Долгое путешествие на Юг. - Анатоль Нат

Перед ним стояла полупустая, неизвестно какая по счёту литровая кружка густого тёмного пива, а желания дальше пить не было ни малейшего.

Дараган Иероним фон Ветров, местный кабатчик, коренной полноправный житель приморского города Росток и владелец этого заведения, дворянин, в прошлом рыцарь и владетельный барон, изгнанный когда-то давно из своего дома интригами завистливых соседей и давно уже обосновавшийся в этом портовом городе, нервничал.

Такого с ним давно уже не было. Человека, сидевшего сейчас за самым дальним в углу столом, он узнал. У кабатчика была развитая, профессиональная память, и узнать спину хоть один раз увиденного им человека он мог легко. Узнал, и радости ему это узнавание не доставило.

Этого человека он видел здесь, ровно месяц назад, в обществе, как тогда казалось ему медленно опускающейся на дно амазонки. И сделал тогда совершенно неправильные выводы, и теперь мучительно думал, как будет выбираться из той ямы, куда сам же себя и загнал.

Не придав той, мельком видимой им встрече, никакого значения, не сообщив, куда следует, он теперь локти готов был себе кусать за подобную непредусмотрительность. Теперь его сообщение в Тайный Кабинет города о повторном визите в его кабак этого человека будет выглядеть уже совсем не так как могло бы.

И ещё, он не понимал что происходит.

Когда странно знакомый ему человек подошёл к стойке и, взяв в левую руку две пары тёмного Ключевского, направился к столику, где гуляла ватага Рваного Гузыря, он только поморщился, но вмешиваться не стал. Если человеку хочется посидеть в тёмном углу, то это дело самого человека. Если он в тёмном углу надеется найти себе одиночество и в упор не замечает, что там гуляет банда Гузыря, то, наверное, последующие проблемы этого недотёпы — это проблемы его самого.

Главное, кабатчик знал. Гузырь, при всей его отмороженности, убивать человека в его кабаке не станет. Гузырь не самоубийца и прекрасно знает, чем такое небрежение его гостеприимством для него может кончиться. Поэтому, будет вести себя тихо. Даст в ухо глупцу, потревожившему их компанию, и сам, тихо, стараясь не привлекать к себе внимания людей Дарагана, не беспокоя самого хозяина, выкинет безвольное тело дурака на задний двор, чтоб не беспокоил.

Всё далее произошедшее не укладывалось ни в одну схему.

Подошедший к столу Гузыря человек, ни слова, ни говоря, присел на свободный угол скамейки, спиной к кабатчику, и рукавом сдвинув в сторону тарелки и пустые стаканы компании…, стал спокойно пить своё пиво. Бездумно уставясь куда-то перед собой в стену остановившимся взглядом, он словно не замечал сидящей рядом весёлой компании.

Тогда-то кабатчик и признал в знакомой спине того, кого видел здесь же, ровно месяц назад.

Дальше стало ещё непонятней. Вместо того чтоб дать наглецу в ухо и выкинуть в заднюю дверь, благо она была совсем рядом, шумная компания Гузыря вдруг притихла и тихо-тихо, бочком-бочком, перебралась за соседний стол, потеснив гулявшую там компанию Симона Бочкаря. И тот не возмутился. Это было совсем уже странно.

А потом все странности стали на свои места. Подбежавшая за очередной порцией пива подавальщица Маринка с широко распахнутыми от возбуждения глазами лихорадочно зашептала, захлёбываясь от восторга ему в ухо:

— Это барон! Тот самый, де Вехтор! Тот, что сегодня днём убил Седого со всей его бандой.

— "Дура! Все бабы дуры!"

Что стоило этой вертихвостке попридержать свои восторги и немного понизить тот вопль, что она называет шёпотом. Её сиплый передавленный от восторга голос слышало наверное пол кабака. Убийство наёмного убийцы Седого, славного тем, что никогда ни перед кем не давал осечки, уже переполошило весь город. Да не просто его одного, но и всей его банды. Все только о том и судачили. И теперь человек, совершивший это чудо, сидел у него в кабаке.

"Одно из двух, — уныло подумал кабатчик. — Или сегодня в моём кабаке не будет отбою от посетителей, желающих посмотреть на человека завалившего самого Седого, или все разбегутся".

Судя по реакции посетителей, следовало ожидать второго.

— Два светлого, свежего, — громкий, хриплый голос у него над ухом, вернул кабатчика в реальность.

Рядом с барной стойкой стояли два самых натуральных гиганта и в упор, не сводя с него своих жёстких, пронзительных глаз смотрели на него. Что-то неуловимо общее в одежде, в лице, манерах и поведении, подсознательно объединяло их с человеком, сидевшим в углу.

— "Охранники барона, — понял кабатчик, неловко, трясущимися руками наливая две кружки пива.

