Крапивник - Екатерина Концова

меня замуж позвал! Надел бы хоть луковое кольцо — я бы не увидела проблемы.

Эдмунд скептически изогнул бровь и тяжело вздохнул, не удовлетворённый объяснением.

— Странным для помолвки оно было, — признала я. — Но в быту оказалось замечательным — крепким и заранее неидеальным. Можно было не бояться случайных повреждений.

— М-да… — протянул разочарованно. — Впрочем, я всегда знал, что ты с прибабахом.

— Да что ты, — я усмехнулась. — И в чём это выражалось?

— Ну, например, ты сказала «да».

— Точно, это очень странно. Но никто кроме тебя пальцем у виска не крутил, — я с улыбкой взялась за локоть Эдмунда, будто собиралась идти с ним под руку. — Почему ты, кстати спрашиваешь?

— Да так. Просто вдруг вспомнил.

Мы замолчали, то и дело вылавливая из пакетика сухари и сладости.

Из-за поворота со стуком и скрипом показалась повозка, она прокатилась мимо. Извозчик бросил на нас — подозрительных личностей — обеспокоенный взгляд. Скрывшись на другой улице, повозка продолжала стучать. Всё тише и тише с каждой секундой.

Содержимое пакетика с вкусностями постепенно уменьшалось.

— Кстати, Луна нашла твоё свадебное платье. Она всё знает.

— И? Уже давно.

То, что данная информация меня не так уж сильно обеспокоила, Эда озадачило. Он медленно разжевал сухарь:

— Нам стоило сразу договориться о стратегии. Врать детям, знаешь ли, целое искусство.

— Да. Недосмотрели. Впрочем… — я хмыкнула. — Страшно ли это?

Эд пожал плечами и захрустел следующим сухарём.

— Если так хочешь уйти, можем сделать это сразу после десерта, ладно? Речь только-только зашла о планировании свадьбы моего брата. Я бы хотела послушать.

Эд свернул пакетик и спрятал в карман куртки:

— Ладно. Но пожалуйста, не пытайся больше заставить меня разговаривать. Я просто хочу домой. В ванную, а потом с книгой и чаем поваляться в кровати, а не вот это всё.

— Потерпи ещё полчасика и пойдёшь домой, — поправила ему воротник и потянулась к ручке двери. — Идём.

Главы 90–94. Автор, Пацифика, Луна

…

90. Луна.

…

Мама пошла купить ниток в магазин недалеко от академии, Эдмунд — пить чай с мадам Лониан, а я писать экзамены за первый курс.

После короткой проверки личности и наличия шпаргалок, учащихся разбили на группы по полсотни и разместили по кабинетам.

Прежде чем нам раздали вопросы, я глубоко вздохнула: только без нервов. Если начну нервничать — ничего не напишу. Я всё знаю, главное, не бояться.

Передо мной положили задание.

Я прочитала первый вопрос из блока под заголовком "Травология": "Свойства отвара ромашки?".

И это всё? С такими вопросами я справлюсь.

Я заскрипела пером и уже минут через сорок вышла из кабинета. Уровень сложности на теоретическом экзамене даже разочаровывает. Посмотрим, чем меня напугает практика.

Направившись к кабинету, где сдавали практическую часть, я параллельно просматривала конспекты.

Я не увидела ни одного студента за весь путь — никто ещё не закончил тест.

Уже готовясь постучать в дверь, я услышала за ней голоса преподавателей. В том, числе и моего — Эд что-то увлечённо рассказывал о методе снятия печатей.

Я всё-таки постучала и, не дожидаясь разрешения, ввалилась в кабинет.

Эдмунд, положив ногу на ногу, сидел на подоконнике с чашкой. Декан света устроилась на стуле рядом. Ещё несколько преподавателей распределились вокруг них полукругом.

— Здравствуйте, — я кивнула и обратилась к учителю. — Я всё.

