Доводы нежных чувств - Яна Завгородняя

грудью. Когда оба отдышались и пришли в себя, Пати проговорила:

— Доктор Хьюго меня убьёт.

— Тогда пусть и меня убивает, — добавил Хорес, поворачиваясь к ней.

— Ну да, а работать кто будет? Чёрт, — она недовольно сморщилась.

— Ты чего? Где болит? — забеспокоился мужчина.

Пати высокомерно глянула на него и в ту же секунду отвернулась.

— Да ничего у меня не болит! Просто ненавижу тебя!

— Чего это?

— А того! — она присела на постели, кутаясь в простыню. — Я могла стать женой лорда, — она принялась загибать по одному пальцы на руке, — уважаемого в правительственных кругах эсквайра, наследного графа, профессора высшей математики и доблестного капитана, а что в итоге?

— Что? — Габриэль уже улыбался во весь рот.

— Сплю с безродным бродягой где-то в забытой Богом глуши, — она откинулась на постели.

— Ну что тут скажешь, — Габе вальяжно растянулся на своей стороне кровати. — Я тебе уже говорил и повторюсь: дура ты, лейтенант Шарк.

Пати бросила на него гневный взгляд и вознамерилась подняться с постели. Ей не дали этого сделать. В следующую секунду она почувствовала, как Хорес обхватил её сзади и прижал к себе.

— Не пущу, — прошипел он, утопая лицом в растрёпанных светлых прядях. — Я тебя никуда не пущу.

— Ада будет волноваться, я должна идти, — девушка обернулась, ловя его взгляд. — Мне нужно объяснить ей всё, — она потянулась к повязке, которая всё ещё держалась на глазу мужчины. Хорес попытался было отшатнуться, но всё же поддался её порыву. Пати аккуратно стянула с его лица прикрытие, после чего некоторое время разглядывала открывшееся ей зрелище. Вопреки смутному ожиданию она испытала лишь лёгкое удивление, увидев абсолютно белый глаз с небольшим светлым шрамом на нижнем веке. Она обняла Габриэля за шею, прижалась к нему и тихо произнесла:

— Я люблю тебя, Габе. Вот и живи теперь с этим.

Глава 52

Когда девушки только приехали в штаб, у них с собой было довольно много вещей. большую часть из них составляли лекарства и медицинские принадлежности, с которыми предстояло частично расстаться. Обе поначалу ожидали того, что возвращаться они будут налегке, но никто тогда даже не мог и подумать о новом пассажире, который составит им компанию. Камилла аккуратно упаковывала плёнки для Кевина в матерчатую сумку, Адалин в десятый раз переодела малыша и даже думать не хотела о том, как будет управляться с ним в дороге, Кевин сам, как будто, ощущал горечь разлуки и вёл себя в тот день особенно капризно.

— Может, ты передумаешь? — спросила она Пати, не дожидаясь утвердительного ответа. Причёску с одной стороны терзали крохотные пальчики.

— Милая, прости. Я сама не ожидала, что так получится.

— О боже, — Адалин опустилась на постель, не в силах больше унимать плачь ребёнка. — Я этого не выдержу, — она представила себе день в пути под громогласный рёв младенца.

Пати подошла к ней и взяла его на руки.

— Кевин, милый, — начала она с мольбой в голосе. — Будь мужчиной, прекрати изводить тётю Аду и не дай ей выкинуть тебя в окошко по пути.

— Пати! — возмутилась подруга.

Вопреки ожиданиям, Кевин потихоньку начал успокаиваться. После ещё нескольких хныков он пару раз чавкнул ротиком и умолк, озираясь по сторонам.

— Смотри-ка, понимает, — Патриция удивлённо взглянула на Адалин.

— Просто он тебя больше любит, — прокомментировала девушка с искренним облегчением.

— Что, правда? — Пати одарила ребёнка нежным взглядом. — Да кто это тут такой сладкий? А как я тебя люблю, малыш. Я буду по тебе скучать, — она мягко щекотала кругленький животик, вызывая у малыша приступ заливистого смеха.

В это время Камилла, закончив сборы, подошла к ним и с умилением уставилась на девушку с ребёнком.

— Патриция, ты прирождённая мать, — констатировала она.

Пати хмыкнула.

— Скажешь тоже, — бросила она. — Каждая женщина по сути своей мать — природой заложено.

— Скажи это Фани, — буркнула Адалин.

— Ой, вот не надо про Фани, — сморщилась девушка. — Она — исключение, которое подтверждает правило. Да, малыш? Мамка-то у тебя — оторви и выброси, — она снова переключилась на ребёнка. Кевин действительно успокоился на её руках. Он развеселился и дёргал её за ухо, а она почти не обращала на это внимание и даже предоставила ему пососать козырёк фуражки.

— Я так рада за вас, — Адалин улыбнулась. — Честно говоря, даже не думала, что такое возможно. Ты и Хорес.

Пати присела рядом с ней, продолжая удерживать Кевина на руках.

— Да уж, — протянула она. — Но я решила, что оно к лучшему. Габриэль хотя бы не станет запрещать мне работать потому, что просто не справится один.

— Ты уже всё продумала, — усмехнулась Адалин.

— Ты меня знаешь, я человек практичный, — Пати высокомерно возвела бровь.

В дверь постучали. Дежурный, которого послали следить за тем, чтобы продовольственный обоз не уехал без пассажиров, сообщил, что пора идти. Пати передала Адалин Кевина, Камилла вызвалась помочь донести сумки, после чего группа из женщин с ребёнком под предводительством солдата направилась к выезду из лагеря. Мисс Виндлоу не стала возвращать форму на склад. Решено было, что в таком виде она не привлечёт к себе внимания, а комплект перешлёт позже.

Девушка осматривалась. Она не ждала, что Виктор придёт после её слов, но надежда в сердце теплилась до самого последнего момента. Она вновь почувствовала горечь и предательский ком в горле. Неожиданно впереди показалась широкая фигура в серо-зелёном плаще. Человек стоял к ним спиной и разговаривал с кем-то из сопровождающих, но распознать его не получалось. Видно было только его чёрные волосы, беспорядочно выбивавшиеся из-под фуражки. Сердце замерло, а дыхание участилось. Адалин начала немного отставать, не решаясь приблизиться к мужчине. Теперь уже она не ощущала душевных сил и была готова кинуться в его объятия, чтобы никогда больше не расставаться.

Мужчина обернулся.

— Вы чего так долго? — рявкнул Габриэль.

Адалин стоило некоторых усилий побороть не то разочарование, не то облегчение. Она тяжело вздохнула и подошла к остальным.

— Ты что здесь делаешь? — недовольно