Могучая крепость (ЛП) - Вебер Дэвид Марк

— И где именно будет находиться «сейджин Мерлин», пока всё это происходит? — Стейнейр покачал головой. — Тебе придётся уехать по крайней мере на несколько дней — скорее всего, на пятидневок.

— Это одна из причин, из-за которых я пришёл к вам, — сказал Мерлин. — Я думаю, что мы, вероятно, сможем прикрыть хотя бы короткое отсутствие с моей стороны, используя истории о сейджинах. Согласно, по крайней мере, некоторым рассказам, им нужно время от времени «удаляться от мира», чтобы медитировать. Сейджин Мерлин, с другой стороны, постоянно был «на службе» с тех пор, как впервые прибыл в Черис. Без сомнения, ему давно пора было уйти в себя. Назовите это «духовным уединением». Учитывая тот факт, что Кайлеб и Шарлиен хотят отправить меня с вами в Корисанд, и что всё, что они собираются делать сами в ближайшем будущем — это оставаться здесь, во дворце, с кучей гвардейцев, которые будут присматривать за ними вместо меня, я думаю, нам сойдёт с рук объяснение для любого, кто спросит, что я использую эту возможность для вышеупомянутого духовного уединения, прежде чем мы с вами вернёмся обратно.

— Я полагаю, мы могли бы сделать это, — медленно согласился Стейнейр, с задумчивым видом.

— Проблема заключается в том, что нам нужно убедить Кайлеба и Шарлиен согласиться со всем этим. — Губы Мерлина дрогнули в чём-то среднем между улыбкой и гримасой. — Я не думаю, что кто-нибудь из них будет доволен этой идеей, но я не собираюсь предпринимать что-то подобное, не проинформировав их полностью. Мы только что, э-э, немного поговорили именно об этом, собственно говоря. — Выражение его лица на мгновение превратилось в настоящую улыбку, затем разгладилось. — Однако я не могу сказать им, куда я хочу пойти и почему, не рассказав им об Анжелик, Ваше Высокопреосвященство. И я не могу этого сделать, если это нарушит вашу доверие и неприкосновенность исповеди.

— Понятно, — снова сказал Стейнейр.

Он неподвижно сидел больше двух минут, напряжённо размышляя, затем его глаза сфокусировались на Мерлине.

— Это неловкая ситуация, — сказал он. — Во-первых, ты уже являешься лицом, владеющим информацией, закрытой тайной исповеди. Технически это означает, что тебе не нужно моё разрешение, чтобы поделиться этой информацией — которая попала в твоё распоряжение без преднамеренного нарушения тайны исповеди — с Кайлебом и Шарлиен. Если уж на то пошло, ты даже не церковник, так что тайна исповеди к тебе вообще неприменима. Однако мы с тобой оба знаем, что это просто юридический аргумент.

Мерлин молча кивнул, и Стейнейр сделал глубокий вдох.

— Как архиепископ, я имею полномочия снять тайну исповеди при определённых, чётко очерченных обстоятельствах. Честно говоря, я не стал бы даже рассматривать возможность её нарушения для большинства оправданий, которые признаёт Церковь Господа Ожидающего, поскольку они в основном связаны с передачей людей Инквизиции. Однако даже Церковь Лангхорна признаёт, что бывают случаи, когда необходимо учитывать непосредственную безопасность других людей. Очевидно, что в данном случае это правда! И, к сожалению, у меня нет возможности проконсультироваться с Адорой и спросить её разрешения вовремя, чтобы сделать что-нибудь хорошее. В то же время я должен сказать тебе, что если бы не было неминуемой угрозы мадам Анжелик и невинным людям, которым, по твоим словам, она пытается помочь сбежать, я бы тоже не стал рассматривать это. Ты это понимаешь?

Мерлин просто кивнул ещё раз, и Стейнейр вздохнул.

— Хорошо, Мерлин. Учитывая ситуацию, я поддержу тебя перед Кайлебом и Шарлиен.

XIV. Городской особняк мадам Анжелик Фонды, город Зион, Храмовые Земли

.XIV.

