Симон Визенталь. Жизнь и легенды - Том Сегев

Тем временем его конфликт с Визенталем продолжал полыхать ярким пламенем, один суд следовал за другим, и в центре судебного разбирательства находился вопрос о том, был ли Визенталь нацистским агентом.

Глава семнадцатая. «Быть моей женой нелегко»

1. Улики

Первые иски Визенталя против Крайского закончились ничем. Поначалу канцлер пообещал, что откажется от своей парламентской неприкосновенности, но в конце концов так этого и не сделал, заявив, что парламентский мандат принадлежит не ему, а партии, а партия ему сдать мандат не позволяет.

Во главе фракции социал-демократов стоял в то время только что назначенный на этот пост молодой тридцатисемилетний политик Хайнц Фишер, и, поскольку этого назначения он удостоился благодаря Крайскому, ему, естественно, хотелось за это своего босса отблагодарить. С этой целью он решил помочь ему в борьбе с Визенталем, как если бы это была не личная проблема Крайского, а проблема, касавшаяся всей партии в целом. «К этому делу, – писал Фишер, – Крайский относился очень серьезно, и оно его сильно эмоционально заводило». Соответственно Фишер предложил создать парламентскую комиссию, которая, по его замыслу, должна была изучить вопрос «о предполагаемом использовании Центром документации методов мафии и о взаимоотношениях данного Центра с государственной полицией». Такая формулировка была не случайной. Центр документации был организацией частной, и расследовать его деятельность парламентская комиссия формального права не имела, однако право расследовать взаимоотношения Центра с полицией у нее было, и это позволяло ей выяснить заодно, чем занимался Центр.

Угроза эта была весьма серьезной. Никакого парламентского расследования Визенталь, естественно, не хотел (опасаясь, что оно приведет к закрытию Центра) и вынужден был сдаться. Тем более что за некоторое время до этого получил от своего адвоката, Ганса Пернера, письмо, где тот хоть и в деликатных выражениях, но однозначно предупреждал, что, если состоится суд, Крайский может предъявить такие улики, опровергнуть которые трудно, даже если они и не будут соответствовать действительности. Давили на Визенталя с целью побудить его отозвать свой иск и многие другие. Кроме того, несколько человек попытались уладить его конфликт с Крайским путем личного вмешательства. Среди них были, в частности, Вилли Брандт, редактор еженедельника «Профиль» Петер Михаэль Лингенс (почти целый час проговоривший по телефону с Хайнцем Фишером, оказавшимся другом его детства), а также еврейский миллиардер Карл Кахане.

В конце концов с Крайским встретился и побеседовал будущий президент еврейской общины Айвен Хакер, и они совместно сформулировали заявление, которое канцлер обязался сделать в случае, если Визенталь отзовет свой иск. В этом заявлении – написанном Крайским от руки – говорилось, что он никогда Визенталя в сотрудничестве с нацистами не обвинял и считает инцидент исчерпанным. По требованию Визенталя отменено было также решение создать парламентскую комиссию.

Десятью годами позже Фишер выразил по поводу всей этой истории сожаление и написал, что с годами научился вести себя более «зрело».

Когда Крайский сказал журналистам, что в его распоряжении имеются улики, свидетельствующие о том, что Визенталь сотрудничал с нацистами, он не солгал, однако по большей части эти «улики» были чепухой, не имевшей никакой ценности, и их прислали ему уже после того, как он объявил о своих обвинениях публично (после чего, кстати, начал получать письма поддержки как от проживавших в Южной Америке бывших нацистов, так и от неонацистов, и в одночасье сделался кумиром отрицателей Холокоста и антисемитов во всем мире). Тем не менее он вцепился в эти «улики» мертвой хваткой, как если бы нашел какое-то невероятное сокровище. Лютая ненависть к Визенталю ослепила его, заставила забыть о порядочности и лишила способности мыслить здраво. Однако его заявление о том, что Визенталь работал на гестапо, родилось не на пустом месте – Крайский это не придумал. Он нашел данную информацию в одном из архивов, где хранился отчет, присланный послом Австрии в Польше.

В июне 1969 года, писал посол, один из руководителей польского Министерства внутренних дел рассказал ему, что в Варшаве разгорелся спор. После того как Польша – вследствие Шестидневной войны – разорвала дипломатические отношения с Израилем, Визенталь начал публиковать имена людей с нацистским прошлым, занимавших в Варшаве высокие посты, и польское правительство рассматривало это как «антикоммунистическую провокацию». Соответственно возник вопрос, что делать. В распоряжении Министерства внутренних дел имелась информация, что Визенталь был агентом гестапо, и спецслужбы предложили предать ее огласке, однако Министерство иностранных дел этому воспротивилось. Так, может, спросил польский чиновник, хотя бы вы, австрийцы, можете что-то с Визенталем сделать? Посол, естественно, ответил, что Австрия – страна свободная и с Визенталем ничего поделать нельзя.

Через полгода после этого польский министр иностранных дел беседовал с австрийским дипломатом Францем Карасеком и заявил, что деятельность Визенталя наносит ущерб отношениям Польши и Австрии, но Карасек тоже ответил, что помешать Визенталю делать то, что он делает, весьма затруднительно. Тогда австрийский посол, который на этой беседе присутствовал, предложил польскому министру иностранных дел передать информацию, изобличающую Визенталя, в руки Австрии. Так они и порешили, и Карасек даже счел необходимым послать об этом специальный отчет министру иностранных дел Курту Вальдхайму (копии отчета были разосланы и другим министрам; одна из них сохранилась в архиве Крайского). Но хотя в конечном счете поляки, потратившие на слежку за Визенталем очень много времени, никаких улик предоставить Австрии так и не смогли (как не смогли предоставить их в свое время спецслужбам ГДР), тем не менее Крайский, несмотря на отсутствие доказательств, за их обвинения охотно уцепился.

Через несколько месяцев одна из польских газет написала, что во время войны Визенталь работал в немецкой разведке. Визенталь обвинение публично опроверг, но подозрения Крайского, что в прошлом Визенталя есть какие-то темные пятна, это, по-видимому, только укрепило.

Как только Крайский развязал кампанию против Визенталя, к ней подключился весь его правительственный аппарат и на столе канцлера с вызывающей изумление оперативностью стали появляться всякого рода отчеты, извлеченные из старых архивных папок. В них рассказывалось о том, как Визенталь работал с перемещенными лицами в Биндермихле и как подавал прошение об австрийском гражданстве. Принесли Крайскому и целую пачку документов, собранных Визенталем, когда он добивался от Германии выплаты компенсации, а также его подробную биографию. В одном из документов даже говорилось, что Визенталь имеет право писать титул «инженер» только после своего имени, а не перед ним. Невольно напрашивается вывод, что все то время, пока Визенталь жил в Австрии, спецслужбы вели за ним постоянную слежку, и вот теперь все ее результаты лежали у канцлера на столе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});