— Ну, что, всё хорошо? — он улыбнулся, не сомневаясь в положительном ответе.

Я кивнула.

— Что ж, тогда будем начинать практику, — пожилой преподаватель допил остатки чая.

— Я а пойду, — Эд распустил хвост, минутой раньше державший кудри на затылке. — Всего доброго.

— И тебе того же.

Учитель подошёл ко мне.

— Не нервничай — и всё.

Внутри вдруг заорал какой-то испуганный голос. Вот он сейчас уйдёт, а я останусь один на один с комиссией! И здесь почти те же лица, что были на вступительных испытаниях! Он сейчас уйдёт, я опять разволнуюсь, и что-нибудь пойдёт не так.

Эдмунд заметил моё состояние.

Обнял меня.

От неожиданности, я замерла «в позе столба».

— Третий слева во втором сверху, — едва слышно раздалось над ухом.

О чём это он?

Эд отпустил меня и, похлопав по плечу, скрылся за дверью.

— Итак, к делу, — начал декан моего направления. — Луна Солона, на сколько я успел понять из слов Вашего учителя.

— Да. Это я.

— Возьмите билет, — мне указали на четыре ряда сиреневых карточек с вопросами для менталистов. Так вот о чём предупреждал Эд!

Я выбрала подсказанную позицию.

— Прочитайте первый вопрос.

— Первый вопрос. Начертите на доске руну проникновения в сознание и общую руну ментальной магии.

Я вывела мелом рисунки. Это просто.

— Второй вопрос. Сформируйте про-заклинания "Боль", "Страх", «Прикосновение».

Иголка, зигзаг и пирамида. Легкотня. Это даже не заклинания, а так, примитивные формы силы.

— Третий вопрос. Создайте плетение «Обида».

Я чуть не засмеялась. Вязь на две руны, кратковременно стимулирующая эмоцию? Серьёзно?! Это всё что от меня хотят?

Вспыхнул простейший рисунок.

— Отлично, мисс. Вы свободны. Результаты будут вывешены на доске объявлений к первому июня.

Я вежливо попрощалась и покинула кабинет. За дверью стали появляться первые студенты.

— Сложно? — меня притормозил парень с первого курса.

— Делать нечего.

— Повезло. Какой вариант был?

— Седьмой. Ментальная магия.

— Это не моё, — мальчишка со значком огненного факультета разочаровано махнул рукой.

Я направилась на улицу, на прощание, пожелав студентам удачи.

…

91. Пацифика.

…

Сидя на перилах во дворе, Эдмунд жевал рукав, который во время чаепития с преподавателями измазал заварным кремом.

— А вытереть ты не думал?

— Логичные пути — для слабаков, — сыронизировал Эд. — И потом, это крем, а не отрава. На кой чёрт вытирать?

Я сжала губы в нитку:

— Порой я абсолютно уверенна, что ты дурачок. Впрочем, все гении хороши — один пришибленнее другого.

Эд недовольно дёрнул уголком губ — не любил, когда его называли гением, приписывая все свои достижения сумасшедшему трудолюбию. Однако, что бы там Эдмунд себе не навыдумывал, никакие старания не сделают дурака профессором. Эд им стал. В очень небольшом возрасте.

— Надо будет застирать, — Эдмунд расправил мокрый краешек ткани.

Не могу сказать, что одобряю его поведение — маленькое пятно крема смотрелось бы аккуратнее, чем слюнявый рукав, но… а какого чёрта меня вообще должно это волновать? Мы в дороге втроём с одного бутерброда кусали, что там этот рукав? Ну, слюнявый и слюнявый.

Тяжёлая дверь главного здания академии приоткрылась. Во двор высунулась Луна. Она мелкими быстрыми шажками подошла к нам. К Эду.

— Я сдала.

Она смотрела на учителя широко раскрытыми глазами. Как на Роланда. Ждала его одобрения.

— Знаю, — Эдмунд