Вампиры замка Карди - Татьяна Умнова

А в том, что Лизелотта его любит, Раду не сомневался. Он ведь пил ее кровь и по крови читал ее чувства.

Глава восьмая

1

Джеймс продолжал понемногу просвещать Гарри относительно присутствия неведомого и реальности потустороннего. Однажды он даже пригласил Гарри на прогулку и отвез в… библиотеку. Гарри с трудом сдержал стон, когда осознал, где они оказались: ему уже порядочно надоели книги, а здесь их было просто море! Правда, они пошли не в зал, как все прочие посетители, жаждущие знаний, а спустились в подвал и прошли сначала в какую-то мрачную комнату без окон, заставленную бесчисленными стеллажами с книгами, потом оказались у обитой металлом двери, от которой у Джеймса был ключ. За дверью находился просторный, элегантно и удобно обставленный кабинет: обитые кожей кресла и диваны, между ними — журнальные столики, а еще письменные столы со стульями, и слегка вытертый афганский ковер на полу, и такие же на двух из четырех стен, в общем — и поработать, и отдохнуть можно, прямо как кабинет в доме Джеймса, только рассчитанный не на одного человека, а как минимум на пятьдесят. Окон тут тоже не было, но были светильники на разных уровнях и с разной степенью яркости. И вентиляция, видимо, тут была неплохая, по крайней мере — не очень душно, хотя Гарри все равно почувствовал застоявшийся запах хорошего табака, кофе и старых книг. Книги присутствовали на стеллажах, и книг было не так уж много, причем они не стояли вряд, а лежали стопками.

— Я привел вас сюда, Гарри, чтобы показать вам замок. Ваш замок. Садитесь, — Джеймс указал на один из столов.

Гарри отодвинул стул и послушно сел, глядя, как Джеймс снимает со стеллажа стопку книг. Он понял, что видимо здесь находится что-то вроде привилегированного читального зала, и эти стопки оставили посетители — чтобы никто не забрал книги до того времени, когда они смогут вернуться к чтению.

— Вот, — Джеймс положил на стол перед Гарри карандашный рисунок. — Так замок выглядел в середине девятнадцатого столетья. А вот как он выглядел в пятнадцатом веке, во времена правления господаря Влада Дракулы по прозвищу Цепеш, — Джеймс положил на стол старинную гравюру.

— Цепеш? — переспросил Гарри, удивленно рассматривая изображения: замки на них очень сильно различались, видимо, предки подвергли семейную обитель значительной перестройке.

— В переводе получается «Сажатель на кол» или «Протыкатель».

— Ничего себе… Так что же, замок такой старый?

— Да, он построен как раз в правление Дракулы и у нас есть основания полагать, что ваш замок, Гарри, построен непосредственно по его приказу.

— Подождите! Дракула… Это тот вампир из книжки, что ли? Так он тоже на самом деле существует?

— Существовал. К счастью, в прошедшем времени. Дракулу не забывали никогда, но по-настоящему в мир живых его вернул роман Брэма Стокера. Судя по всему, вы читали «Дракулу», Гарри? — неожиданно спросил лорд Годальминг. — Я имею в виду роман мистера Абрахама Стокера?

— Ну… В двенадцать лет. Неплохая страшилка. А почему вы вдруг вспомнили? — удивился Гарри.

— Ну, конечно, еще в детстве, — словно не расслышав вопроса, пробормотал Джеймс. — А я, знаете ли, не решался взять эту книгу в руки до шестнадцати лет. Сейчас вы поймете, почему. Когда вы в двенадцать лет читали «Дракулу», вряд ли вы подозревали, что все написанное там — правда? Иначе вам стало бы по-настоящему страшно.

— А это правда? Как-то не верится…

— Моего отца звали Артур Хольмвуд, лорд Годальминг, — грустно улыбнулся Джеймс.

Гарри удивленно посмотрел на англичанина.

— Подождите… Я не… Джеймс, ведь вы — лорд Годальминг, но Хольмвуд — это из «Дракулы»? Но это ведь — просто совпадение?

— Нет, он — именно тот самый Артур Хольмвуд. Это не совпадение. Он разрешил написать всю правду, он разрешил упомянуть свое имя. Не только фамилия «Хольмвуд» упоминается в романе, но и более знаменитое имя «Годальминг». Но второе упоминается реже, поэтому многие не обращают на это внимания. Отец и все остальные — они позволили писать о себе, и не только о себе: там присутствует имя мисс Люси Вестенра, его покойной возлюбленной.

— Боже мой, Джеймс… Это же персонажи романа!

— Ваш отец тоже удостоился чести стать персонажем романа. А я лично знал Джонатана и Мину Харкер. И доктора Джона Сьюарда.

— Так вот откуда я помню это имя… Доктор Сьюард. Из «Дракулы»!

— Они часто собирались в нашем доме. А фотография Квинси Морриса стояла на письменном столе у отца. А мисс Люси — ее памяти — в доме была отведена целая комната. Что-то вроде часовни. Отец никому не позволял туда заходить, — ровным голосом говорил Джеймс. — В детстве я боялся этой комнаты… Я знал всю историю, и мне казалось, что мертвая мисс Люси — неупокоившийся вампир — выплывет белым облачком из-под двери. Причем в тот самый момент, когда я буду проходить мимо. Если бы отец узнал, он бы убил меня за такие мысли. А мама знала. Она сама боялась и этой комнаты. Она и мисс Люси боялась, и отца тоже… И только когда он умер, я смог войти в эту комнату. Там висел портрет мисс Люси и на столах, под стеклянными куполами — как в музее! — были выставлены все ее вещицы. Письма, перчатки, веер, локон, медальон. Несколько фотографий. Правда, фотографии потускнели от времени, да и вообще — в те времена на фотографиях все выглядели как-то неестественно. Но портрет писался хорошим художником, и на нем мисс Люси была — как живая. Даже страшно. Она была так красива! Нет, не то, чтобы совершенная красота, черты ее лица были даже не совсем правильны… Не то, что миссис Харкер, я имею в виду Мину Мюррей. Вот миссис Харкер — настоящая красавица. Но слишком скромная. А мисс Люси Вестенра… Улыбка — чарующая! Взгляд такой пылкий, шаловливый! Изумительная фигурка, белоснежная кожа, а волосы — как пламя! Роскошные волосы. Правда, я понимаю, почему отец никогда в жизни так и не смог ее забыть. Так и не перестал любить. Ему было тридцать четыре — как мне сейчас — когда он познакомился с девятнадцатилетней Люси. И меньше, чем через пол года, потерял ее. И так и не смог вытравить ее из своего сердца. Вампир убил мисс Люси Вестенра и убил радость в сердце моего отца. Пятнадцать лет спустя он женился на моей матери. Из чувства долга. Женился, чтобы продолжить род. Чтобы произвести на свет меня… Матери было двадцать, ему — почти пятьдесят! И ни единой минуты она с ним не была счастлива. И я… Я тоже. Я родился через год после свадьбы. Больше детей не было. Но отцу было достаточно и одного сына. Только требовалось от меня много больше… Ладно, это вам уже не может быть интересно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});