Петр Грушин - Владимир Светлов

Первый бросковый пуск ракеты ЗМ8, оснащенной натурными стартовыми двигателями, состоялся 26 ноября 1959 года. Ракета энергично сошла с пусковой установки, однако вскоре разрушилась при отделении стартовых ускорителей. Впрочем, для первого пуска первой ракеты молодого коллектива результат был более чем достойный. А вскоре начались попытки пусков с работающим маршевым двигателем, во время которых свердловчанам довелось столкнуться с множеством ранее незнакомых проблем. Так, первые попытки запуска в полете маршевого двигателя сопровождались возникновением помпажа, во время которого ракета теряла управляемость. Потребовали дополнительного изучения и вопросы обеспечения виброустойчивости бортовой аппаратуры ракеты, а также воздействия продуктов сгорания маршевого двигателя на экранирование антенны ответчика. С последней оказалась связана проявившаяся в первых пусках ЗМ8 проблема «31‑й секунды», после которой на радиолокаторе несколько раз пропадал сигнал бортового ответчика. Решение этой проблемы удалось найти Ефремову, предложившему перенести приемопередающие антенны с корпуса ракеты на стабилизатор. В целом же из проведенных до конца 1960 года (заданного срока начала совместных испытаний) 26 пусков ракеты удачными были лишь 12. А «на пятки» ЗМ8 уже наступал дублер – предложенная ОКБ‑2 для «Круга» ракета В‑757кр.

Предложение о ее разработке для «Круга» поступило от Грушина еще в начале 1959 года, после выпуска эскизного проекта на В‑757. Волшебное слово «унификация» и на этот раз сработало в полную силу. В выпущенном 4 июля 1959 года постановлении инициатива Грушина была поддержана. Предъявить ракету на совместные испытания ОКБ‑2 предписывалось одновременно с ОКБ‑8 – в 4‑м квартале 1960 года.

Подавляющее большинство работ над В‑757кр Грушин сразу же передал в московский филиал при заводе № 41, поскольку основные проблемы в создании ракеты уже казались близкими к разрешению, тем более что от В‑757 новая ракета должна была отличаться весьма незначительно, в основном элементами аппаратуры управления, совместимыми со средствами наведения «Круга».

К апрелю 1960 года на филиале был подготовлен эскизный проект, выпущена и передана на 41‑й завод основная часть технической документации, необходимой для изготовления опытных образцов ракет. Но вскоре из‑за ряда неудач в испытаниях В‑757 работа застопорилась, и в полном объеме документацию передали на завод только в феврале 1961 года.

Таким образом, срок начала совместных испытаний ракет был сорван обеими организациями – как ОКБ‑8, так и ОКБ‑2.

2 февраля 1961 года все участники работ по «Кругу» были вызваны на заседание Комиссии по военно‑промышленным вопросам. Проводивший заседание Устинов был вне себя от такого поворота событий, выслушивал, комментировал, требовал. И так несколько часов, по‑устиновски, без перерывов и перекуров. Но уже к вечеру решение Комиссии «О неудовлетворительном состоянии работ по созданию войскового зенитного комплекса „Круг“» было подписано. В этом решении, в частности, говорилось:

Комиссия по военно‑промышленным вопросам при Совете Министров СССР отмечает: ГКРЭ (тт. Калмыков, Шаршавин), ГКАТ (Дементьев, Трушин)…которым поручена разработка комплекса „Круг“, не выполнили своевременно эту разработку и сорвали установленный постановлением срок предъявления комплекса на совместные испытания – 4‑й квартал 1960 г.

Гл. конструктор комплекса „Круг“ т. Ефремов (НИИ‑20 ГКРЭ) допустил значительное отставание в разработке опытного образца станции наведения.

Гл. конструктор т. Люльев недопустимо медленно ведет отработку ракеты ЗМ8, в результате чего к установленному сроку предъявления комплекса на совместные испытания отработка ракеты не вышла из стадии автономных летных испытаний с бортовым программным устройством. Изготовление ракет на заводе 8 Свердловского СНХ не обеспечивает нормального хода испытаний.

…Отработка ракеты В‑757кр также ведется с отставанием от установленных сроков. Изготовление этих ракет на заводе 41 практически не ведется.

ГКОТ (Руднев, Кожевников, Сухих) и Пермский СНХ (Головачев, Соколов) не обеспечили своевременную поставку зарядов для ракеты В ‑757кр, что привело к задержке в проведении летных испытаний этой ракеты.