Всё было ясно. Ничем хорошим этот вечер для него не кончится. Группа мастера оружейника Соломаха, отмечавшая в углу какой-то свой очередной цеховой праздник, уже тихо, за спинами новых посетителей, подалась на выход.

Взяв своё пиво, и не обращая внимания на происходящее у себя за спиной шевеленье, пара охранников двинулась к столу барона.

— Ну и что, было обязательно убивать этого придурка?

Присевший напротив Сидора казначей Бугурусланового десятка Виталик, насмешливо щурил глаза, глядя на мрачного, молчаливого Сидора.

— "Ишь ты, — мрачно зыркнул в ответ Сидор. — Наверное, думает что тихо, незаметно подошёл. Жаль, — поскучнел он, заметив искоса брошенный на его локтевой арбалет взгляд Виталика. — Ишь, как морда вытянулась. Наверняка гадость сказать хотел. Жаль что промолчал", — с сожалением констатировал он.

Злоба, буквально раздирающая его нутро весь вечер, требовала выхода. И до смерти надоевшая рожа опостылевшего ему Виталика как нельзя лучше походила для кулака. Жаль только что тот это заметил, и теперь будет всячески избегать ссор.

— Он набирает очки в местном, насквозь криминализированном сообществе, — насмешливо добавил Бугуруслан, подошедший следом за ним.

Опустившийся рядом с Виталиком Бугуруслан с весёлым недоумением смотрел на одиноко сидящего за пустым столом, с большой пивной кружкой в руке Сидора, удивительно трезвого и мрачного. Если судить по количеству пустых кружек перед ним, заставивших весь стол, сидел он тут давно. И, судя по слегка пьяным глазам и чуть заторможенной реакции, выпил Сидор немало. Но совершенно не производил впечатления сильно пьяного.

— Да ты, никак, решил пивом надраться? — Виталик скептически оглядел батарею пустых кружек.

Зря! Ничего у тебя не выйдет! С местным то пойлом…

— Ты не заметил ничего странного?

Никак не ответив на его вопрос, Сидор смотрел на присевших за его стол атаманцев удивительно трезвым, злым взглядом.

— Ну как же, — усмехнулся атаман. — Кабак битком набит, сесть некуда, а у тебя за огромным столом пустота и ничего, кроме пустых кружек. Хорошо, — с довольным видом констатировал Бугуруслан.

С видимым сожалением он заглянул в свою, удивительно быстро опустевшую кружку и ищущим взглядом поискал в трактирном сумраке полового.

— Да тебя, никак, все боятся, — довольно хмыкнул Виталик, окидывая насмешливым взглядом мрачные лица мужиков, теснящихся за соседними столиками и старательно делающих вид, что не замечают большого пустого стола совсем рядом.

— Не удивительно, — констатировал он. — Кого здесь ещё бояться, как не тебя с твоей мрачной славой. За последнюю проводку ты со своим стеновым многозарядным арбалетом по-настоящему прославился. О нём и о тебе уже легенды слагают.

— Брезгуют! — мрачно обрезал Сидор его восторги. — Брезгуют, мерзавцы!

Благодаря вам, ребята, мне сегодня указали на дверь в Дворянском Собрании, — тихо проговорил Сидор, бросив на мужиков косой, злой взгляд. — Сказали, что дворянину, торгующему своим титулом у них не место.

Аккуратно так, вежливо, указали на положенное мне место. Без скандала. Не нарываясь, но выставили.

Может быть, вы мне подскажете, ребята? Или напомните, если я вдруг чего позабыл. Когда это и где, и каким таким титулом я торговал? И за какие такие деньги?

Может с памятью моей что-то стало?

Сидор, подняв на сидящих напротив мужиков мрачный, сразу озлившийся сразу взгляд, в упор глянул прямо на них.

— И по такому сущему пустяку ты сидишь такой мрачный? — удивлённо отвлёкся от поиска полового Бугуруслан, поворачиваясь к нему. — Да шлёпнул бы ты того отказателя, всего и делов то.

— Их было четверо, а я один, — с плохо скрытым сожалением пробормотал Сидор. — Двоих из арбалета я бы ещё завалил, но двое других завалили бы меня. Поэтому, их и было четверо, а не двое. И они правильно стояли. Умные, — мрачно протянул Сидор, снова уставившись мрачным взглядом в пустую кружку.

Четверо? — задумчиво переспросил Виталик, более внимательно посмотрев на Сидора. — Четверо, это уже серьёзно. Однако, — Виталик несколько озадаченно почесал косматую бошку, — ты, Сидор, похоже, растёшь в глазах местного криминального общества, — озадаченно посмотрел он на Сидора. Такая простая мысль, похоже, вызвала у него нешуточное изумление. — Странно.