Великий Магистр - Елена Грушковская

Когда она склонилась надо мной, мне показалось, будто кто-то невидимым пылесосом всасывает мои мысли, моё сознание. Это её глаза всасывали меня, и она доставала из ящичков моего мозга их содержимое и разглядывала его.

— Значит, ты не стреляешь в детей, Никита Дудник, — проговорила она. — Даже если это дети хищников. Ты хороший человек, Ник.

Откуда она знала, как меня называют — Ник? Впрочем, она же хищница, они умеют читать мысли. Столько усталости в её глазах… Обычной человеческой печали. Красивая… А она разжала руку, и из неё посыпались пули, стуча, как железные горошины. На её ладони осталось несколько пятнышек крови. Это что — пули, извлечённые из ран? Когда, как и чем она сумела их извлечь?

— Столько боли мы друг другу причиняем, — сказала она. — Столько мучений.

Она поднялась с корточек и кивнула семье, которую мы должны были ликвидировать.

— Накиньте на себя что-нибудь, только быстро. И уходим.

Те побежали одеваться, а она склонилась над Дэном. Тот открыл глаза и смотрел на неё далёким, потусторонним взглядом, а она похлопала его по плечу.

— Жить будешь. Только подумай над тем, КАК ты живёшь, чтобы не оказалось так, что я зря тратила на тебя свои силы.

Семейка хищников собралась фантастически быстро и вернулась уже в чистой одежде. Мужчина нёс на руках девочку, а у женщины на плече была дорожная сумка. Через пять секунд в доме остались только мы.

Я подполз к Дэну. Он был, похоже, в шоке, но шея у него была цела, будто её и не резали ножом. Я приподнял ему голову.

— Дэн… Дэн, ты как?

Он разлепил бледные, пересохшие губы и выдавил глухо:

— Жить… буду… — А глаза будто кого-то видели за моим плечом. Мне стало неуютно, и я даже обернулся, но никого не увидел.

Потихоньку начали приходить в себя остальные. Все чувствовали себя так же, как я — как боксёрская груша после энергичной тренировки.

— Ни хрена себе… Что это было?

Не приходил в себя только Мороз, хотя пульс у него прощупывался. Его сильно стукнуло куском потолка. Когда к нам вернулось нормальное самочувствие, мы перенесли его в вертолёт.

Возвращаться ни с чем — не самое лучшее из возвращений. А у меня не шли из головы голубые молнии глаз этой хищницы.

13.7. Просьба

В ночь на двенадцатое января мы принимали дорогого гостя — нового президента «Авроры» Мигеля Альвареса.

Я осталась ночевать в деревне достойных, в доме у Алексиса и Елены Канарис. До замка зараза ещё не добралась — наше хранилище доноров было чистым. Пока чистым…

Меня разбудило сообщение по паутине от Оскара. «Госпожа, прибыл Мигель Альварес. Он предупредил, что заражён. С ним пятеро телохранителей. Я ещё не впускал их в замок. Твои распоряжения?»

Я связалась с Гермионой, и она сказала, что примет меры.

Через пять минут я была в замке. По моему вызову явились Каспар и Алекс, и Гермиона выдала нам всем маски и резиновые перчатки, а в зале для совещаний установила несколько ультрафиолетовых ламп. Её я тоже попросила присутствовать на переговорах — как медицинского советника.

Вошёл Альварес с телохранителями. Блестя коротким мехом воротника элегантного чёрного пальто и чёрным ёжиком волос на круглой лобастой голове, он остановился в нескольких шагах от края длинного стола, на котором лежала горка масок и перчаток. Показав на неё пальцем, он спросил:

— Нам следует это надеть?

— Если вас это не затруднит, — сказала я.

— Ничуть.

Сняв пальто и отдав его одному из охранников, Альварес выбрал из горки маску и нацепил её, со щелчком натянул перчатки. Его примеру последовали телохранители. Я пригласила:

— Прошу вас, присаживайтесь, господин Альварес. Мы вас слушаем.

Прежде чем сесть на предложенное ему место, Альварес задержал взгляд на Гермионе. Выражение скрытых под масками лиц было нельзя разобрать, видны были только глаза, и у Альвареса они буравчиками всверливались в Гермиону, тогда как её глаза были отстранённо-безразличными. И только она знала, чего ей стоило так держаться.

— Что вас привело к нам, господин президент? — спросила я.

Сцепив обтянутые голубым латексом пальцы в замок, Альварес медленно начал:

— Госпожа Великий Магистр… Признаюсь, мне было трудно решиться на этот визит.

Я чуть усмехнулась под маской:

— Понимаю. И ценю ваше мужество, господин Альварес. Я вся внимание.

Он помолчал секунду, глядя на свои руки, и продолжил:

— Во-первых, хочу поблагодарить вас за то, что не отказались принять меня. Надеюсь, мой визит не принесёт вам неприятностей… Постараюсь не кашлять.

Я кивнула. Он продолжал:

— Не буду ходить вокруг да около, дорога каждая минута. Я пришёл к вам с просьбой о помощи. Да, как ни абсурдно это звучит после того, что происходило между «Авророй» и Орденом.

Каспар и Алекс крякнули, но я бросила на них взгляд, и они воздержались от замечаний. Оскар сохранял бесстрастное молчание и вид внимательного слушателя.

— Опасность угрожает всем нам, — продолжал Альварес свою речь. — Независимо от того, кто из нас является членом «Авроры», а кто принадлежит к Ордену. У меня нет сомнений, что распространение вируса и нападение людей связаны между собой напрямую. У нас есть все основания полагать, что вирус — дело их рук, а цель — максимально ослабить нас, чтобы облегчить наше уничтожение. Если добавить к этому то, что численность нашей расы по сравнению с человеческой очень невелика, а количество профессиональных бойцов и того меньше, то мы вряд ли долго продержимся. Положение «Авроры» в обществе пошатнулось, начались проблемы в деловой сфере. Все СМИ сейчас только и шумят об этом.

— Думаете, кто-то организовал всю эту шумиху? — спросила я.

— Полагаю, людям давно известно о нас, и вы об этом тоже знаете, — ответил Альварес. — Просто верили в наше существование всегда лишь ничего не способные предпринять единицы. Основное же просачивание информации к людям началось с появлением «Авроры». Какое-то время нам удавалось держать этот процесс под относительным контролем, равно как и самих людей, но…

Альварес замялся, и я продолжила:

— Но оказалось, что контроль — это иллюзия?

— Ну, можно сказать и так, — медленно кивнув, ответил Альварес.

Он снова посмотрел на Гермиону поверх маски, и было трудно понять, чего в его взгляде было больше: досады, злости, горечи или тоски. Гермиона и бровью не повела. Их разделяли километры…

— Как бы то ни было, я пришёл с просьбой о помощи. Нападения людей происходят повсеместно, и по нашим подсчётам, мы потеряли уже двести тридцать восемь членов «Авроры». Многовато за пару недель.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});