Комиссия по военно‑промышленным вопросам при Совете Министров СССР решила:

…В целях ускорения отработки комплекса „Круг“ признать целесообразным до окончания автономных испытаний ракет, предназначенных для комплекса „Круг“, проводить заводские летные испытания с серийными ракетами типа В‑750…. принять следующие сроки:

– отработка станции наведения в контуре самонаведения с ракетами В‑750‑май 1961 г.

– программные пуски ракеты ЗМ8 – февраль – май 1961 г.

– окончание отработки ракеты В‑757 в контуре управления системы С‑75М‑май 1961 г.

– стыковочные летные испытания ракеты В‑757кр в комплексе „Круг“ – июль 1961 г.

– заводские испытания опытных образцов станции наведения (этап автономных проверок) – март‑май 1961 г.

– заводские испытания опытного образца станции целеуказания (этап автономных проверок) – февраль‑апрель 1961 г.

– заводские испытания средств опытного образца комплекса с пусками ракет ЗМ8 в контуре управления – апрель‑июль 1961 г.

– предъявление комплекса на совместные испытания – август 1961 г.» Но первые реальные результаты этой «встряски» были получены только к концу 1961 года, хотя все участники работ прилагали максимум усилий для их достижения. Так, при максимальном ускорении подготовки испытания предложенного у Устинова тандема «Круг» – В‑755 оно состоялось не в мае, а 24 сентября 1961 года. А к концу года для испытаний в замкнутом контуре наведения была наконец готова и ЗМ8, хотя 1961 год также нельзя было назвать удачным для ее разработчиков.

25 августа, после серии неудач на пусках ЗМ8, была даже создана специальная комиссия, которой были выработаны предложения для очередных доработок ракеты – пути устранения прогаров камеры сгорания маршевого двигателя, отказов бортовой аппаратуры, недостаточной прочности элементов конструкции.

Получив информацию о первом пуске ЗМ8 в замкнутом контуре, Устинов потребовал от разработчиков «Круга» выйти на совместные испытания уже в марте 1962 года.

Разработчики В‑757кр за темпами, предложенными разработчикам «Круга», уже не поспевали. В том же 1961 году на заводе № 41 изготовили и отправили на полигон всего пять ракет, из которых с пусковой установки 2П28, изготовленной в единственном экземпляре специально для этой ракеты на базе СУ‑100П, удалось запустить только одну.

* * *

Драматично складывалась и судьба В‑757. Уже первый интенсивный маневр, выполненный ею в полете, стал причиной для больших неприятностей. Ракетчики столкнулись с новым явлением резких изменений аэродинамических характеристик ракеты при ее выходе на углы атаки свыше 7‑10°. Управление и стабилизация дальнейшего полета ракеты при этом становились невозможными.

Причиной подобного поведения ракеты являлся срыв пограничного слоя перед воздухозаборником. За устранением, а точнее за введением этого явления в приемлемые для управляемого полета ракеты границы, дело также не встало. Еще на самых ранних стадиях работ по этой теме к возможности подобного срыва отнеслись более чем внимательно. Тогда же были намечены и меры для борьбы с ним.

Центральной из них стала организация удаления («слива») пограничного слоя перед воздухозаборником через специальные отверстия на центральном теле, соединенные каналами с полостями в крыльях, оканчивающимися отверстиями по их задней кромке. Теперь это решение пригодилось и на практике. Впервые его опробовали 24 июня 1961 года. С помощью «слива» наступление срывных явлений отодвинули до углов атаки 12–12,5°. А как показали проведенные тогда же продувки моделей в ЦАГИ, это значение могло быть доведено до 14°, что считалось достаточным для обеспечения необходимой управляемости ракеты.

Выполнялись и другие доработки. С весны 1961 года для газогенератора маршевого двигателя стали использовать другое топливо, обладавшее лучшей энергетикой и стабильностью характеристик при различных температурах, большей взрывобезопасностью и более простой технологией изготовления. Одновременно потребовались дополнительные меры по усилению теплозащиты «прямоточки».

Как вспоминал В. П. Исаев:

«Однажды меня вызвали на полигон, разбираться с причиной неудачного пуска В‑757. Не успел я сойти с самолета, как на тот же аэродром сел вертолет с ведущим конструктором В. В. Коляскиным. Ион, не дав мне, как говорится, продохнуть, сказал, чтобы я садился в вертолет. Д уже два часа летаю, ищу обломки ракеты, теперь твоя очередь. Твой двигатель прогорел, ты лети и ищи!“ Коляскин, вообще говоря, занимался буквально всем, до тонкостей. И в этом случае он как‑то почувствовал, что прогорел двигатель, что дело в теплозащите. Конечно, вскоре мы нашли все, что требовалось для нахождения причин отказа. А дальше я пошел по технологической цепочке, выясняя, как и что делается на производстве.