Городской особняк мадам Анжелик Фонды, город Зион, Храмовые Земли

Тихая музыка плыла по роскошно обставленной гостиной. Богато одетые мужчины, большинство в сутанах из хлопкового шёлка и шёлка стального чертополоха, а некоторые в оранжевых одеждах викариев, сидели или стояли тут и там по комнате, держа бокалы с вином или рюмки с бренди. Дела у мадам Анжелик всегда шли хорошо, но ещё лучше они шли в зимние месяцы, когда граждане Зиона неизбежно обращались к внутрикомнатному времяпрепровождению. Молодые женщины — всех оттенков кожи, но одинаково красивые — сидели или стояли со своими гостями, непринуждённо болтая и смеясь. Все они были со вкусом одеты, большинство с элегантной неброской косметикой. Трудно было бы представить что-либо менее похожее на расхожую концепцию проституток.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Именно поэтому дела мадам Анжелик всегда шли с таким успехом.

Никакой вульгарности среди её юных леди! Никаких пошлых, грубых или непристойных разговоров. Никаких низкопробных шуток. Все куртизанки мадам Анжелик были умными, весёлыми, хорошо образованными. Их поощряли читать, следить за последними новостями, обсуждать любую тему, которая могла возникнуть, сочетая остроумие и такт. Они привлекали только самых высококлассных клиентов, и всей Храмовой иерархии было известно, что дамы Мадам Анжелик были неукоснительно благоразумны.

Стандарты Анжелик были высокими, но не выше тех, с которыми она встречалась в её бытность «работающей девушки», и было поразительно, как много членов викариата поддерживали с ней… близкие отношения даже сегодня. Сейчас она пересекла комнату, останавливаясь, чтобы перекинуться парой слов то тут, то там с теми, кого знала особенно хорошо. Изящное, ласковое прикосновение к плечу. Целомудренный поцелуй в щеку, для более избранных. Смеющаяся улыбка, шутка, для остальных. Никто, глядя на неё, не мог бы догадаться, что она испытывает хоть малейшее беспокойство по поводу чего-либо.

Конечно, одним из самых первых требований в карьере успешной куртизанки были актёрские способности.

Её голова повернулась, когда она краем глаза уловила движение, а затем приподнялась бровь, так как в комнату вошёл хорошо одетый мужчина, которого она никогда раньше не видела.

Он был высоким, чисто выбритым, с карими глазами. Его каштановые волосы были немного длиннее, чем предписывала нынешняя Зионская мода, и собраны сзади в простой конский хвост, скреплённый застёжкой с драгоценными камнями, а тяжёлое, припорошённое снегом пальто, которое он только что передал привратнику, было отделано зимней белой шкурой горной хлещущей ящерицы. Тяжёлая золотая цепь на его шее и такие же золотые кольца на его ухоженных пальцах служили дополнительными признаками достатка, и по-прежнему красивый лоб Анжелик слегка нахмурился в задумчивом интересе.

— Извините меня, — тихо сказала она своему нынешнему собеседнику. — Мне кажется, я вижу кого-то, кого я должна приветствовать, Ваше Высокопреосвященство.

— Конечно, моя дорогая, — ответил архиепископ, с которым она разговаривала.

— Спасибо, — сказала она, тепло ему улыбнувшись.

Она грациозно направилась к новоприбывшему, который оглядывался по сторонам, не навязчиво, но с явным интересом. Он заметил её приближение, и она снова улыбнулась, на этот раз шире, протягивая тонкую руку.

— Добро пожаловать, — просто сказала она.

— Спасибо, — ответил он приятным тенором. Затем галантно поднёс её руку к губам и поцеловал. — Надеюсь, я имею удовольствие говорить с самой мадам Анжелик? — спросил он.

— Имеете, сэр, — признала она. — А вы кем будете?

— Абрейм Жевонс. — Он слегка поклонился, и она кивнула. Как она подумала, он говорил с лёгким, но узнаваемым деснерийским акцентом.

— Вы гость в нашем городе, мастер Жевонс?

— Пожалуйста, зовите меня Абрейм. — Белые зубы сверкнули в очаровательной улыбке, и его карие глаза тоже улыбнулись ей. — Действительно, так и есть. Неужели мой акцент выдал меня? Он слишком деревенский?

— О, едва ли про него можно назвать деревенским… Абрейм! — Её серебристый смех был таким же очаровательным, как и всё остальное в ней. — Но я, кажется, уловила, по крайней мере, небольшой акцент. Вы деснериец?

— Почти. — Его улыбка стала немного озорной. — Силькиец, вообще-то.

— О, простите меня! — На этот раз её смех был немного громче. Многие граждане Великого Герцогства Силькия возмущались тем, что их идентифицировали как деснерийцев.