Благословение небес - Джудит Макнот

— Нет, — остановила ее хозяйка, любуясь из окна высокой широкоплечей фигурой Яна, который в этот момент садился в экипаж. — Этот шелк пока не трогайте.

— Но его выбрала леди Митчэм.

Бросив еще один томный взгляд на отъехавшего в экипаже красавца, который знал толк в хорошей одежде, француженка задумчиво проговорила:

— Лорд Митчэм стар и слаб глазами, разве он сможет оценить платье из такой ткани?

— Но что я скажу леди Митчэм? — расстроилась девушка.

— Скажи ей, — с кривой усмешкой ответила хозяйка, — что месье Торнтон — нет, маркиз Кенсингтонский — сказал, что этот цвет придаст ее лицу болезненный оттенок.

Глава 25

Хэвенхёрст оказался красивым поместьем, но не настолько внушительным, как представлял себе Ян по горделивому описанию Элизабет. Экипаж миновал каменную арку и поехал по подъездной аллее к дому, Ян отметил, что дорогу нужно заново мостить, старые деревья, должно быть, не подрезали уже Бог знает сколько лет, а с портала обсыпалась известка. С первого взгляда на дом Ян, отлично разбиравшийся в архитектуре, определил его стиль как вольное смешение готического и тюдоровского, что, как ни странно, отнюдь не мешало ему иметь приятный для глаза вид. Но если бы этот дом увидел современный архитектор, он бы немедленно бросился к чертежной доске, чтобы привести это беспорядочное строение хоть какую-то систему.

Дверь открыл низенький лакей, который оскорбительно оглядел Яна с головы до ног, после чего задиристо выпятил подбородок. Решив не принимать близко к сердцу странное поведение слуг Элизабет, Ян с любопытством оглядел потолок и стены с яркими пятнами на обоях в тех местах, где раньше висели картины. Нигде не было видно ни персидских ковров, ни дорогих безделушек, да и вообще нигде в обозримых пределах не наблюдалось ни одного маломальски ценного предмета мебели. Теперь он убедился воочию, в какой бедности живет его невеста, и в который раз восхитился ее способности не сдаваться ни при каких обстоятельствах.

Заметив, что лакей продолжает недружелюбно сверкать на него глазами, Ян сказал:

— Ваша хозяйка ждет меня. Доложите ей.

— Я здесь, Эрон, — раздался серебристый голос Элизабет, и Ян обернулся.

Увидев ее, он тут же забыл и о лакее, и о плачевном состоянии дома, и о своих архитектурных познаниях. В простом газовом платье небесно-голубого цвета, с легкими золотистыми локонами, перевитыми узкими голубыми лентами на греческий манер, она предстала перед ним как юная богиня с ангельской улыбкой на устах.

— Ну, что вы думаете? — нетерпеливо спросила она.

— О чем? — осипшим голосом проговорил Ян, идя ей навстречу и прилагая невероятные усилия, чтобы удержаться и не дотронуться до нее.

— О Хэвенхёрсте, — с тихой гордостью сказала Элизабет. Ян думал, что дом довольно маленький и нуждается в капитальном ремонте, не говоря уж об обстановке. Ему безумно хотелось упасть перед ней на колени и умолять о прощении за то, что он явился невольной причиной обнищания этого дома, но зная, что его извинения ничего, кроме стыда и унижения, ей не принесут, он улыбнулся и сказал ту правду, которая не могла ранить ее чувств:

— То, что я пока видел, показалось мне очень живописным.

— Хотите посмотреть остальное?

— С удовольствием, — с преувеличенной готовностью отозвался Ян и не пожалел об этом, увидев, какой радостью засветилось ее лицо. — А где Таунсенды?

— спросил он, когда они спускались по лестнице. — Я что-то не видел их экипажа.

— Они еще не приехали.

Ян подумал, что Джордан настоящий друг, который всегда сделает то, что надо, и не будет рассчитывать на благодарность.

Элизабет повела Яна в длительную экскурсию по дому, которая показалась бы скучной, если бы не ее очаровательные рассказы о его бывших владельцах. Потом она пригласила его на улицу, чтобы показать лужайки. Кивнув на дальний конец лужайки вдоль фасада дома, она сказала:

— Вон там когда-то были крепостная стена и ров с водой. Здесь располагался двор замка, обнесенный высокими крепостными стенами. В этом дворе находились служебные постройки — начиная с коровников и кончая маслобойней. Обитатели замка полностью себя обеспечивали и могли не покидать его по несколько месяцев.

А вон там, — сказала Элизабет через несколько минут, когда они зашли за дом, — третий граф Хэвенхёрстский упал с лошади и пристрелил ее за то, что она его сбросила. У него был очень вспыльчивый нрав, — добавила она с легкой улыбкой.

— Видимо, да, — усмехнулся в ответ Ян, страстно желая поцеловать эту улыбку на ее губах. Но вместо этого он посмотрел на то место, куда она указывала, и спросил: — Как же это он умудрился упасть со своей лошади и в собственном же дворе?

— Ах, это, — засмеявшись, ответила она. — Он тренировался на мишени. В средние века, — стала объяснять она Яну, который знал историю средних веков ничуть не хуже архитектуры и отлично представлял себе, на каких мишенях тренировались рыцари тех времен, — перед поединками и битвами рыцари тренировались на мишенях. Мишень представляла собой перекладину, на одном из ее концов висел прикрытый щитом мешок с песком. Эту-то мишень рыцарь и должен был атаковать, но если его удар по щиту был неточен, перекладина разворачивалась, и мешок с песком ударял его по спине и сбрасывал с лошади.

— Что и случилось с третьим графом, надо полагать? — догадался Ян.

— Совершенно верно.

Они подошли к огромному дереву в конце лужайки, и Элизабет спрятала за спиной руки, как девчонка, которая собирается поделиться своим маленьким секретом.

— Ну, — сказала она, — а теперь посмотрите наверх. Ян задрал голову и изумленно засмеялся. Высоко над ним находился большой шалаш невероятной конструкции.

— Ваш?

— Конечно.

Он оценил одобрительным взглядом устойчивые ступеньки, ведущие к шалашу, и искоса глянул на нее. — Кто пойдет первым?

— Вы шутите!

— Если вы вторглись в мои владения, не вижу оснований, почему бы мне не сделать то же самое.

Плотники, которые срубили ей это убежище, потрудились на славу, отметил

Ян, оказавшись в шалаше и оглядывая оттуда окрестности. Ему пришлось основательно пригнуться, но Элизабет, даже став взрослой, могла стоять здесь в полный рост.

— А что в этом маленьком сундучке? Она встала за ним, улыбаясь.

— Я как раз пыталась вспомнить это, когда забралась в ваш сундук. Сейчас поглядим. Как я и думала, — сказала она, открыв крышку. — Моя кукла и чайный сервиз.

Ян улыбнулся, но перед его глазами встала маленькая девочка, которая росла в полном довольстве, но совершенно одна, — ее семьей были куклы, а друзьями — слуги. По сравнению с ее его детство было куда более светлым.