утираясь кухонными, ты только добавляешь мне работы.

– Хорошо, – сказал Эндрю. – Что-то я совсем растерялся. – Он принялся бумажным полотенцем стирать линию с лица, только размазав ее. Да и ладно, ему так или иначе сегодня нужно принять душ. У него вдруг возникло ощущение, что он неделю не менял одежду. Чертов Пенниман. Завтра Эндрю покажет ему трюк с монеткой, прибитой к полу, чтобы и другие видели. Он громко рассмеется и покажет на него пальцем, потом схватит его пальцами за нос и отправит собирать вещи. Обойдутся они без двух сотен его вонючих долларов. Он сдался и, скомкав бумагу, бросил ее на стол, потом вышел из кухни в гостиную с тарелкой для тетушки Наоми, незаметно выглянув на веранду. Пенниман исчез.

* * *

Дверь в спальню тетушки Наоми была открыта, хотя в спальне стоял полумрак. Решив, что тетушка не спит, Эндрю широко распахнул ее плечом, просунул внутрь голову. «Обед», – сказал он веселым голосом. Наоми сидела в кресле, смотрела в маленькое слуховое окно, выходившее на океан. Сюда негромко доносился шум прибоя, в который вкраплялись звуки чьих-то шагов по тротуару, но увидеть что-либо, кроме сероватого тумана, через открытое окно было невозможно. Кот терся как бы по-дружески о ногу Эндрю.

– Курочка от Розы, – сказал Эндрю, ставя поднос на стол. – А еще рис и… что-то еще. Похоже на баклажан, порезанный на квадратики. – Он улыбнулся в затылок тетушки Наоми, спрашивая себя, жива ли она вообще. Он поймал себя на том, что ненароком гладит кота, а потому посмотрел на него жестким взглядом и разогнулся. – Что-то там увидели?

– Туман слишком густой, – ответила тетушка Наоми, не поворачивая головы. – Я люблю смотреть на океан. Жаль, что на крыше нет вдовьей дорожки[45]. Я бы целые дни проводила на крыше, наблюдая за океаном.

– Зачем? – спросил Эндрю. – Ждете своего корабля?

– Боюсь, мой корабль ушел много лет назад. Но что может ждать меня там, никто не знает. Ты не читал эту историю в газете о ките, который пытался проплыть вверх по течению Сакраменто-ривер? Как они его называют – какое-то глупое имя? Если бы они это понимали, то задумались бы о том, что везенье переменчиво. Не знаю, понимают ли они, куда он направляется.

– Не знаю, – сказал Эндрю, пытаясь придумать что-нибудь забавное – какой-нибудь нелепый пункт назначения для их сбившегося с пути кита, если тот, конечно, и в самом деле сбился с пути. Тетушка Наоми, видимо, придерживалась на этот счет другого мнения. Но в данный момент он не был расположен шутить. Каким-то образом присутствие старухи, вглядывающейся в туман и разговаривающей о существах, прячущихся в море, притупляло чувство юмора. Ему пришло в голову, что вот сейчас она повернет к нему свой ухмыляющийся череп и скажет ему все, что о нем думает. Этакая сценка из фильма ужасов на ночь глядя.

Она вдруг действительно повернулась к нему, посмотрела странным взглядом, потом охнула и полупривстала, будто ухмыляющимся черепом был он сам, а не она. Он протянул руку и включил прикроватную лампу, но вид его освещенного лица напугал ее еще сильнее, она откинулась подальше от него, и несколько мгновений его не покидало чувство, будто она собирается выброситься из окна.

– Кто это с тобой сделал? – спросила она.

Эндрю не знал, что ей ответить. Он прикоснулся к щеке и пожал плечами.

– Не понял, – сказал он. Он сведет все к шутке – вот что он сделает. Ему это мгновенно стало ясно, как божий день. Она рехнулась. У нее галлюцинации. Она смотрела на него, а видела – что? – может быть, ее давно умершего мужа, или святого Августина, или директора школы, в которой училась. Он был совершенно бессилен, если сталкивался с такими вещами. Да и не его это дело. Она ведь в конечном счете была не его тетушкой, а Розы. Он позовет сюда Розу. Она знает, как поступать в таких случаях. Она в таких