Король русалочьего моря - Т. К. Лоурелл

Непобедимой Армадой и нашел свой конец в огне и воде, на пылающем флагмане. Казалось, вода перешептывалась сама с собой, вспоминая эту историю, как и множество других, не более счастливых.

И тут откуда-то от маяка к воде спустился Ксандер. Юноша остановился у самой кромки прибоя, огляделся и, не замечая девушек за валунами, быстро скинул обувь и рубашку, оставшись в одних брюках. Он наклонился, поднял светлую гальку, снова швырнул в воду и прислушался. Почти сразу же по воде пошли всплески, что-то заскользило в темных волнах, еле видное в голубом неровном свете маяка. Ксандер медленно шагнул в воду и пошел вперед, в глубину. Тени под водой заскользили быстрее, вода ожила, забурлила вокруг него – а он остановился по грудь в воде, раскинул руки и откинулся на спину, глубоко вздохнув. Что-то резко рвануло его вниз, поволокло; тени под водой заскользили быстрее, тускло блеснула бледная чешуя.

– Zeemeermin, – выдохнула Анна очень тихо.

Исабель не сразу поняла, что происходит, но когда поняла, побледнела от ужаса. Она, огненная Альба, не могла представить себе смерти хуже, чем на морском дне, в тугих кольцах скользкого и сильного тела и с водой в легких.

– Надо его достать! Он с ума сошел! – от чувств она не могла даже кричать, и вырывающиеся из ее горла звуки были чем-то средним между шепотом и шипением. – Вытащи его! Он утонет! Там тварь!

– Тихо! – зашипела в ответ Анна. – Если они нас услышат, то точно его утопят! – Она прижалась к камням и, не отрываясь, смотрела в черную воду, в которой извивались серебристые тела. – Они проверяют, он ли это. Если решат, что Ксандер кого-то привел, утянут его совсем.

Бездумно Исабель зажала себе рот руками, лишь через несколько секунд сообразив, что ладони слишком горячие, и она так может и губы обжечь, но отнять их было выше ее сил, и она только постаралась успокоиться, дыша медленнее и тише. С последним выходило плохо: ей казалось, что и ее дыхание, и гулкий стук сердца разносились на все побережье. Анна тоже сейчас не казалась невозмутимой: локтем Исабель чувствовала, как фламандку колотит дрожь.

Наконец, спустя долгую минуту Ксандер вдруг вынырнул в дюжине метров от того места, где его утянули под воду, тяжело закашлялся, хватая ртом воздух.

– Узнали, – прошептала Анна с облечением и негромко вздохнула.

Ксандер распрямился, протянул руку, как будто звал кого-то из воды. Метрах в трех от него из темноты моря вынырнуло бледное человекоподобное существо, покрытое тонкой серебристой чешуей. Существо протянуло к нему руки с перепонками на длинных тонких пальцах, открыло рот, полный острых зубов, и издало резкий крик, похожий на дельфиний.

– Это Морской народ, – шептала фламандка. – У вас, на юге, они тоже есть. Но не такие хищные, как эти. У нас с ними что-то вроде войны. Им не нравятся дамбы и сети, и наши корабли.

– Почему тогда они… с ним? – хриплым шепотом ответила Исабель.

Вокруг Ксандера начали всплывать еще русалки, кружить, переговариваться. Они касались его бледными тонкими пальцами с острыми когтями, тянулись к нему.

– Русалки очень не любят нас за строительство дамб. Как вы понимаете, сеньора, в то, чтобы отвоевать у моря эти земли, было вложено очень многое. Морской народ изредка нападает на корабли и одиноких рыбаков. Вилланы считают, что разбитые лодки и обглоданные трупы – это дело касаток-убийц.

Анна рассказывала тихо, почти одними губами, но в стоячем ночном воздухе Исабель слышала ее прекрасно.

– Десять лет назад, в сетях тут, недалеко, погибла одна из их народа. Несчастный случай. Запуталась, пропорола бок о якорь, который их держал… – Анна не отрывала глаз от кузена. – Так вот, тогда Морской народ буквально объявил охоту на нашу семью. И если быть точной – на Морица. Решили, видимо, зуб за зуб… Как уж они узнали, что это были наши сети, я не знаю. Они знают о нас больше, чем можно подумать. После этого случая близко к морю подходить стало опасно. Они кидали гарпуны, бросались на нас, если выйти на сходни – страшная была напасть. Но Морица они отчего-то желали больше всего.

По коже Исабель, несмотря на ее внутренний жар, пробежал холодок. Она слушала очень внимательно и при этом тоже жадно следила за Ксандером, пытаясь прикинуть, что будет, если она скинет плед, зайдет в воду и очень испугается. Или разозлится. Вероятно, и то, и другое, если эти твари что-нибудь сделают с ее вассалом.

– И… что было дальше?

– А потом случилось так, что наш четырехлетний Ксандер убежал на сходни, которые тут раньше были, – продолжила Анна. – Он ведь жить без моря с детства не может. Первым заметил, что брата нет, именно Мориц, которому тогда было восемь. Мы их хватились через несколько минут, но было поздно… Нашли на сходнях ревущего Морица, который и рассказал, что младший брат прыгнул к русалкам в воду. – Она закрыла руками лицо и отвернулась, помолчала некоторое время. – Морской народ, сеньора, окружил сходни и потащил старшего, в уплату своего покойника. И Ксандер тогда сам в воду ринулся, чтобы они от Морица отстали. – Ее глаза были печальны. – Ксандер очень любил брата с самого детства.

Исабель вдруг вспомнила, как они ревели вместе в его первый вечер у Альба. Она всегда считала, что это были слезы от ненависти, которую невозможно выплеснуть. Но что, если это была просто боль? Она прикусила губу и тут же болезненно втянула в себя воздух: она их все-таки обожгла, а кусать обожженные губы не самая хорошая идея.

«Он правда не боялся русалок? Не понимал, кто это? Или понимал, но за брата боялся больше? Получается, что он спас Морица, а я убила. Был готов умереть за него, а теперь вынужден жить за него?..»

– Но почему они его не убили?

– Мы не знаем, – прошептала Анна. – Искали, как мы думали, труп всю ночь. Всей деревней. И нашли с рассветом Ксандера на этих же сходнях. Мокрого, бледного, замотанного в водоросли. Живого. – Анна посмотрела в море, на русалок и кузена. – Его нашел мой отец. Рассказал, что рядом со сходнями пела русалка. Мы потом спрашивали Ксандера о том, что было. Много раз. То ли он плохо помнит, то ли не хочет рассказывать, но вытянули мы из него только то, что ундины потащили его к матери той самой, погибшей в сетях бедняжки. И тварь его не убила. Что уж он там ей сказал или что сделал, не знаем, он не говорит совсем про это. Но не