Леди Арт - Дарья Кей

никого не буду.

— Сэр Один всего лишь беспокоится о том, что вы впутываете себя в политические игры.

— Да, именно этим я и занимаюсь! И почему все думают, что я непроходимая идиотка и не понимаю, что делаю?

— Элиад Керрелл…

— Меня не волнует Элиад Керрелл! Чтобы повлиять на мои решения, недостаточно его сыновей — можете спросить его высочество Филиппа. У Пироса нет на меня влияния и не будет. Что-нибудь ещё, о чем беспокоится сэр Один?

— Да, миледи, — ответил Рейверн сухо и бесстрастно, будто не прозвучало сейчас едких речей, а от того, что требовалось сказать, ледяная дрожь не прошивала позвоночник. — Совет отказывается признавать Ариеса Роуэла угрозой, достойной их вмешательства, и не будет предпринимать меры, чтобы помешать ему, пока ситуация не станет критичной по их мнению. Вся забота о нём ложится на Альянс.

Хелена долго напряжённо всматривалась сэру Рейверну в лицо, а потом, сжав одной ладонью другую, кивнула.

* * *

Эдвард скучал. Он играл в карты. Он болтал о политике. Он даже улыбался. Его окружали друзья, с обеих сторон сидели милые рыженькие близняшки и сладко щебетали о том, как же хорошо, что он вернулся: «Мы так скучали по вам, сэр Эдвард!» — «Без вас не с кем потанцевать». — «И поговорить не с кем!» С усердием и невероятным взаимопониманием продолжали они фразы друг друга, поддакивали, смеялись лёгким перезвоном. Но Эдвард скучал. И скука эта томила, давила на грудь весь утренний пикник. Вчера вечером на танцах он представлял совсем другое продолжение, но Хелена уехала, и теперь для него ничего не значили ни друзья, ни девушки, ни стейки.

С трудом Эдвард дождался момента, когда ему сообщили, что его величество приказал подать карету. У отца были дела, он никуда не торопился и наверняка бы остался ещё на ночь, если бы раут не заканчивался и все те, с кем он вёл переговоры, не разъезжались тоже. И даже сейчас, когда карета стояла готовая на подъездном дворе, он всё не шёл.

Эдвард устал ждать и раскинулся в салоне. Он подвинул подушку под голову, закинул ноги на сиденье и, сложив руки на животе, уставился в потолок. В девятнадцать лет, думал он, Филипп успел оседлать дракона, побывать на войне, получить покровительство мадам Монтель и даже побыть королём — формально, пока отец был ранен. В девятнадцать он уже год как встретил Анну и в двадцатый день рождения объявил её своей невестой. Даже у Джонатана были жена и ребёнок, хотя Эдвард не думал, что Джон в принципе когда-нибудь женится.

А что было у него, у Эдварда? Что он успел за девятнадцать лет?

Он успешно бросил Академию; обещал закрыть пару последних предметов, которые не успели закончиться до весны, и получить аттестат с отличием, да как-то не нашёл подходящий момент, и хвосты всё тянулись за ним и тянулись.

Не менее успешно Эдвард сбежал с военного полигона. Отец злился, спалил перьевую ручку и искрами чуть не прожёг документы, но позволил сей манёвр.

В позапрошлое Восхождение генерал Армэр предлагал Эдварду полетать на драконах, но отец запретил. Для войны он был слишком юн (хотя ему тогда уже исполнилось семнадцать), да и мать нуждалась в поддержке. А повода писать мадам Монтель не представлялось — не о здоровье же у неё справляться!

Итого, всё, что у Эдварда было, это его меч — счастливая случайность — и неразделённая влюблённость, из-за которой он не мог смотреть ни на кого больше. Ни одна девушка не пленяла ни сердце, ни разум, ни воображение; ни одна не могла сравниться с ней.

Звук открывшейся двери застал врасплох. Эдвард подскочил, ударился затылком о стенку кареты и, потирая голову, спустил ноги на пол. Отец смерил его взглядом, но ничего не сказал. Сел напротив и, подав знак кучеру, включил синернист.

Эдвард вздохнул, прислонился к окну и поигрывал кисточкой от штор. Несколько раз краем глаза он ловил на себе взгляд отца, но не подавал виду, что заметил. Может, ему вообще показалось.

А карета выехала за территорию дворца Нура, спустилась по подъездной дорожке к краю противотелепортацонного барьера, — и мелькнула вспышка. Эдвард заморгал, а когда мир перестал идти пятнами, понял, что они уже дома, и карета вот-вот въедет на задний двор их замка. Строгие каменные стены своим неуютным мрачным видом вырвали у него ещё один вздох.

— Эдвард?

Он вздрогнул от неожиданности и растерянно воззрился на отца, пытаясь вспомнить, когда тот разговаривал с ним просто так в последний раз. Элиад сдержанно улыбнулся, а Эдвард нахмурился, не понимая, как реагировать, что от него хотят? Он точно не сделал ничего, за что бы отец стал сердиться…

— Я хочу кое-что спросить, — сказал Элиад, и Эдвард решил наверняка: всё плохо.

Элиад старался выглядеть расслабленно и располагающе, но знал, что за несколько лет войны слишком отдалился от семьи, чтобы это выходило естественно, как когда дети были маленькими. К тому же шрамы от ожогов, навечно оставшиеся на лице, искажали эмоции. У Эдварда было право ему не доверять. Тем не менее…

— Я заметил, Эдвард, что ты заинтересовался её высочеством леди Арт? — спросил Элиад.

Эдвард залился краской, и взгляд его никак не мог определиться: прятаться, уткнувшись в пол, или следить за реакциями отца.

— Это так заметно?

— Заметно.

— А плохо?

— Вовсе нет.

Эдвард опешил и решил уточнить:

— Правда?

Теперь взгляда он не отводил.

— Тебя что-то не устраивает? — Эдвард мотнул головой, всё ещё поражённо таращась на отца. Элиад усмехнулся и продолжил: — Я просто хочу, чтобы ты подумал о том, в каком положении сейчас находится Санаркс.

Карета остановилась у узкой каменной лестницы, лакей открыл дверь, и, не дожидаясь, пока Эдвард переварит сказанное и ответит, Элиад вышел. Он уже прошёл половину лестницы, а Эдвард всё сидел и, лишь когда его окликнули, встрепенулся и бегом бросился за отцом. Он так хотел знать, что же тот имел в виду, но…

— Ваше величество! — окликнул Элиада показавшийся в дверном проёме молодой человек в военной форме. — Важные новости из Вистана. Мне велели позвать вас как можно скорее!

Задний вход в замок прилегал к рабочему коридору охраны, по этим лестницам постоянно бегали вниз и вверх и посыльные, и прибывающие по срочным делам офицеры. Молодой военный поклонился, тяжело дыша — видимо, спешил, чтобы перехватить короля по прибытии — и предложил пройти с ним.

Элиад кивнул и повернулся к сыну:

— Подумай над тем, что я сказал, Эдвард. — И ушёл, оставляя Эдварда посреди лестницы одного,